Иного не желаю - Сергей Бакшеев

Тихон поднял взгляд, чтобы увидеть лицо вездесущего посланника Ватикана, расправившегося в Мадриде с Сезаром Пересом, в Абхазии с Иналом Лакобой, и напавшего на него в Москве в архиве Института истории. Глаза посланника прикрывали стильные солнцезащитные очки каплевидной формы. Это был единственный элемент маскарада, к которому прибег прежний противник. И Заколов его узнал.

46. Флаг надежды

«Мне повезло. Я не упала», — мысленно твердит Лариса.

Но слабые утешения накрывает жгучая волна отчаяния. Измученная психика раздваивается. Злорадный голос изнутри подзуживает:

«Тебе конец! Ты сдохнешь здесь. Высохнешь, как мумия».

«Меня найдут и спасут».

«Если бы тебя искали, то уже нашли. Ты никому не нужна!»

«Я вырвусь!»

«Попробуй. А я посмеюсь».

«Дура! Мы же умрем вместе».

Голос отчаяния на время прячется. Это ненадолго. С каждым разом паника алчно подминает под себя жалкие остатки воли. Лариса пытается трезво анализировать свое незавидное положение.

Стая мышей налетела на нее в тот момент, когда она почти выбралась по корням из жуткой пещеры. И Лариса сорвалась. Отчасти ей повезло. Лариса ухнула на полтора метра вниз и застряла в переплетении корней.

Вместе с болью стиснутых ребер пришло горькое понимание. Стая ее не сбила, она разжала руки из-за страха. Ни одна мышь не врезалась в нее. Стая мышей только кажется летающим хаосом, но они спокойно обтекают препятствия в полной темноте и не сталкиваются между собой. Летучие мыши ориентируются в пространстве благодаря ультразвуку. В этом Лариса окончательно убедилась, наблюдая возвращение мышей после ночной охоты. Сквозь корни деревьев стая прошла как вода сквозь сито.

Как же обидно! Летучие мыши не задели бы ее и при вылете из пещеры. Они противные, но ловкие. Ларису подвели собственные нервы. И вот теперь она как птица в силках. Застряла намертво — ни туда, ни сюда.

Ее руки остались свободны, и Лариса в сотый раз пытается выбраться из западни. Упирается ладонями, напрягает мышцы, выдыхает, но руки предательски дрожат от слабости. Она убеждается, что силы ее на исходе.

«Бесполезно. Хоть вешайся».

«Ты и так висишь!» — злорадный укол наносит голос паники.

«Заткнись!» — злится Лариса и вгрызается в ближайший корень зубами.

Это тонкий сухой корень, который ранее Ларисе удалось надломить. Она понимает, что даже удалив его напрочь, не сможет освободиться. Ее ноги и тело сжимают упругие живые корни, которые раздвинулись при ее падении и стиснули мертвой хваткой. Лариса напрасно обломала о них ногти. Но ей хочется хотя бы символической победы. Ей поддается единственный сухой корень. Он держится на измочаленных перемотинах, которые Лариса планомерно перекусывает.

И вот: «Ура! Я победила его». Лариса гордо сжимает в руках оторванный корень.

«Посмотрела бы на себя со стороны, чудище. Грязная, голая и с палкой — как дикая обезьяна на ветках».

Посмотреть со стороны Лариса не может. Она действительно грязная, ободранная и голая. При падении туника окончательно порвалась и сбилась вверх. Сейчас это драный кусок ткани, зацепившийся за кривой корень. Туникой можно вытереть лицо, но слез почти не осталось.

Лариса с тоской смотрит вверх. Там через дырку в каменном своде видно голубое небо. До отдушины метра полтора не больше, но они непреодолимы. Лариса поднимает кривую палку оторванного корня. Стучит концом палки по краю отверстия — может кто-нибудь услышит.

«Только мышей разбудишь, и они тебя загадят», — подхихикивает противный голос отчаяния.

«Нет! Нет! Нет!» — других возражений не находится.

Лариса злится сама на себя и размахивает палкой, словно пытается отогнать невидимую тень противницы. Корень длинный, он больше чем на метр торчит над дырою. И тут ее осеняет:

«Меня увидят. Меня заметят», — твердит она, опускает палку и хватается за тунику.

Внутренний оппонент затихает, пытаясь понять, что задумала обезумевшая пленница. А Лариса привязывает к корню тунику и высовывает его наружу. Горный ветерок развевает тунику подобно флагу. Лариса укрепляет конец обломанного корневища между другими корнями. Теперь флаг держится сам по себе, без ее усилий. Слеза надежды скатывается по ее щеке. Лариса горда проделанной работой:

«Меня найдут. Мою одежду заметят».

«Ага, заметят. Горные козлы и космонавты», — злорадствует внутренний голос.

