Убийца богов (СИ) - Светлый Александр

Корзина была тяжелой, я еле плелся к воротам, чем расслабил следивших за мной агентов, но едва я вышел за ворота, как рванул и запрыгнул в первую повозку, которой приказал мчаться к западным воротам на полном ходу. Не всё вышло, как я задумывал. В городе по улицам ходили толпы еле переставляющих ноги людей. Из-за них нанятый извозчик не мог ехать действительно быстро, постоянно останавливался и за мной из поместья успела выйти погоня на лошадях, до того, как я покинул город.

Их ждал сюрприз, когда я подкинул мужчине двадцать золотых и попросил перегородить узкий мост через реку хотя бы на несколько минут, пока я на другой повозке уже на полном ходу рванул к лесу на горизонте. Мужчина отработал свои деньги, задержав четырёх всадников, мчавшихся двумя отдельными парами на некотором расстоянии друг от друга на узком мосту, но они начали меня настигать на подъезде к лесу. За дополнительную плату, мужчина выдавил из лошади все силы, на коротком отрезке и я благополучно пересел в новый транспорт. Здесь я уже смог оторваться даже сидя в повозке, так как лошади преследователей тоже выдохлись на прошлом отрезке пути.

И только пересев в последнюю повозку, отпустив третью, я смог уверенно закрепить свой отрыв и отправился на юг по дальней объездной дороге. Вернулся я в город, через южные ворота, уже к позднему вечеру, переодевшись и сменив всё: обувь, сумку и избавившись от корзины. Деньги тоже спрятал на юге, в надёжном тайнике, в нескольких часах езды от Турфана. С собой взял лишь три сотни золотых. Это также было с запасом. Приехал не один, чтобы не привлекать внимание шпионов, если их успели поставить на южные ворота, а в качестве спутника водовоза.

Лучшую питьевую воду в город возили из чистых горных ручьев. К нему автостопом и присоединился, чтобы развлечь одинокого дальнобойщика. Я бы и рад был заплатить, но переоделся в обычного местного работягу. Золотые монеты у такого вряд ли могли водиться. Если расплачусь золотом, будет подозрительно. С этим я немного промахнулся. Нужно было заранее разменять золото на серебро и мелочь, но пришлось делать это уже в городе, когда я платил за комнату для ночлега и ужин.

Хозяин гостиницы долго и пристально смотрел сначала на меня, когда я протянул ему золотую монету. Потом долго изучал саму монету, которые у него, видимо, вообще в обращении не водились, даже пробовал её на зуб. В конце концов, принял мою плату и выдал девять серебра и два медяка сдачи. Вот я и узнал цену медякам. Можно не только снять комнату на ночь, а ещё и покушать от пуза. Я заказал не просто легкий ужин, а скорее обед с ужином вкупе. Очень проголодался за два дня и уже готов был съесть лошадь. Так я поселился в дешёвой гостинице, где двух серебряных монет с головой хватало на саму комнату, трёхразовое питание, да ещё и полведерка горячей воды, чтобы освежиться.

Меня не пугали условия жизни, которые считались скромными по местным меркам. Эти люди не знали, как я жил в гетто, а позже в "Перекрёстке". О таком сервисе и разнообразии в пище там можно было только мечтать. Только короли в "Перекрёстке миров" жили немного лучше, но это относилось к сторонам жизни, которые меня сейчас вообще не волновали. Мне не нужна сотня слуг и горячая девка в постели, чтобы поскорее согреться длинными, холодными ночами.

Турфан находился в тропической климатической зоне. Здесь царило буйство растительности и вообще никогда не выпадал снег. Одного покрывала вполне достаточно, чтобы согреться в самое холодное, ночное время суток. Я был доволен началом своего дерзкого побега. Турфан достаточно большой город, чтобы меня быстро не нашли. Да и вряд ли меня будут искать в самом бедном районе. Здесь меня, конечно, могут ограбить, раз я засветил золотишко, но я завтра же схожу на речку и сам наловлю себе ядовитых змей и прочей ядовитой живности, чтобы сделать новую порцию яда для игл. В обиду себя не дам. И это средство на первое время.

