Сфера - Андрей Валентинов

— Она? — Султан покосился на рыжую, сплюнул. — Такая сопля?

Я развел руками:

— Бьет один раз — зато по яйцам. Промахивается редко.

— Правда?

Бобби ткнул пальцем в нос, хмыкнул.

— Надо и себе завести. Ну чего, Том Тим, до встречи? Пойду поразвлекаюсь. Сучки, за мной!..

Негритянка радостно улыбнулась. Та, что лежала на земле, попыталась встать, застонала…

[…………………………..]

— Я бы его убила, Тимми. Жаль, ты не дал!

— Не убила бы. Самое худшее — проснулся бы гад с головной болью. Мы не дома, Мирца! И урод этот не дома. Думает, что бьет девушку, а лупит сам себя, понимаешь?

— Может, и понимаю… Теперь даже у себя, в моем файле, буду представлять, как совсем рядом…

— А разве в нашем мире иначе? Но мы живем, не сходим с ума. Во всяком случае, не все. Ты до сих пор еще не поняла, Мирца, мы не в компьютере, у нас нет шлемов на головах, мы не стоим на дорожках. И наркотики тут ни при чем. Ты права, все вокруг — совсем не игрушка. Мы в иной части Вселенной, в другой точке Сферы, но этот мир реален. Искусственное тоже реально, правда? Тебе… Нам надо не прятаться, а просто жить. Жить — не ждать смерти. Джимми-Джон прав. Только тут… И еще в таком мире можно ПРОСТО летать!

— Это ты прав, Тимми. Я читала твой «Гипнономикон».

— Ерунда, его я не писал! Просто оказался в картинке, файл mo8.jpg…

— Знаю, Джимми объяснял. Когда ты смотришь на картинку, мир, куда ты попадаешь, становится твоим. Даже не так — он и есть ты. Самое яркое в тебе, то, о чем постоянно думаешь, легко записать, привести в систему. Не у всех получаются книги, у меня, например, написалась инструкция по обучению планеристов. Только не смейся!..

— Какой уж тут смех! Выходит, мистер Хайд поспособствовал? Не думал, что он такой теоретик!

— Мистер Хайд? А кто он?

[…………………………..]

…Белые пятна облаков поверх нечетких контуров континентов. Прямо в центре — зелено-бурая Европа, снежное пятно лежит на Германии, сползает к итальянскому сапогу. Над темно-синим Средиземноморьем ясно, вода блестит, еле заметно отсвечивает, отражая солнечный свет. А над желтой Африкой — снова тучи, огромная белая спираль закрывает Сахару, тянется к узкой полоске Нила…

Гигантский экран во всю стену. Выпуклый, трепещущий, живой. На экране — Земля. Наша Земля.

— Итак, дамы и господа!..

Итак… Мы с Мирцей в креслах, Джимми-Джон у экрана. На девушке строгий серый костюм, и на мне костюм, только черный, и даже на джинсовом Джимми-Джоне. А я еще не понимал, зачем переодеваться, к чему маскарад? Теперь — понял. Акула словно подводила черту. Раньше было одно, теперь — иное. Новое, совсем новое.

— Дамы и господа! Уважаемый Том Тим Тот, уважаемая Мирца…

Волнуется? Неужели акулы могут волноваться? У них кожа — хуже наждака! И кровь холодная. Однако волнуется, плейбой!

— Вы кое-что видели в нашем новом мире, в мире Гипносферы… Еще раз спасибо за термин, Том Тим! Видели хорошее — и совсем скверное. Вы наверняка поняли, что показал я вам это не зря…

Поняли? Я-то понял, причем давно, почти сразу. И рыжая наверняка сообразила. Но почему нас только двое?

— Собрание акционеров состоится завтра…

Наши взгляды встретились, и мне стало не по себе. Неужели мысли читает?

— О чем я скажу на собрании, вы уже догадались. Каждому по потребностям! И по возможностям. Тот, у кого хватит денег, получит планету, у кого не хватит — страну. Остальные станут покупать файлы. Картинки… Ваш термин, Том Тим, не забыли? Как всегда, самое вкусное будет продаваться из-под полы и по тройной цене. Думаю, это ясно.

Странное дело, акулий цинизм не покоробил. Словно австралиец имел право на ТАКОЕ.

— Теперь о вас, Мирца. И о вас, друг Том Тим. Много званых, но мало избранных. Я знаком со многими клиентами и… И каждый получает свое. Странное дело, почти всем хватает малого!

…Например, права бить девушку ногой по лицу.

— Завтра я их буду именовать «уважаемые господа акционеры», сейчас назову по-настоящему — дойные коровы. Почему здесь именно вы? Ну, скажем, вы мне понадобитесь в иной роли, куда более достойной. Данной причины пока хватит. Том Тим, что вы написали в «Гипнономиконе»? Сначала — эксперименты по созданию оптимальной общественной организации, потом…

Я пожал плечами.

