Малыш для стервы и холостяка - Анастасия Градцева

— Странный вопрос, — Рита слегка прикрыла от удовольствия глаза. — Съезжаю. Ты же видишь, что Марта вернулась с пополнением.

— Вижу.

— Что, не смирился еще? — хихикнула Рита, слыша по тону голоса, что радость там и не ночевала.

— Пытаюсь, — честно ответил Марк и поцеловал ее в шею. — Все, кончилась наша с тобой родительская вахта?

— Кончилась, — кивнула Рита и неожиданно тяжело вздохнула, глядя на подругу.

Как-то само собой получилось так, что Лука подошел к Марте с Арсением, и теперь они втроем стояли отдельно, образовав свой узкий мирок на троих, куда неловко было лезть. А Марк и Рита остались в стороне. Вдвоем.

— Ты же у сестры останешься, да? — Рита сама не очень понимала, на какой ответ она надеялась.

— А у меня есть выбор? — прищурился Марк.

Рита задержала дыхание.

— Ну… ты мог бы… пожить до отъезда у меня, — с нарочитой небрежностью сказала она, а потом торопливо добавила. — Конечно, если хочешь! У меня, правда, всего одна комната, но кровать широкая. Только там не очень ремонт… и на кухне немного подтекает кран, а еще…

— Солнце. — Марк одним словом остановил этот поток бреда, потом поцеловал Риту куда-то рядом с ухом и улыбнулся ей потрясающе красивой, очень личной улыбкой. — Я же тебе уже говорил — я хочу с тобой всего. И, конечно, я хочу жить с тобой, а не слушать, как за стенкой будет храпеть этот итальянский хрен.

— Думаю, храп был бы самым безобидным из тех звуков, что тебе пришлось бы слушать ночью, — ухмыльнулась Рита, кивнув на целующихся Луку и Марту, между которыми примостился немного растерянный, но очень счастливый Арсюша.

— Даже думать об этом не хочу, — содрогнулся Марк.

— Тогда едем за твоими вещами, — Рита облегченно улыбалась. Оказывается, она очень переживала, что Марк не согласится. А теперь все казалось легким, простым и понятным, и впереди было как минимум две недели счастья, пока он не улетит в Америку. А если очень повезет, то даже это будет не конец, а только начало.

Глава 20

Едва Рита успела закрыть дверь квартиры, как ее мгновенно прижали к стене.

— Поверить не могу, что мы одни, — горячо прошептал Марк. — И я могу делать с тобой все, что хочу.

— Да! — выдохнула Рита. — И нас никто… ох, сделай так еще раз!.. не прервет…

— Убью того, кто нам помешает, — пообещал Марк, и эти слова можно было бы принять за шутку, если бы не дикий огонь, сверкнувший в его потемневших, словно грозовое небо, глазах. Рита сглотнула внезапно пересохшим горлом, ощущая стремительно разливающийся по всему телу жар. Такой вот Рихтер до неприличия сильно заводил ее. Бил по мозгам круче, чем самый крепкий в мире алкоголь.

— Хочу тебя, Марк. Так хочу, что самой страшно.

В ответ на это он ничего не сказал, только сдернул с Риты юбку и опустился на колени.

— Что…зачем ты…?

— Раз ты еще можешь говорить, — пробормотал он, обжигая ее бедра горячим дыханием, — да еще такими длинными предложениями, значит, я плохо стараюсь.

И сделал так, что Рита сдавленно вскрикнула и действительно не смогла больше ни связно мыслить, ни тем более говорить.

Она хрипло выдыхала, стонала, почти скулила от того, что с ней делали его губы и пальцы. И не осталось никаких слов внутри, кроме его имени, повторяемом точно на репите и сливающимся в единый выдох.

Маркмаркмаркмарк…

Продолжили они на полу, и теперь Рита перехватила инициативу, оседлав его крепкие бедра и двигаясь то резко и быстро, то невыносимо медленно. Заставляя его скрипеть зубами и умолять. Рита в жизни не видела ничего горячее, чем потерявшийся в удовольствии Марк с взлохмаченными волосами и пятнами румянца на скулах, который хрипло выдыхает «Пожалуйста….», до боли сжимая пальцами ее плечи.

Их накрыло почти одновременно, и Рита была счастлива, что впервые за все это время можно было не затыкать себе рот, вцепляясь зубами в запястье или подушку, а кричать и стонать так громко, как хочется.

А соседи… Ну что «соседи»? Пусть завидуют, что им еще остается делать?

Когда они наконец добрались до кровати и повторили все еще раз, Рита обессиленно откинулась на подушки и прикрыла глаза.

— Все, меня нет! Я в домике.

— А если я тоже хочу к тебе в домик? — ухмыльнулся Марк.

— Еще раз?! — Рита в ужасе приоткрыла один глаз. — Да вы маньяк, мистер Рихтер.

— У меня недополученная выгода за те три дня, что я провел в больнице, — заявил он. — Готов составить иск и взыскать то, что мне причитается!

— Никогда не спите с юристами, — пробурчала Рита, пытаясь скрыть улыбку, — Сдерут с тебя три шкуры, еще и должен им останешься.

— А мне показалось, тебе понравилось, как я тебя… драл.

— Фу, Марк! Это ужасно пошло звучит!

— Так понравилось или нет?

— Будто сам не знаешь! — фыркнула Рита и подвинулась чуть ближе, чтобы Марку было удобнее ее гладить. — Ну, конечно, понравилось. Можешь еще у соседей фидбэк попросить, они теперь тоже в курсе.

— Потому что кто-то слишком громко кричит, — Марк навалился на нее сверху, в его голубых глазах плескалось ласковое веселье и едва уловимый, только-только просыпающийся голод.

— Потому что кто-то слишком хорош!

— Грубая лесть.

— Чистая правда.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом снова стали целоваться. Марк целовался упоительно хорошо: был напористым, но не грубым, ласкал языком нежную изнанку рта, иногда осторожно прикусывая нижнюю губу, и Рита вздрагивала от удовольствия. Острый и сладкий — вот какой был вкус у их поцелуев. И ими невозможно было насытиться.

Вечером Рита позвонила Марте, и они по видеосвязи пообщались с Арсением, по которому уже успели соскучиться. Судя по тому, что тот в момент звонка ехал на спине у Луки, покорно изображавшем лошадку, итальянец удачно вписался в семью и сумел понравиться малышу.