Последний поход «Новика» - Юрий Шестера

Андрей Петрович вопросительно посмотрел на него — в соответствии со статусом этого ордена бант с мечами полагался лишь за боевые заслуги.

— Я рассматриваю снятие «Богатыря» с рифов как выполнение боевой задачи, — пояснил командующий.

— Нет вопросов, ваше превосходительство!

— У меня тоже, — заключил командующий, откладывая в сторону представления командира крейсера.

Андрей Петрович облегченно вздохнул.

— Однако, — адмирал взял еще один документ, лежавший на его столе, — контр-адмирал Иессен представил мне свое представление, касающееся уже лично вас. — Андрей Петрович напрягся. — Надеюсь, вас интересует его содержание?

— В некоторой степени, ваше превосходительство! — сдержанно ответил тот, хотя его сердце учащенно забилось.

— Выдержки вам, однако, не занимать! — улыбнулся командующий. — И все же я доставлю себе удовольствие ознакомить вас с этим документом. Вы представляетесь к производству вас в чин капитана 1-го ранга и к награждению орденом Владимира четвертой степени.

— Служу Отечеству! — взволнованно произнес Андрей Петрович, встав и приняв положение «смирно».

— Служите так, как служили и до сих пор! Однако я данной мне властью вношу в этот документ изменение.

Командующий взял ручку и зачеркнул в представлении Иессена «четвертой», надписав сверху «третьей».

— В соответствии с этим изменением вы будете представлены к награждению орденом Владимира не четвертой, а третьей степени. Теперь будете красоваться с крестом на шее!

— Благодарю вас, ваше превосходительство!

— Это я должен благодарить вас за то, что вернули в состав флота не миноносец или канонерскую лодку, а крейсер первого ранга! Кстати, по телеграфу на мое имя уже получены поздравления по этому поводу от государя императора и главнокомандующего.

Душа Андрея Петровича пела от радости и гордости за себя — он выполнил то, что было на него возложено! Это ли не счастье?!

Степан заскочил в командирскую каюту:

— Я на секунду, Андрюша. Хотел только выяснить у тебя, если это, конечно, не секрет, по какому это поводу старший офицер объявил о сборе офицеров в кают-компании в двенадцать ноль-ноль да к тому же еще и в парадной форме?

— Это называется использованием родственных связей для получения агентурных сведений, — улыбнулся тот.

— Называй, как хочешь, Андрюша! Но только не томи…

— По поводу награждения офицеров, отличившихся при снятии крейсера «Богатырь» с каменных рифов.

— Вот здорово! — как в былые, еще детские годы, воскликнул Степан. — Лично меня это, конечно, не касается, а вот за тебя, Андрюша, я с превеликим удовольствием осушу бокал шампанского!

— Откуда же у вас такая уверенность, господин лейтенант?

Тот задорно посмотрел на брата:

— В соответствии с Морским уставом, господин капитан 2-го ранга, за все, что происходит с кораблем, личную ответственность несет его командир.

— Быть и тебе, Степа, командиром корабля!

— Дай Бог сбыться твоему пророчеству, Андрюша!

— Сбудется, Степа, обязательно сбудется, поверь мне. Только всему свое время.

Тот радостно заулыбался:

— А мне это как-то и не к спеху, Андрюша.

В кают-компании к назначенному старшим офицером времени собрались офицеры. Эполеты на плечах, морские сабли с позолоченными эфесами у пояса… Всеобщее возбуждение… Негромкие, вполголоса разговоры…

Дверь распахнулась, и в нее вошел контр-адмирал Иессен в сопровождении командиров «Богатыря», «России» и «Громобоя».

— Господа офицеры! — подал команду старший офицер.

Все встали и приняли положение «смирно».

Адмирал подошел к торцу стола:

— Господа офицеры!

И те, придерживая сабли, сели на свои места.

Флаг-офицер подал адмиралу папку в кожаном переплете с двуглавым орлом золотого теснения — гербом Российской империи. Адмирал открыл ее:

— Объявляю высочайший рескрипт!

Все тут же встали.

— За успешное снятие с каменных рифов крейсера первого ранга «Богатырь» командир крейсера капитан 2-го ранга Чуркин производится в чин капитана 1-го ранга!

— Служу Отечеству! — отчеканил Андрей Петрович.

Офицеры крейсера многозначительно и радостно переглянулись.

— Капитана 1-го ранга Чуркина, — продолжил читать адмирал, — наградить орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира третьей степени!

