Книга 1. Цепные псы одинаковы - Иней Олненн

— А ты? — взглянул на него Аарел.

— А я по следу Вепрей пойду. Один я их быстрее настигну.

— В одиночку, даже если догонишь, со всеми не справишься, — покачал головой Аарел Брандив, и на его красивое гордое лицо набежала тень.

— А мне и не надо со всеми. Мне Рунар нужен.

Орел взглянул ему прямо в глаза.

— По своим же следам обратно идешь, Волк, — говорит. — Холмы от тебя горы закрыли.

Ингерд задумался.

— За тобой не только Рунар охотится, — увещевает его Орел. — За тобой эриль Хёльмир охоту начал. На тебя уже дважды нападали, но не убили, хотя и могли. Рунар от тебя никуда не денется, за тобой пойдет, как на привязи, потому как подгоняет его колдуна злая воля.

— Самому из охотника в добычу обратиться? — прищурился Ингерд.

— Ты — Волк, и знаешь правила охоты, не мне тебя учить.

Ингерд долго думал, глядя в фиолетовое небо, на которое уже высыпали звезды. Потом говорит:

— И все же мне надо одному идти. Их смерти я не хочу, — он поглядел на Травника, около камня дремлющего, на Оярлика и Эйрика, что-то вполголоса друг с другом обсуждавших.

— Ты не заставлял их идти с тобой, — возразил ему Брандив, — каждый выбрал этот путь по собственной воле, значит, так тому и быть. Оставь все как есть.

Ингерд еще раз взглянул на своих спутников, покачал головой в сомнении, Орел не убедил его. Но возражать не стал.

— До приграничья я вас доведу, — сказал Аарел Брандив. — Лучше меня этих земель не знает никто.

— Это уж точно, — согласился рыжий Оярлик Скантир. — Веди, Одинокий Охотник, мы за тобой.

Обильная роса выпала на травы, и ночной ветер обдувал приятной свежестью. Одинокий Охотник вел отряд глубокой ложбиной, что извивалась причудливо меж холмами. Не легкий то был путь, часто сквозь кусты продираться приходилось, а то и сквозь мелкие болотца. Комары поедом ели, их в низине бесчисленное множество обитало, и все голодные. Постепенно болотца собирались в одно и превратились в широкий ручей. Идти пришлось по самому краю.

— Здесь берет начало Бурая, — сказал Аарел, — она течет до самых Гиблых Болот и там теряется.

Ложбина раздавалась, ручей набирал силу и перерос в речку. Теперь Орел прокладывал дорогу по откосу холма, густо поросшему ирным корнем, что на осоку похож, да сушеницей топяной. Откос был крут, шли осторожно, да Оярлик все равно оступился и с проклятьями в воду сверзился. Вынырнул, ругается — руки о траву порезал, когда цеплялся, а остальные смеются.

— Смейтесь, смейтесь, — погрозил им Лис, — сами не раз свалитесь. Тогда я тоже посмеюсь.

— Зато в этой речке вода чистая, — ломким голосом Травник говорит. — Где аир растет, там воду пить можно.

— Да что там пить, — хохочет Эйрик, — Рыжий Лис всю грязь со дна поднял! Давай, вылезай уж, хватит прохлаждаться.

Оярлик ухватился за его руку и выбрался на откос. Пошли дальше, с каждым шагом оставляя все больше сил. Аарел Брандив время от времени поднимался на вершину какого-нибудь холма и оттуда определялся, верно ли они идут. К середине ночи измотались совсем. Ингерд, Эйрик и Оярлик вдруг почувствовали все свои раны, что в сегодняшнем бою заработали да в горячке внимания не обратили. Эйрик принялся ворчать, дескать, зачем это они по сырой низине идут, а не поверху.

— Сам посуди, друг Барс, — отвечает ему Аарел Брандив, — тут хоть низина, а все ж дорога прямая, а там все холмы да холмы, один круче другого. Это ж Высокая Гряда. Уже на пятом свалились бы и дальше него не ушли бы. Так что терпи.

И Эйрик терпел сколько мог, с рычанием отбиваясь от кровососов, и все ж начал сдавать. Да и остальные тоже. Нужна была передышка.

— Ждите меня здесь, — сказал Орел. — Я осмотрюсь.

Остальные попадали на мокрую землю, была бы грязь — сели бы в грязь.

— Орлу все нипочем, — с завистью пробормотал Оярлик Скантир, глядя, как легко взбирается Брандив по крутому боку холма. — Птица он и есть птица.

Ингерд тоже невольно дивился выносливости Зоркого Орла, припоминая слова Яна, что Аарел Брандив больше птица, чем человек.

Охотник добрался до вершины и залег в траву, оглядывая окрестности. Его долго не было, и остальные смогли немного перевести дух. Потом Охотник спустился и принес хорошие вести:

— Мы почти у самых ворот Высокой Гряды. Если поднатужимся, к вечеру выйдем к приграничью. Там отдохнем.

— Ладно, — хмуро кивнул Оярлик. — Не в болоте же привал устраивать. Все одно комары спать не дадут.

