Откат к 'заводским настройкам' - Виталий Владимирович Держапольский

— Есть, товарищ капитан, — отозвался Еремеев, молодой сержантик в новенькой форме, исчезая во дворе, а капитан вместе со вторым ментом прошли в дом.

— О! А это кто у нас? — ехидно осведомился капитан, узрев в комнате мою «унылую» тушку.

— Друг это мой, — ответил за меня Леня. — Поступать во Владивосток приехал…

— А друга язык есть? — недовольно зыркнув на меня глазами, произнес капитан. — Документы у него, надеюсь, имеются? Предъявите, гражданин…

— А чего это сразу гражданин? — Я неожиданно встал на дыбки. Похоже, что внутри меня заворочался мой негласный сосед, выныривая на поверхность. Нет, на этот раз он не взял бразды правления моим телом в свои руки, но я явно почувствовал его чудовищное раздражение, вызванное, не иначе, как наглыми действиями капитана. — Если есть что предъявить — предъявляйте! А до этого — товарищ!

— Это мы еще посмотрим, какой ты товарищ? — фыркнул капитан, неожиданно развеселившийся от моей вспышки. Он взял протянутые мной документы и бегло их просмотрел, остановившись на штемпеле с пропиской. — О! Тоже Новокачалинский?

— А в чем проблема? — спросил я.

— А проблема в том, что в машине с угонщиком были задержаны еще трое, но уже не товарищей, а граждан. И вот какое совпадение: все как один — уроженцы славного поселка Новокачалинский! И есть у меня подозрение, что все вы — члены одной шайки-лейки…

— Товарищ капитан, — в комнате появился сержант Еремеев в сопровождении двоих старичков, — вот, понятых нашел.

— Молодец, — мимоходом кивнул ему капитан, — давай за работу! Нужно как следует все тут прошерстить!

Глава 17

Получив команду от начальства, подчиненные капитана приступили к детальному обыску. Я бы даже добавил — к очень детальному обыску. Они без всякого зазрения совести вываливали на пол содержимое шкафов и тумбочек, копошились в чистом и грязном белье, не утруждая себя возвращать все на места. Я, конечно, понимаю — работа такая, но можно же как-то по-другому? Пару раз сыщики проходились мимо большого радиоприемника, в который Леня засунул найденные аудиокассеты, крутили его и так и этак, и даже заглядывали в щели декоративной решетки, но тайника так и не обнаружили.

Просмотрев мой паспорт от корки до корки, капитан потребовал:

— Личные вещи на осмотр предъяви!

Я принес из каморки свою спортивную сумку и проставил перед Голиковым. Он брезгливо для вида поковырялся двумя пальцами в моих шмотках, но тоже не обнаружил ничего запрещенного.

— Карманы выворачивай, — закончив с осмотром вещей, произнес капитан.

Я пожал плечами и выложил на журнальный столик распечатанную пачку «Родопи», коробок спичек и сложенный бумажный листок с номерами телефонов майора Зябликова. Мент первым делом ухватил со столика коробок. Ну, да, где же еще химку хранить пацанам, как не в спичечном коробке. Не обнаружив в нем ничего кроме спичек, капитан ради проформы вытянул из пачки сигарету, понюхал и затолкал обратно. Какой же дурак дурь в сигареты забивать будет? Для этого всегда «Беломор» пользовали. Развернув лист, Голиков с удивлением пробежался глазами по записанным на нем номерам телефонов. Было видно, что это его дико озадачило:

— Слушай, а откуда ты майора Зябликова знаешь, что он тебе свой домашний телефон дал? Это его почерк…

О, как! А капитан, оказывается, даже почерк Зябликова знает!

— А вы что, товарищ капитан, тоже в Советском РОВД работаете? — как бы между прочим поинтересовался я.

— В милиции не работают, а служат! — строго поправил меня Голиков, но гонору явно поубавил. — Так откуда знаете Степана Филипповича? — переспросил он.

О! Уже на вы! И это радует! Ну почему нельзя сразу к людям по-хорошему относиться.

— Да так, довелось… — неопределенно пожал я плечами. — Кстати, надо ему позвонить, — неожиданно «спохватился» я. — Лень, у вас в доме телефон есть?

— Есть, — отозвался хозяин хаты, — в общем холле за кухней.

— Я свободен? — Я пристально поглядел капитану в глаза, забирая у него тетрадный лист с телефонами Зябликова. — Или есть претензии?

— Свободны… — нервно поиграв желваками, произнес капитан. — Э-э-э, архаровцы! — Капитан переключил внимание на своих подчиненных. — Вы чего это тут бардак устроили? — накинулся он на них. — Аккуратнее надо! По-человечески к делу подходить…

Ага, ага, как только запахло жареным, и вариантом жалобы непосредственному начальству, так сразу шелковым стал. Двойные стандарты в действии! Вот ненавижу таких сволочей! Глухое раздражение, булькающее где-то в глубине сознания, или подсознания, подтвердило, что мой «подселенец» придерживается точно такого же мнения.

Я прошел сквозь кухню, вышел в общий коридор, где и обнаружил искомый телефонный аппарат — большой, громоздкий и допотопный. Хорошо, что хоть без крутящейся ручки, как в старых фильмах про революцию — «алло, девушка, дайте Смольный». Я снял трубку с рычага и набрал написанный на листке служебный номер майора, логично рассудив, что он уже должен быть на рабочем месте.

— Майор Зябликов у аппарата! — донесся из трубки знакомый голос.

— Степан Филиппович… — несмело произнес я. Все-таки загружать просьбами чужого, и, в общем-то, незнакомого человека, мне было немного совестно. Но деваться некуда — пацанов надо выручать! А то пойдут паровозом с Верблюдом, как соучастники! А если делом будет заниматься такой чел, как капитан Голиков, еще и навинтят по-полной! И тогда прощай новая, неведомая студенческая жизнь. А все почему? Потому что дурная голова ногам покоя не дает, отправляя в поиск приключений на свою жопу.

— Сережа? — майор тоже с первых слов узнал меня по голосу. — Что случилось? — озабоченно произнес он.

— Степан Филиппович… тут такое дело… — сильно волнуясь, произнес я. Ну не хотел я тревожить Зябликова, вот те крест! — Я же говорил вам, что приехал поступать… с друзьями приехал… А они вчера поехали покататься на машине с одним знакомым… Ну и… задержали их, одним словом… — продолжал лепетать я, вываливая на Зябликова ворох информации. — Машина эта, оказывается, в угоне… Парни в КПЗ… У вас в Советском РОВД…

— Погоди, а ты как об этом узнал? — спросил майор.

— А на квартиру, где мы до экзаменов живем, с обыском пришли… — пояснил я. — Капитан Голиков… А тот угонщик — брат хозяина квартиры,