Вера и власть - Шервуд Смит

Настроение у Андерика сразу испортилось, и он буркнул:

— Посадите его под замок.

Ли Пунга увели, и Андерик снова пожалел о том, что нельзя поставить пси-заградник в самом тюремном трюме. Но Барродах особо подчеркнул свой запрет, сказав: «Если не доставишь его целым и в здравом уме, пеняй на себя».

Как никогда остро чувствуя свою несвободу, Андерик затопал на мостик, чтобы увести корабль с Рифтхавена к месту, которое знал только по названию: Пожиратель Солнц.

Таллис скорчился на своей койке среди вони рециркуляторов. Внезапно экран его коммуникатора осветился. В последнее время это случалось все чаще, и Таллис верил далеко не всему, что ему показывали. Впрочем, правдивость информации уже не имела большого значения.

Он узнал Ли Пунга и с удовлетворением отметил, что есть кто-то еще несчастнее, чем он сам. В голову лезли самые жуткие предположения: никто не знал, зачем должарианцам понадобились темпаты на Пожирателе Солнц. Ни за что на свете Таллис не поменялся бы местами с бывшим владельцем клуба. Один Телос знает, что Ли Пунга заставят делать.

Экран погас. Таллис с тоской подумал о дипластовом глазе, который раздобыла для него Лури, — он пока не решался им пользоваться, боясь, что Андерик отберет глаз или, того хуже, уничтожит. Еще больше он жаждал снятия футляра-эмаскулятора, намертво прилипшего к члену.

Но со всем этим придется подождать до бунта. Таллис пребывал в такой депрессии, что ему было почти все равно, удастся эта попытка или нет. Он осторожно ощупал языком коренной зуб с отравленной коронкой, тоже купленной Лури по его просьбе. Вряд ли смерть намного хуже, чем такая жизнь.

Риоло распрямился с явным удовольствием, когда лифт унес его и Хрима с засушливой поверхности Барки вниз, во мрак. По бокам молча стояли охранники. Вид у них в этой их форме с гульфиками был дурацкий, но оружие внушало уважение: нейрокнуты, причиняющие жгучую боль и оставляющие глубокие шрамы. Бластер, по мнению Хрима, был и то лучше.

В лифте пахло как в темных закоулках Рифтхавена, где нет писсуаров. Стало темно, и Хрим надел светоусилители, а Риоло снял защитные очки. Наконец лифт со скрежетом остановился, и дверцы открылись.

Хрим поперхнулся. Охранники покосились на него, и он сделал вид, что кашляет. Здесь стояла теплая и влажная вонь, точно у кого-то между ног. У него подкашивались колени и слезы наворачивались на глаза.

Он проморгался — сквозь его очки они все равно ничего не разглядят. И как они живут здесь, эти чокнутые?

Они пошли по коридору. Здесь что-то противно жужжало, почти на пределе слышимости, и тяжело дышало, точно неисправное тианьги. Из боковых туннелей доносился топот бегущих ног, и отовсюду просачивалась зловещая, шипящая барканская речь — однако навстречу никто не попадался.

Борясь с негативными реакциями, Хрим стал внимательнее смотреть по сторонам и заметил на полу под ногами какой-то абстрактный узор. Выругавшись про себя, он отвел взгляд от непонятных символов — они мешали ему идти. При повороте за угол он прижал руку к себе, чтобы не коснуться чего-то похожего на металлический грибок, — наросты густо сидели по стенам и свисали с потолка. Из ниши в стене что-то заверещало. Хрим выругался вслух и отскочил, схватившись за бластер.

Риоло перехватил его руку с поразительной быстротой, а охранники заняли угрожающую позицию, подняв свои нейрокнуты.

— Ты что, капитан? — громким шепотом произнес барканец. — Тебе оставили оружие в знак уважения. Смотри, чтобы оно не стало причиной твоей смерти. — Здоровенное насекомое в нише поблескивало гранеными глазами в тусклом свете фонаря. — Это всего лишь Наблюдатель. Он тебя не тронет.

Хриму не понравилось ударение на слове «он». Он вернул бластер на место и одернул китель, буркнув:

— Мог бы сказать обо всем этом заранее.

— Я бы рассказал, да ты не хотел слушать. — Коротышка очень осмелел здесь, в родном подземелье.

Они продолжали идти по бесконечным коридорам с остановками транстуба, и Хриму то и дело закладывало уши. На какой же это глубине они находятся? Хрим потел, но на Риоло здешняя духота как будто не влияла. Капитан подозрительно поглядывал на дырки, все более густо усеивающие стены. На полу теперь лежало какое-то органическое покрытие, прогибающееся под ногами. Стены точно давили на него. Теперь Хрим понял, почему Норио так часто прокручивал картинки с пещерами и прочими тесными местами во время секса.

