О голубка моя - Татьяна Тронина

– Наверное, ты права, – задумчиво произнес Юрий. – Я в этих психологических штучках не разбираюсь, но… ты права.

– Если помнишь, мне не очень-то удалось вписаться в вашу компанию, – усмехнулась Тая. – Не знаю, как все пойдет сейчас.

– Никто не посмеет о тебе слова плохого сказать…

– Это не важно. Я, наверное, уже не стану реагировать на подобные вещи, как раньше. Не стану обращать внимания. Даже на то, что вы все, я думаю, продолжите общение с Лизой.

– С Лизой… Точно, Лиза же, – растерялся Юрий. – А я о ней и забыл.

– Она не в курсе? Ей все равно, что Егор в больнице?

– Не знаю… Я не мог ей дозвониться.

– Ася знает, и Тягуновы, и Кошель – о том, что произошло с Егором.

– Кошель знает, да, он же мне твое сообщение переслал. Мы неделю назад с ним говорили по телефону, он ждет от меня новостей о Егоре, хотел сюда ехать, в больницу, но его не пустили бы… А вот куда все остальные пропали… – Юрий задумчиво потер лоб. – И Ванька не в курсе, тоже куда-то исчез. Но с ним это бывает время от времени… Но ты опять права, что о Лизе вспомнила и о том, что ребята все равно с ней общаться будут. Я слышал от Ваньки, что Егору даже ультиматум поставили на одном вечере, когда они все вместе собирались. Типа если Егор останется с тобой и не вернется к Лизе, то они с ним перестанут общаться.

Тая махнула рукой, отвернулась.

– Я хочу развестись с Марьяной, – неожиданно признался Юрий. – Что думаешь?

– Ничего не думаю. Я твою Марьяну ни разу не видела.

– Я бы хотел, чтобы ты на нее посмотрела. И на меня. И стоит ли нам с ней продолжать отношения…

– Юрочка, я не даю советов, – ласково сказала Тая. – Обычно, когда люди так спрашивают, они уже знают ответ на свой вопрос. Ты сам все знаешь.

– Ты опять права, – вздохнул он.

– Так скучно быть все время правой, – возразила она.

С Таей хотелось говорить. С ней было интересно. Она такая чуткая, так тонко все понимает… Наверное, если бы она была женой его, Юрия, они все время разговаривали бы. И тогда она бы давала ему советы на правах жены, а он слушал бы ее.

– Ты необыкновенная. Слава богу, Егор это понял.

– Ты тоже необыкновенный, – усмехнулась Тая. – Ты человеку жизнь спас.

– Это было так просто… Мне по крайней мере. – Он попытался отшутиться.

– Ладно, пойду. Мне спокойнее, когда я там, рядом. Даже если меня к нему не пускают. А ты сиди, не надо меня провожать. И… Еще раз спасибо за все. – Тая встала из-за стола. Подхватила свой плащ со спинки стула, затем наклонилась к Юрию и поцеловала его в бритую макушку, звонко и с чувством.

Некоторое время после ее ухода Юрий сидел в задумчивости. Затем заказал себе кофе. Медленно выпил его. Рассчитался.

Вышел, когда кафе уже закрывалось, без пяти одиннадцать. Машин на дороге стало меньше, прохожих тоже.

Дул теплый легкий ветер.

Странные, непонятные чувства. Вроде и грустно, и хорошо.

А когда шел через парковку к своему автомобилю, в темно-синей полутьме с золотистыми островками света от фонарей, то запел вслух, во весь голос:

– Я люблю-у, тебя жи-изнь, что само по себе и не ново. Я люблю тебя, жизнь, я люблю тебя снова и снова… Мне немало дано – ширь земли и равнина морская, мне известна давно бескорыстная дружба мужская…

После того как Егор очнулся от комы, он, конечно, чувствовал себя странно – то плакал, то смеялся, всех любил, страдал из-за пустяков – то есть не мог владеть собой. Находился в состоянии, которое его лечащий врач называл «эмоциональной нестабильностью». Оно, это состояние, оказывается, часто сопутствует выздоровлению.

