Контора - Нил Роуз

Ланч был еще хуже, чем можно было ожидать. Я не имею ничего против сэндвичей с сыром и помидорами – если только они действительно с сыром и помидорами. А вот сэндвичи с латуком и слабым запахом сыра, с которых к тому же капает томатный сок – это совсем другое дело. Надо отдать должное СДА: чипсы были не совсем затхлыми. Что же касается вазы с фруктами, то они были такими древними, что Ханна была уверена: она точно видела в какой-то картинной галерее натюрморт, на котором они были изображены.

После полудня к нам заглянули Грэхем и Йан, чтобы проверить, как идут дела. Они пришли сюда после заседания, которое проходило в цивилизованной части этого здания.

– Кошмар! – воскликнул Йан, увидев мрачную сцену в подземелье. – Вы еще не создали комитет по организации побега? Я могу вынести часть земли в карманах, если вы делаете подкоп. – Элли рассмеялась так подобострастно, что мне стало не по себе.

– Знаете, никто не услышит, если вы станете тут кричать, – заметил Грэхем.

– Мы это уже проверили, – ответила Ханна.

– Значит, они не услышат, если мы вас убьем за то, что вы нас втравили в эту работу, – сказал я.

– Да, но подумайте, какой в этом случае здесь будет запах, – предостерег Йан, и все начали принюхиваться. Один из наших сотрудников назвал аромат в нашей комнате «Шанель Кислая Капуста»: здесь определенно что-то прокисло. – Впрочем, вероятно, это не самый сильный аргумент.

В пять часов, минута в минуту, появился сотрудник ОДА, чтобы выдворить нас отсюда. Бросив взгляд на ящики шкафов, которые мы пометили как проработанные, он презрительно фыркнул.

– И это все, что вы сделали? – спросил он. Ноздри Ханны раздулись.

– С некоторыми из этих контрактов возникают сложности, – заявила она. – У вас что, проекты контрактов составляли буфетчицы?

Он не остался в долгу:

– Вообще-то одна из наших буфетчиц только что стала компаньоном у вас в фирме.

Однако никто не умеет обдать противника презрением столь блистательно, как юрист из «Баббингтона».

– Меня это не удивляет, – парировала Ханна. – Я имею в виду, что вряд ли это светит кому-нибудь из ваших юристов.

Я потащил ее из комнаты, пока они не вцепились друг другу в волосы.

Хотя информационный центр закрывался в пять, наш рабочий день – увы! – продолжался. Мы все вернулись в свой офис, чтобы трудиться дальше. Элли, Ханне и мне предстояло заняться бланками, заполненными в течение дня. Из всех этих бланков нужно было составить огромный отчет, который следовало представить нашему клиенту практически в ту секунду, как за нами в последний раз закроется дверь информационного центра. Ледяной перст безнадежности указывал нам на неизбежность бесконечной вереницы бессонных ночей.

И все-таки приятно было работать так близко к Элли. Поначалу она требовала, чтобы наше общение было сугубо официальным, но на второй вечер, после того как я обратился к ней в двадцать шестой раз за полчаса, она сдалась и согласилась разделить со мной романтическую трапезу в темном углу ресторана для сотрудников.

Ресторан («Баббингтон» был слишком шикарной фирмой, чтобы иметь банальный буфет) был на удивление хорош. Вообще наша фирма весьма о нас заботилась: у нас был свой доктор, свой стоматолог, свой коммивояжер, своя химчистка и служба консьержек, которые могли, к примеру, взять у вас ключи от квартиры и дождаться водопроводчика, в случае необходимости.

А поскольку стрессы, сопряженные с нашей работой, могли доканать кого угодно, недавно для нас наняли еще и психоаналитика. Я часто раздумывал о том, имеет ли эта дама собственного психоаналитика, лежа на кушетке у которого яростно клянется, что если еще хоть один юрист придет плакаться ей в жилетку по поводу своей разнесчастной жизни, то она добровольно перейдет на работу в сумасшедший дом. А я еще считаю, что у меня тяжелая работа!

Какова же была цель такой заботы о наших нуждах? Вы думаете, повышение уровня нашей жизни? Ничуть не бывало! Это делалось для того, чтобы у нас не было практически никаких предлогов отлучиться из офиса. Были даже спальни для тех, кому нужно было вздремнуть, когда заседания затягивались на всю ночь.

Но были и свои плюсы: так, даже в девять часов вечера можно было рассчитывать на пристойный обед, а не бегать по грязным забегаловкам. Несмотря на поздний час, в ресторане, погруженном в успокаивающий синий свет, было довольно много народа. И тем не менее мы легко нашли уединенный столик.

– Ты не находишь, что это так волнует? – сказала Элли, когда мы занялись супом.

– Не нахожу ничего волнующего в томатном супе с базиликом, – возразил я.

– Какой ты смешной! Разве ты не знаешь, что благодаря этой сделке мы можем очень далеко пойти.

– Я уже и так далеко – на пути к безвременной кончине.

Элли со стуком положила ложку.

– Неужели ты не способен проявить хоть немного энтузиазма? Если ты так уж недоволен, отчего ты не уйдешь из фирмы?

И чтобы ей досталась вся слава? Вот уж нет!

– Не обращай на меня внимание, – сказал я. – Я просто пытаюсь таким образом снять напряжение. – Так мне советовал психоаналитик. – Порой так себя жаль – просто ужас! Не знаю, как мне удается с собой справиться.

Элли не сразу ухватила, в чем дело, но в конце концов напряженное выражение ее лица сменилось улыбкой.

– Послушай, мне жаль, что у нас было так мало времени, чтобы побыть вдвоем. Но ты же знаешь, что эта сделка значит для меня.

Она значит шанс перешагнуть через мой еще неостывший труп на пути к следующему заседанию компаньонов, мрачно подумал я, но поборол искушение высказать эту мысль вслух.

– Даже тебе нужно расслабиться. Как насчет того, чтобы в пятницу вечером отправиться куда-нибудь вдвоем?

Элли для приличия немного поколебалась, потом накрыла мою руку своей.

– Решено. У нас будет свидание.

Возможно, это было и свидание, но мне как-то раньше не доводилось ходить на свидание, когда за тобой по пятам следуют двадцать человек и пялятся на тебя. Но так получилось, что всем необходимо было встряхнуться после отсидки в информационном центре, и Элли сказала, что будет невежливо, если мы смоемся вдвоем.

– Чувство локтя у членов команды – это очень важно, – пояснила она.

Меня это не убедило.

– А что, пребывание в душной камере в течение недели недостаточно нас сблизило?

– Но ведь это происходило не в позитивной среде, окружающей нас, не так ли? – возразила она.

Я заметил у нее дома на стеллажах удручающее количество американских руководств по менеджменту – в том числе «Ты станешь компаньоном!». Эту книгу написал фантастически богатый американский юрист, переживший два инфаркта, страдавший экземой на нервной почве, обладавший состоянием примерно в двадцать пять миллионов долларов и сменивший трех жен. Особенно меня поразило, что он ухитрился найти время, чтобы три раза жениться. Его книга заканчивалась замечательной фразой: «Юриспруденция – это еще не самое главное в жизни; а вот пробиться в компаньоны – самое главное».