Ему в кайф, когда мне хреново!

Хрим потряс головой — это место вселяло странные мысли.

Охранники остановились перед какой-то дверью, и Риоло пропустил его вперед — но Хрим замер на месте, держа руки подальше от бластера. Тошнота подступила к горлу. В дырках на стене что-то шевелилось.

— Это еще что за Харубанова гнусь? — Слепые красноватые змейки высунулись наружу, извиваясь так, словно чуяли его. Одна шлепнулась на пол и поползла к нему, выставив из тупой головки мягкие рожки. Хрим внезапно засмеялся, стараясь не показать тому непонятному, что следило за ним, как он нервничает. — Ни дать ни взять самоходная диленжа.

Риоло бросил на него быстрый взгляд и тут же опустил глаза на свой гульфик. Хрим засмеялся уже искренне, несмотря на странность обстановки.

— Мать честная! Значит, вот что вы тут держите? — Но тут ужасное подозрение закралось в его душу. — Погоди-ка, Что ты имел в виду, когда сказал, что я должен скрепить сделку с Матрией? — Хрим попятился от огромного червяка, тряся головой. — Бред какой-то. — Его прямая кишка спазматически сжалась.

Теперь пришел черед Риоло смеяться.

— Нет, капитан. В моих словах не было подвоха. На Барке не существует смешения ролей, обычного для всей прочей Тысячи Солнц.

Хрим оставил ехидство без внимания — уж слишком чужд был такой подход для полисексуального мышления, присущего людям в Изгнании, и слишком велико облегчение.

— Шестеки — не живые существа, а искусственные, — добавил Риоло.

Хрим теперь и сам видел нечто неорганическое в составе и окраске их красноватой кожи. Это нечто было даже знакомо ему, но он не мог вспомнить откуда. Какие, однако, здоровущие штуковины.

— А если я его убью?

Риоло засмеялся еще пуще, даже слезы потекли из глаз.

— Капитан, если бы не Троны, получилось бы как раз наоборот.

Я что, буду трахаться с кем-то на троне?

В мозгу закопошились самые дикие образы, и Хрим испытал возбуждение. Норио обезумел бы от ревности, окажись он здесь.

— Иначе Матрия не отдаст огров, — сказал Риоло, почувствовав, видимо, что Хрим еще колеблется. В его голосе слышалась странная грусть. — Предпочитаешь объяснить Властелину-Мстителю причину, по которой их не привез?

Хрим покачал головой. Ситуация, конечно, аховая, но об этом не узнает никто, кроме Норио. Он потерял крейсер и не собирался потерять еще и огров. Может, он сумеет оставить парочку себе.

— Показывай, что надо делать.

Немного времени спустя, ступая с преувеличенной осторожностью, Хрим вошел в Лабиринт. Только мысль о знаменитых боевых андроидах — и о том, что сделает с ним Эсабиан в случае неудачи, — помогла ему вытерпеть то, чему он только что подвергся. Даже годы изощренного секса не подготовили его к этому ритуалу — а тут еще вонь и духота, как в парной, прямо в обморок упасть можно. В итоге ему насадили на член метровую штуковину вроде протея — он даже в мыслях избегал слова «червяк». Риоло заверил его, что он сможет снять это, когда захочет, но идти было крайне затруднительно, и Хрим мрачно думал о том, что сделает с маленьким троглодитом, если это паскудство не...

Женский голос прервал его мысли.

— Добро пожаловать, капитан. Ты этого знать не можешь, но для тебя это честь, а для меня — необходимость. — Голос был низок и звучал, как булькающая грязь. — Я не могу доверить эту задачу матроне более низкого ранга.

При звуке этого голоса и при виде огромности, вываливающейся из громадного чана («Никакой это не трон!» — панически залопотал внутренний голос), уверенность, и без того пошатнувшаяся, покинула Хрима окончательно.

Он попятился прочь, но женщина сказала:

— Ты не понял еще, на что способен твой шестек, капитан? Попробуем же для начала...

Без всякого предупреждения от тяжелого груза в паху хлынуло цунами удовольствия, смывающее мысли и несущее к ослепительно белому свету...

14

Марим обернулась, запустив руку в светлые кудряшки и со смехом глядя на неулыбчивые лица четырех своих сотрудников.

— Мне повезло, вот и все. Третий уровень мне всегда удавался. А завтра, глядишь, опять проиграю.

— Грюэн говорит, ты жульничаешь, — сказал, скрестив руки, высокий, сильный молодой человек.

— Грюэн придурок. Продул мне, вот и злится.

— Он говорит, что следил по другому пульту и видел, как ты запустила червяка и разнюхала, где находятся чужие запасники.