— Потом — тоже эксперимент. Можно создать остров Утопию, прообраз идеального общества, скажем, на вашей планете. Не с марионетками, не с девочками Бетси — с настоящими людьми. В крайнем случае, такой мир может стать убежищем…

— Только на несколько часов в сутки! — Длинный палец нацелился мне в грудь. — А потом? На моей планете человек будет счастлив, сыт, безмятежен, но утром… Нет, друзья, такое — всего лишь полдела. Социальный наркотик, не больше. Многие, конечно, будут в восторге, но для меня такого мало. И для вас, думаю, мало.

Мало? Да я и не думал ни о чем подобном. Это все мистер Хайд с его размышлизмами о том, что такое сон и как с ним бороться. Мне и «там» хорошо, слышишь, Хайд?

…А вот Мирца… «Недвижная, бесчувственная туша…» И спорить не о чем.

— Не додумали до конца, Том Тим! А у вас просто нет сил на такое, уважаемая Мирца. Разрешите помочь! Я предложу вам нечто большее. Не бесплатно — но и не за деньги. Думаю, не откажетесь!

[…………………………..]

…Страшная клыкастая морда. Рогов нет, нет и копыт, но кто он — ясно сразу. Если грешник продал душу Врагу, Тот явится за ним, за его хладным телом. Души, проданной души, Ему мало. Не спасет ничто — ни отпевание, ни святость храма…

Эль-Фано. «Процессия». Испания. XV век.

— БЕССМЕРТИЕ!

51. ПРИЗРАКИ

(Arie: 3’12)

[…………………………..]

Ну, давай, служба, давай! «Извольте пройти!..»

— Госпожа Альда не принимает.

Чего-о?

От неожиданности замер. Замер, по сторонам поглядел. Вроде бы все на месте: мраморная лестница, птицы-светильники, ковер непонятного колера. А вот и дерево, которое справа.

«Не принимает»? У друга Джимми-Джона что, программа засбоила? Ведь все по кругу! Альда наверняка там, на верхней площадке…

Ладно, once again. Лакей (ну и физия!), лестница, ковер, дерево-пальма… Полное дежа вю? Почему же тогда…

Понял.

— Передайте госпоже Альде Клеви, что дело срочное. И важное. Очень!

Добавить про Питера Пэна, что, мол, привет передает? Не стоит, пожалуй. Не будем умножать сущности.

— Сейчас доложу, господин Грейвз!

То-то, ливрейный!

[…………………………..]

Страничка открылась сразу. Акула явно предоставила другу Том Тиму кредит. Не только страничку, но и ведро благих советов. Все к одному: бракованный файл — бракованный мир, изувеченная Вселенная стриженого вампира из Гипносферы. Опасно. Очень!

— Извольте пройти!..

Изволю, изволю… Лестница кажется сегодня слишком длинной. Длинной — и узкой. Так и чудится, будто из-под мрамора вот-вот зачернеет плебейское железо. Не лестница — мостик через пропасть. Впрочем, это все лирика и обман чувств, а вот воздух…

— Госпожа Альда в гостиной.

…Я сразу почувствовал, только не понял. Воздух — не вчерашний! И не позавчерашний, и не поза-поза… В прошлый раз дышалось совсем иначе — мягче, легче. Значит, без меня Время не шалит, течет штатно? Джинсовый не ошибся? Сколько же дней прошло?

— Что угодно, господин Грейвз?

Незнакомое белое платье, блеск незнакомых камней: колье, браслет, тяжелые серьги. И лицо — незнакомое. Совсем. Разве что стрижка прежняя.

— Я, кажется, поставила вас в известность…

Вот даже как? Что же тут успело произойти? Гостиная вроде не изменилась — те же Амуры с Психеями, сигаретница на столике.

— От Питера Пэна, — улыбнулся я. — Зачем ты обидела бедного мальчишку? Ему несладко.

Взгляд — недоверчивый, испуганный. Рука в белой перчатке зачем-то коснулась горла.

— Ты…

Кажется, это не вопрос.

— Крыша здания, Альда. Апельсиновый сок. Канатка не работает. Я.

— Ты! Эрлих…

— Именно, — вздохнул я. — Из-за тебя я, между прочим, душу бессмертную продал. Если не продал — заложил точно.

…Дурак ты, боцман. И шутки у тебя дурацкие!

Шагнула вперед. Взгляд все еще прежний — не верящий, резкий.

— Иногда люди умеют читать мысли… Эрлих! И видеть чужие сны.

Ого! Изменилась стриженая! Или ее изменили.

— Тогда ничем помочь не смогу. Мысли можно прочесть, сны — увидеть. Вот уж не думал, что господин Грейвз — медиум!

Уже рядом… Посмотрела прямо в глаза, дернула щекой. Да, укатали госпожу Клеви! А от стрикулиста Грейвза она явно ждет какой-нибудь мерзости. Особой, на заказ, так сказать.

— Если вам больше нечего сказать, господин Грейвз…

Ну, Акула, удружила! Что за роман ты тут прописал, джинсовый?

…Но ведь предупреждал!

— Нечего, — согласился я. — Кстати, мистер Хайд, обруганный вами Питером Пэном, все рвался мне что-то передать. Но я с мальчишками не целуюсь.

Отшатнулась, закусила губы. Пальцы в белой перчатке коснулись моего лица.

— Тогда… Тогда ты вернешь мне все обратно, Эрлих. Если тебе… Если ты…