У Ларисы нет сил, чтобы спорить сама с собой. Некоторое время она смотрит вверх и шепчет придуманную по ходу молитву. Она никогда не знала ничего подобного. Ее слова неразборчивы, но смысл их понятен. Ее единственная одежда стала ее последней надеждой. Постепенно силы покидают девушку. Ее голова падет на грудь, а глаза закрываются.

47. Схватка

Вооруженный пистолетом противник напоминал рок-музыканта. Длинные черные волосы, легкая небритость, очки-авиаторы, приталенная черная рубашка с расстегнутым воротом, из-под которой выглядывал нательный крест, короткая кожаная куртка и джинсы-пирамиды. Однако тренированная фигура, упругая стойка и цепкий взгляд выдавали в нем профессионала, привыкшего держать оружие, а не гитару.

— Кинопродюсер Марко Кастелли. Он же римский историк Паоло Розетти с накладной лысиной и животиком. Какие еще имена ты используешь? — нагло спросил Заколов, стараясь выгадать время и оценить ситуацию, в которую он угодил.

— Посланник Ватикана! — враждебно выкрикнула Мария. — Так его записала секретарь в журнале посещений министерства культуры. Он зарезал ее и убил моего отца Сесара Переса!

Она, как кошка перед прыжком, сжалась на земле у скалы. Выбравшись из пещеры, она не успела подняться. Ее застал врасплох вооруженный продюсер, пригрозив пистолетом. Теперь оружие было направлено на Тихона, который стоял у каменной стены словно перед расстрелом.

— А еще господин продюсер расправился с Мартиным, — продолжил психологическое давление на вооруженного противника Заколов. — Это ты столкнул его со скалы, а потом уплыл на катере к кораблю.

— Поупражнялись в гипотезах, умники? — продюсер брезгливо сплюнул и растер ботинком плевок. — Можете звать меня Луис Гомес. А теперь отвечайте на мои вопросы. Где золото?

— Где Лариса, ублюдок? — нервно выкрикнул Тихон.

Гомес оставался подчеркнуто спокойным:

— Заколов, ты, кажется, не понимаешь своего положения. Здесь горы, тебе никто не поможет. Одно движение моего пальца и… Ты нашел клад Ордена Золотого Руна?

— Я ничего не скажу, пока ты не отпустишь Ларису.

Гомес повел себя странно. Он оторвал светоотражающую бляху от рюкзака Марии и разделил пластиковую коробочку на две половины. Внутри оказалось миниатюрное электронное устройство.

— Это диктофон. Включается автоматически при звуке голоса и записывает разговор, — с циничной ухмылкой пояснил Гомес. — Я подстраховался, как раз на такой случай. В пансионате для подслушивания хватало простого стакана.

Он присоединил к диктофону наушник и нажал на кнопку. По мере прослушивания улыбка на лице Гомеса становилась все более торжествующей. Получив информацию, он выдернул наушник и убрал диктофон в карман. Ствол пистолета по-прежнему был направлен на Тихона.

Луис Гомес отдал должное находчивости Заколова:

— Ты оказался смышленым, но есть человек умнее тебя. Намного.

— Ты получил свое. Отпусти Ларису!

— Он объяснил мне, у каждого есть «ахиллесова пята», стоит надавить на нее — и противник твой. Со смазливой актрисой мы угадали.

— Делай со мной, что хочешь, только отпусти Ларису, — еще раз потребовал Тихон.

— Это не в моих силах.

— Ты похитил ее и заставил меня искать проклятое золото.

— Ты нашел только путь к золоту. Теперь у меня много других забот. Сколько понадобится взрывчатки, чтобы разрушить плотину?

— Даже не думай об этом!

— Какой щепетильный. Меня взрыв плотины не смущает. Наоборот, если снесет паршивый городок, возникнет паника. Под шумок можно будет перенести золото на корабль и прекратить съемки.

— Погибнут тысячи людей! — воззвал к разуму врага Тихон.

— Прекрасно. Значит вас никто не будет искать. Как и Ларису Трушину. Тремя пропавшими больше, тремя меньше — без разницы.

— Кто тебя послал? На кого ты работаешь? — взвилась Мария. Она привстала, держа в руке камень. — Кто приказал убить моего отца?

— А ну сядь! Сядь и не дергайся! — продюсер взял на прицел девушку.

Но та не унималась:

— Я знаю, тобой управляют из Ватикана. Кто именно? Я хочу знать, кому буду мстить, когда разберусь с тобой!

Разъяренная девушка бросила камень, но Гомес ловко увернулся. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— А я не промахнусь, — предупредил он.

Оставленный без внимания Заколов воспользовался моментом. Нет, бросаться на вооруженного противника он не рискнул. Их разделяли шесть метров. Опытный стрелок, а мнимый продюсер наверняка был именно таким, успеет подстрелить и его, и девушку. По отношению к ним он выбрал оптимальное место. Но кое-что противник упустил.