— Служу Отечеству! — снова произнес командир и, сделав пару шагов, подошел к адмиралу.

Тот открыл коробочку, поданную флаг-офицером, вынул из нее золотой крест, покрытый с обеих сторон красной эмалью с черными эмалевыми и золотыми каймами по краям, прикрепленный к черной с широкой красной полосой посередине орденской ленте и осторожно надел его на шею командира «Богатыря».

Сделав шаг назад, окинул того оценивающим взглядом:

— Вот теперь другое дело! Сразу виден боевой офицер!

— Ура, ура, ура! — коротко воскликнули офицеры, с любовью и уважением глядя на своего командира, а офицеры, стоявшие рядом со Степаном, украдкой пожимали ему руку.

Андрей Петрович, несколько смущенный проявлением столь бурного и доброжелательного отношения к нему подчиненных, отошел к командирам крейсеров, которые уважительно пожали ему руку. Уж они-то, как никто другой, знали цену этому отношению.

Тем временем адмирал продолжил:

— Старшего офицера капитана 2-го ранга Белобородова наградить орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира четвертой степени с бантом!

Тот от неожиданности растерянно посмотрел на командира, который успокоительно кивнул ему головой: мол, все правильно.

— Служу Отечеству! — дрогнувшим голосом, что не укрылось от присутствующих, произнес со своего места старший офицер и подошел к адмиралу, который прикрепил к его груди с левой стороны такой же, как и у командира, крест, но несколько меньший по размерам, с бантом из орденской красно-черной ленты.

Адмирал продолжил оглашение рескрипта, а флаг-офицер подавал ему коробочки с орденами для вручения их награжденным офицерам.

Когда же адмирал произнес:

— Трюмного механика прапорщика Игнатьева наградить орденом Святого Станислава третьей степени с бантом и мечами!

— Служу Отечеству! — радостно воскликнул тот, и тут же устремился к адмиралу со своего места в самом конце стола, занимаемого в соответствии со своей должностью и чином, но зацепился саблей за ножку стула и чуть было при этом не потерял равновесие.

«Паша чуть не потерял голову от счастья…» — зашептались, улыбаясь, между собой механики.

Адмирал вручил ему коробочку с орденом.

— Служу Отечеству! — еще раз взволнованно произнес прапорщик, вызвав улыбки у присутствующих, и хотел вернуться на свое место, однако адмирал задержал его и продолжил оглашение рескрипта:

— В связи с награждением орденом и в соответствии с Уложением о прохождении воинской службы офицерами Российской империи произвести прапорщика Игнатьева в чин подпоручика!

— Служу Отечеству! — автоматически произнес новоиспеченный подпоручик, еще до конца не осмысливший произошедшего изменения в его служебном положении.

И только когда адмирал, улыбнувшись лишь уголками губ, приказал:

— Займите свое место, господин подпоручик! — тот наконец-то осознал реальность случившегося.

А когда он встал на свое место и рядом стоявший механик шепотом сказал ему: «С вас, Павел Спиридонович, двойной взнос в общий котел!» — все уже окончательно встало на свои места.

Адмирал закрыл папку:

— Прошу садиться, господа офицеры!

И когда все, придерживая сабли, уселись по своим местам, командир обратился к старшему офицеру:

— Прошу вас, Владимир Иванович, распорядиться насчет шампанского!

Когда вестовые кают-компании расторопно расставили на столе бокалы с шампанским, вазы с фруктами и конфетницы с шоколадом, адмирал встал. Встали и офицеры.

— По сложившейся традиции положено было бы в бокал уважаемого Андрея Петровича опустить звездочки, соответствующие его очередному воинскому чину. Но вот незадача — капитану 1-го ранга по чину звездочки не положены.

— Я, Карл Петрович, чрезвычайно расстроен этим обстоятельством! — притворно вздохнул тот.

Все дружно рассмеялись.

— А вот как быть с новоиспеченным подпоручиком?

Игнатьев растерянно посмотрел на адмирала, затем на командира. В кают-компании повисла пауза, которую нарушил старший инженер-механик:

— Есть выход, ваше превосходительство! Разрешите?

— Добро, господин штабс-капитан! Действуйте! — заинтересованно разрешил адмирал.

Тот достал перочинный нож, раскрыл его и, подойдя к трюмному механику, у которого на эполетах было по одной-единственной звездочке, сковырнул их и опустил в бокал подпоручика.