Ясень и яблоня. Книга 2: Чёрный камень Эрхины - Елизавета Дворецкая

Зачем Эйрёду конунгу понадобилось посылать дружины в такую даль, поначалу оставалось загадкой, но уже через несколько дней торжествующая Хильда, отозвав брата в сторону, поведала ему правду. Все утро, пока Эйрёд конунг и Бергвид ездили на охоту, они разговаривали с йомфру Хильдеборг. Дочь конунга шила, а Хильда только расспрашивала и слушала, изредка тыкая иглой в платочек, который к концу утра стал выглядеть гораздо хуже, чем до того. Оказалось, что все дело было в конунге хэдмаров, которого зовут Роллауг Зашитый Рот.

– Он – побратим Торварда конунга, кто бы мог подумать! – шепотом восклицала Хильда. – А ведь говорят, что он хитер, коварен, злопамятен и мстителен! И он побратим Торварда уже почти восемь лет! Так вот, старшая сестра Хильдеборг, ее звали Гуннора, я тебе рассказывала, оказывается, не просто так умерла. Ее погубил Роллауг! Она воспитывалась где-то у вандров, и он болтался там где-то рядом, потому что боролся за власть со своим дядей и вынужден был постоянно переезжать. Гуннора была его невестой, а может, и любовницей, Хильдеборг не хочет про это говорить, я уж и так, и так выпытывала… Ну, в общем, Роллауг потом посватался к другой девчонке, причем, ты представляешь, та девчонка была невестой его родича, сына тогдашнего конунга. А он сам на ней женился. А Гуннора, бедная, когда узнала про его измену, то утопилась. Или даже он сам ее утопил, я как-то не поняла. И Эйрёд конунг не может Роллаугу этого простить. Но он сам не может с ним воевать, во-первых, Роллауг и Торвард вместе его одолеют, ведь Торвард будет помогать побратиму, он же обязан! А еще он не может объявить про Гуннору, они же не были с ним обручены, как полагается, она сама его выбрала, и она будет обесчещена, если узнают. Ну, вот, а теперь он хочет мстить вместе с нами. Раз Роллауг и Торвард все равно будут вместе, то лучше и вам с Эйрёдом конунгом тоже объединиться. Вместе вы их разобьете, тем более теперь, когда Торвард проклят. И Эйрёд конунг отомстит, и ты отомстишь.

Бергвид слушал, хмурясь, эту путаную сагу: кое о чем йомфру Хильдеборг не хотела говорить прямо, и кое-что менее скромная Хильда просто домыслила, но общий ход событий ему был ясен. И он не видел никакого урона для своего достоинства в том, что его приглашают к союзу для осуществления общей мести.

– Так, значит, Торвард конунг – побратим хэдмарландского конунга Роллауга? – спросил он у самого Эйрёда за ужином.

– Да! – Тот кивнул. – Поэтому, ты понимаешь, любой, кто повздорит с одним из них, поневоле должен будет иметь дело и с другим. А их земли граничат, и любой из них быстро узнает, если побратиму понадобится помощь. Поэтому к схватке с ними надо как следует подготовиться. Именно поэтому я медлил столько лет, хотя давно уже сердце мое не знает радости… – Голос его чуть дрогнул, но Эйрёд конунг одолел себя и продолжал даже более твердо и решительно: – Давно уже я стремлюсь отомстить конунгу хэдмаров за смерть моей дочери, йомфру Гунноры, погубленной его коварством. Требовалось выждать, чтобы выбрать подходящий случай. И вот такой случай настал, и в тебе, Бергвид хёвдинг, я вижу посланца богов! Роллауг Зашитый Рот обязан будет помочь Торварду Рваной Щеке, а тот будет обречен на поражение своей ссорой с фрией Эрхиной и ее проклятьем! И оба они потерпят поражение. А я хочу быть на стороне победителя, то есть на твоей стороне, Бергвид сын Стюрмира!

– И ты непременно там будешь! – Бергвид в горячем воодушевлении высоко поднял свой кубок. – Боги пошлют нам победу!

С этого времени совместный поход считался решенным, и Эйрёд конунг разослал по стране «ратную стрелу». Пока войско собиралось, оба вождя проводили время в пирах, охотах и разных состязаниях, к которым постепенно присоединялось все больше народу из тех, кто готовился пойти с ними в поход. Хильда, не теряя времени, что ни день умильно улыбалась хозяину дома, с пылким любопытством расспрашивала его о временах его молодости и о прежних подвигах. В конце концов она выведала даже то, о чем Эйрёду конунгу совсем не хотелось говорить: о том, что его единственный сын Халльфрид ярл погиб вовсе не в битве с врагом, а здесь, в усадьбе, перед дверями оружейной, во время учебного поединка с сыном своего воспитателя. За поединком их наблюдал и сам воспитатель, и хирдманы, бывшие тогда во дворе. Злой умысел усмотреть было невозможно, Халльфрид ярл сам совершил ошибку в защите, стоившую ему смертельной раны. Так что даже славой осиротевший отец не мог утешиться.