Так шли они до самого утра, срываясь по очереди с откоса в Бурую. Только веселиться ни у кого уже сил не осталось.

И вот когда небо на востоке чуть посветлело, Аарел Брандив остановился и произнес:

— Солнечные Ворота. Смотрите, что будет.

Они еще немного прошли и остановились около двух высоких островерхих скал, лысых, без единого кустика. Скалы были похожи на двух стражей, несущих бессменный дозор на границе. Бурая сильным потоком бежала меж них и устремлялась в долину.

— Смотрите, — сказал Одинокий Охотник.

За спиной вставало солнце, оно прогоняло ночь, величественно поднимаясь над холмами. Эйрик ахнул. Он вдруг увидел, как вода в реке из бурой стала золотой, золотой поток хлынул из-за спины, взметнулся вверх и сверкающей кисеей завис, переливаясь, меж скал. Занялось еще одно утро. Проснулись и запели птицы, вторя голосу ветра и журчанию воды. Усталость не отступила, но стала как-то светлее и легче. Путники приободрились.

— Нам осталось перевалить через гряду, и мы — в долине, — сказал Орел.

— По реке проще, — возразил горячий Редмир.

— Брось, Барс, — осадил его Оярлик, — не проще. Погляди, какие водовороты в теснине, да и вода холодная, сам пробовал, знаешь.

— К тому же меж скал Бурая глубокое русло вымыла, вброд не пересечь, — добавил Брандив.

— Ладно, полезли на холм, — сдался Эйрик.

Прежде чем на верхушку забрались, пришлось попотеть. Холм-то пониже скалы был, оттого его и выбрали. Одинокий Охотник наверх попал быстрее всех и теперь осматривался.

— Семижильный ты, что ли, — пропыхтел Оярлик, ползком преодолевая оставшийся шаг, и упал рядом. — Где это мы?

Ингерд вытер застилающий глаза пот и огляделся. Солнечные лучи осушили туман, и земля после ночи лежала умиротворенная и посвежевшая. На северо-западе темнел Лес Ведунов, Травник вдохнул полной грудью ветер, прилетавший оттуда, и просветлел лицом. За спиной зеленели холмы, по пряслам еще клубился мрак. С юга и востока раскинулись поля, сверкавшие изумрудной зеленью, их прорезали нити рек и пятнали рощи. По небу в той стороне разлилась бирюзовая дымка, там, далеко, лежало великое Соль-озеро. И лишь впереди было еще сумрачно: там начинались нехоженые земли Медведей, за ними — Гиблые Болота, а дальше — Белое Море, вотчина Ингерда.

— У тех берез внизу отдохнем, — сказал он.

— Там у корней родник бьет, — добавил зоркий Брандив. — Хороший выбор, Волк.

Спустились с холма намного быстрее, добрались до заветных берез и со вкусом устроились кто где.

— Пока не отдохнем, еду добывать не пойдем, — заявил Оярлик. — Все равно не дойду. Так, чего доброго, меня самого на обед кто-нибудь словит.

— За едой я схожу, — утешил его Аарел. — Я не устал.

— Да как это так? — приподнялся на локте Эйрик. — В бою ты вместе с нами был, дорогу с нами делил поровну, почему же меня ноги не держат, а тебе хоть бы что?!

— Уймись, Барс, — отвечает Орел, — просто этот путь мною уже хожен.

Эйрик отстал от него, а Ингерд в словах Охотника иной, скрытый смысл уловил. Но промолчал. Время было заняться ранами. Раны, правда, пустяшные были, но болели. Орел подался на охоту. Ингерд соорудил костер, а Травник выудил из котомки жестяную чашку, набрал в нее воды из ручья и пристроил над огнем. Эйрик и Оярлик наблюдали за ним, гадая, что он задумал. Вода закипела, Травник, поддергивая рукава, нашарил в котомке мешочки полотняные, в них всякие порошки хранились, и стал те порошки в воду кидать. Отвар, значит, готовил. Подобрав палочку подходящую, ошкурил ее и отвар помешивает, губами шевелит, бормочет что-то. Редмир и Скантир насторожились. Потом отрок снял чашку с огня и отвар остудил.

— Выпить это надо, — говорит.

Ингерд смотрит — Барс побледнел, и про себя рассмеялся. А Травник Редмиру чашку-то протягивает. Отодвинулся Барс невольно, Травник-то близкое плохо видел, потому продолжал чашку ему совать. Ингерд незаметно Эйрику кулаком погрозил, сам чашку взял, дунул на пар и пригубил. Отвар как отвар, приятного в нем мало, но Волк, живя у Вяжгира-знахаря, знал, что полезные отвары вкусными редко бывают. Ингерд передал чашку Редмиру, тот принял ее, так же дунул на воду и отпил. Сморщился:

— Да ты не Травник, отрок чудесный, ты Отравник, — Оярлику чашку протянул:

— Пей, да Орлу оставь.

Травник сел, ноги вытянул и вытащил из котомки чистое полотно и коробочки с мазями. Только сейчас Ингерд заметил, что штанины парнишки ниже колен кровью испачканы.