Но потом стало легче, Егор уже не столь остро реагировал на то, что вокруг него происходило, не крутил в голове постоянно свое виде́ние – то самое, с мамой и Лидусей, не размышлял исступленно: они это были или не они? Это фантазия его больного мозга или же Егору в действительности удалось заглянуть в мир иной?.. Все равно не угадать, не понять. Можно только облегченно вздохнуть и с благодарностью принять это виде́ние, чем бы оно ни являлось.

Словом, после выздоровления у Егора осталось лишь две главные радости, которые так и не смогли померкнуть.

Во-первых – Тая. Ее забота, ее любовь. Любовь Егора к ней.

Во-вторых – Юрка. Друг все-таки нашел в себе силы простить его, дурака и негодяя… И не просто простил, а еще и спас, достав в короткие сроки дорогущий и редкий препарат.

Пожалуй, это и есть счастье – когда рядом с тобой такие люди. Любимая и – лучший друг. Что еще надо для мужчины? Ни деньги, ни карьера, ни наличие недвижимости – ничего не может заменить людей. Близких людей.

Скоро Егор почувствовал себя окончательно выздоровевшим.

…После выписки поехали к Тае, не к Егору.

Тая не хотела идти туда, где все, каждая вещь – напоминало о Лизе. Нет, его женщина не вставала в позу, не произносила грозных монологов из серии: ах, ни за что и никогда я не пойду в тот дом, где до меня жила другая, та, что когда-то разрушила мой брак… Нет, Тая, далекая от пафоса, ничего подобного не говорила. Но по ее реакции, ее вскользь вырвавшимся замечаниям Егор давно все понял.

Ну не хочет Тая ехать к нему домой – и не надо. Егор уже ни на чем не настаивал. Наверное, стал мягче, спокойнее, утратил прежнюю мужскую авторитарность…

Даже больше того. Ему словно все равно стало, где и в каких условиях он живет. Привередливость, нетерпимость, капризы тоже покинули его.

Да какая разница! Главное – с кем, а не где. Нужно выбрать главное, а не воевать из-за мелочей.

В один из вечеров, уже засыпая, Егор пробормотал:

– Напомни мне завтра перед работой, что я Тягуновым собирался позвонить.

Тая, лежавшая щекой на его плече, вздрогнула, приподнялась:

– Ты хочешь с ними встретиться?

– Нет. Они мне денег должны. Уже давно. То есть уже давно обещали отдать. Забыли, наверное. Надо им напомнить.

– Сколько?

– Шестьсот тысяч.

– Сколько?!

– Шестьсот тысяч. Рублей. А что?

– Какая… огромная сумма, – пробормотала она.

– Ну да. Вот так вышло. Они отдадут, я знаю.

– Я не о том… – Тая заерзала, села в кровати.

– Что тебя беспокоит, птичка моя? – ласково спросил Егор. Затем включил свет, тоже сел напротив нее.

– Долги. Все долги надо отдавать, – серьезно заявила Тая.

– Я знаю.

– А ты отдай свой долг Юрию. Те же самые шестьсот тысяч.

– Он отказывается. Ты думаешь, я не пытался? – усмехнулся Егор.

– Все равно отдай. Вот получишь эту сумму, которую тебе должны Тягуновы, отдай ее Юре.

– Хорошо. Даже больше того. Я скажу Тягуновым, чтобы они сразу перечислили эти деньги на Юркин счет. Потом проверю. Но почему тебя это так беспокоит?

– Все долги надо отдавать, – упрямо, даже исступленно повторила Тая. – Даже если есть возможность увильнуть, даже если… Потому что то, что должен, – уже не твое. Этим нельзя пользоваться. Чужие деньги. Нельзя брать чужие деньги, даже если вот они, у тебя под носом лежат, и никто не узнает, что ты ими воспользовался, никто тебя не упрекнет в этом, не подаст в суд.