– Но, конунг, ты же еще не стар, и у тебя могут быть еще сыновья! – игриво утешала его Хильда.

– Возможно, но у моей жены их быть уже не могло к тому времени, – сдержанно отвечал Эйрёд конунг.

– Но отчего же ты не взял другую? Помоложе?

– Как я мог ее отослать, ту, что родила мне четверых детей и вместе со мной пережила утрату двух старших? Или у меня нет сердца?

– Но теперь ведь она умерла?

– Только год назад.

– Но теперь-то ничто тебе не мешает! Разве мало в Морском Пути достойных невест? – И Хильда выразительно оправляла на себе платье, откровенно намекая, что самая лучшая из этих невест уже сидит перед ним!

Мысль эта настолько ею завладела, что она прямо-таки вынудила брата заговорить об этом с Эйрёдом конунгом. Земля тиммеров, казавшаяся ей загадочной и богатой, эта большая усадьба, старинная, насквозь пропитанная дыханием ушедших поколений, с богатой резьбой опорных столбов и даже закопченных потолочных балок, с огромным стадом золотисто-рыжих местных коров, с обширными пшеничными полями, раскинувшимися во все стороны чуть поодаль от моря, – все это захватывало ее и манило, как ожившая сага. Богатства, мира и довольства она в своей жизни видела очень мало, а теперь они, казалось, сами плыли в руки! Возраст и седина жениха ее ничуть не смущали: будучи дочерью своей матери, Хильда видела в том, чтобы стать молодой женой старого конунга, одни сплошные преимущества. И коровы, и лошади, и хирдманы у него все как на подбор…

– Мы с тобой пойдем вместе мстить нашим врагам, – говорил Бергвид Эйрёду конунгу на другой день, когда они вместе поехали осматривать стада. – И раз уж враги наши – побратимы, то и нам с тобой хорошо бы заключить крепкий кровный союз. Отчего бы тебе не жениться на моей сестре? Ты видел, какая она красивая девушка.

– Она красива, но она слишком молода для такого старика, как я! – Эйрёд конунг покачал головой. На самом деле его смущало происхождение Хильды – она ведь была внебрачной дочерью рабыни, пусть эта рабыня и приходилась прежде женой конунгу квиттов. – Но мы все же можем заключить с тобой кровный союз, Бергвид конунг, и более подходящий. Как тебе нравится моя дочь йомфру Хильдеборг? Я мог бы отдать ее тебе в жены. И тогда, если все наши замыслы боги благословят успехом, ты и она будете править на Квиттинге. Если же со вторым зятем мне не так повезет, то и Тиммерланд после моей смерти останется тебе. Подумай: если у тебя будет двое сыновей, то ты сможешь не делить власть и не посылать младшего сына на корабле с дружиной на поиски золота и славы, а каждому из сыновей завещать по целой стране. И у тебя двое сыновей будут конунгами.

Против этого Бергвид не мог возразить. Нельзя сказать, чтобы ему очень нравилась йомфру Хильдеборг, однако ее ум, ее прекрасное воспитание и достоинство, которое ничуть не задевало достоинства других, внушало ему уважение. Он забыл – или считал, что забыл, – измену своей жены Хильдвины и измену своей бывшей невесты Эйры, случившиеся меньше года назад. Теперь ему предлагали в жены не каких-то там хёвдинговых дочерей, а настоящую дочь конунга, разумную и гордую, как сама Гудрун… и почти такую же красивую.

– Ах, как хорошо все сложится! – смеялась вечером Хильда, когда он ей об этом рассказал. – Твоя сестра – Хильда. Твоя первая жена была Хильдвина. А вторая жена будет Хильдеборг. Ты прямо как нарочно подбирал!

– Судьба моя – битва, и жена моя – «битва»![13] – с суровой торжественностью ответил Бергвид. – Так судили мне боги.

Неизвестно, насколько Бергвид нравился как жених самой йомфру Хильдеборг, он ее об этом не спрашивал. Ему даже в голову не приходило поинтересоваться этим: девушка должна принимать отцовскую волю, а если она настоящая дочь конунга, то и в мыслях не станет противиться тому, что почетно и разумно!

Йомфру Хильдеборг и не противилась. Хотя едва ли этот замысел очень ее вдохновлял. Как девушка умная и наблюдательная, она не могла не замечать, что Бергвид легко и быстро напивается каждый вечер. Что наибольшее удовольствие ему доставляет разговор о старых обидах его родителей. Что во время ежедневных упражнений его хирдманы не смеют одолевать его: не то чтобы не могут, а именно не смеют, удерживают оружие, не позволяя клинку коснуться конунга. Торвард Рваная Щека такой почтительности проявлять не станет.

А еще она, похоже, знала, что свою жизнь от трех до восемнадцати лет Бергвид сын Стюрмира провел в рабстве.