Вообще в планах было отработать за день технику "Двенадцати дворцов" и если не завтра вечером, то уже послезавтра сделать первый шаг к истинному могуществу, изменив свою систему меридианов. До турнира я должен взять минимум четвертый уровень концентрации Ци, а вообще в идеале шестой. Если возьму его, то участие в турнире вообще не потребуется и можно будет прямиком отправляться в столицу на бесплатные места для гениев. У меня как раз будет неделя на спокойную, без спешки дорогу.

Я был уверен, что с моим исчезновением планы Су Мин Хо разрушатся. Если нет наследника, то и наложниц для него глава не станет набирать, но я сильно заблуждался насчет истинных желаний старого кобеля. Уже придумав себе план, представив в фантазиях, как он развлекается с молодками, похотливый мужчина не собирался от него отказываться. Пока слуги искали меня, он продумывал, как поступить, если поиски затянутся. В конце концов, не Су Чень Бин - так Су Джинтянь. Какая разница, на чьё имя выписывать себе свежих девиц? Да, появлялись некоторые сложности, так как его мать панически боялась новой атаки убийц на сына и просила продолжить скрывать его от мира, а ещё он был сильно ранен в шею, глубокий порез, кушал с ложечки, ходил в подсовываемый под зад горшок. Зачем наложница тому, кто сам не мог встать на ноги?

Джису был ещё маловат. Семнадцатилетний Джинтянь и шестнадцатилетний Чень - это уже приемлемо для привода наложниц, а вот пятнадцатилетний Джису не дорос. Ради него придется ждать ещё год, а ждать глава не хотел. Все красавицы доспеют и их разберут в другие кланы. Поэтому ставка была на Джинтяня. Су Мин Хо надеялся, что через месяц, максимум два, он всё же окрепнет и встанет на ноги. Главе Су уже не терпелось опробовать новых девиц в своей постели.

***

К обеду следующего дня после чудесного, целительного сеанса с молодым господином Су, окрыленная своим отличным самочувствием Тан Лань Эр, переделала все домашние дела, которые давно откладывала или уже не могла делать из-за невыносимой боли, и поняла, что не может дождаться момента новой встречи. Она то и дело вспоминала о руках молодого господина Су. Его руки...

Она никогда раньше не испытывала ничего подобного. Сначала она ничего кроме боли не чувствовала. Он колол её живот, ноги. Было больно, очень больно, но потом словно взорвался старый, распухший до невозможных размеров гнойник. Разрушавшая её изнутри холодная Инь хлынула наружу непрерывным потоком и бесконечная, ужасная боль резко утихла, почти прошла. Прошла по сравнению с тем ужасом, который её мучил до сих пор, а потом оказалось, что и другая ноющая боль на фоне может быть устранена.

Одна за другой уходили скрываемые более острыми и заметными болями, боли тупые, колющие, ноющие и дергающие лишь иногда. Господин Чень медленно, но последовательно выводил её из мира боли в мир нормальных чувств и тогда она впервые почувствовала его руки. Такие горячие и нежные, сильные и мягкие. Он трогал её за живот, постоянно касался внутренней стороны бедер, иногда запускал руку сзади под живот так, что плотно касался бугорка, промежности, лепестков её девственного бутона. Его руки...

В середине лечебного сеанса девушка с ужасом обнаружила, что у неё встали соски, но не от холода, а вспыхнувшего в груди и паху жара. Она должна была следовать инструкциям, а тело само предательски льнуло к рукам целителя, пыталось бодать их лобком, посильнее прижаться раскрасневшимся бутоном. Дальнейшие часы Лань Эр боролась уже не с болью, которая стала такой незаметной, на фоне охватившего её возбуждения, а с желанием зажать руку Ченя между ног и вдоволь насладиться её теплом и мягкостью.

Парень не подавал вида, но явно должен был заметить, как затвердела и оттопырилась горошина на вершине бутона. Его руки... Стоило ему опять случайно, вскользь коснуться этой горошины и тело девушки пронзало неведомое, сладкое чувство. Каждое неловкое касание его рук к бугорку становилось настоящим праздником для Лань Эр. Она ощутила, как бутон бурно пустил соки, она вся увлажнилась, а когда Чень корректировал положение её бёдер, опускал или приподнимал её ягодицы рукой, запущенной под живот, она почти бессознательно терлась о руку, пыталась её схватить бёдрами и плотнее прижать к себе, нарушая требуемое положение тела.