Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день Джон встретился с местным специалистом по недвижимости Донной Беннетт, чтобы найти жилье для себя, Шона и своих помощников из «Дакоты». В те времена Бермуды не были тем шикарным, «глянцевым» направлением, которое сегодня манит туристов комфортом и роскошью. «Курортники» в основном арендовали дома на сезон, чтобы насладиться отдыхом. Тогда, как и сейчас, кстати, Бермуды ошибочно считали частью Карибских островов, которые лежат в тысяче миль[91] к югу отсюда. Дом, снятый Джоном, находился в шести милях[92] от Гамильтона, столицы Бермудских островов, включенных в состав британских территорий в 1790-х. К 1980 году население главного острова, занимавшего 21 квадратную милю[93], составляло 55 тысяч человек.
Леннон представился госпоже Беннетт как Джон Грин, снова использовав свой псевдоним. В памяти Беннетт, «это был худой мужчина в соломенной шляпе, чем-то похожий на моряка, в джинсах и спортивной обуви. Я не обратила внимания на акцент, и не было знаменитых очков». Сезон находился на самом пике, но Беннетт смогла найти дом с видом на Воронку дьявола[94]. Уютный коттедж назывался «Александра» и располагался в Нэптон Истейтс, недалеко от пролива Харрингтон. Он был достаточно вместительным, чтобы в нем разместились Джон, Шон, Фред, Уда-сан, а с ними и кузены Кониса и он сам – им хотелось на несколько дней задержаться на острове. Оформляя соглашение, Джон сказал: «Моя няня скоро привезет моего сына». И тут Беннетт осенило. «Вашу няню зовут Йоко?» – спросила она. Джон понял, что раскрыт, и попросил Беннетт держать в секрете его присутствие на острове: «Можете дать мне пару недель?» – «Я подумала: “Да, я могу, почему нет?” Когда вас о таком просят, что вы сделаете?» (187).
В пятницу 13 июня Фред, Шон и Уда-сан приземлились в Международном аэропорту Бермудских островов. Когда они приехали в «Александру», Джон и Шон не скрывали эмоций по поводу своего воссоединения. Увидев свою акустическую гитару Ovation, которую исправно привез из «Дакоты» Фред, Джон взял ее и начал играть попурри из матросских песен, а Шон танцевал по комнате. Фреда удивил крепкий вид Джона: «Исчезла бледность, которая появилась у него за пять лет сидения в “Дакоте”. Теперь он был загорелым, излучавшим здоровье и жизненные силы».
В тот вечер экипаж Megan Jaye участвовал в совместном праздничном ужине с «дакотцами». Джон без устали рассказывал о своих морских приключениях. «Вы не можете представить, как это – смотреть во все стороны и не видеть ничего, кроме воды и неба. Ты одновременно чувствуешь себя отрезанным от мира и при этом в контакте с всемогущим чем-то там. И это чувство свободы переполняет» (188).
Много позже Джон уселся на диван, скрестив ноги, и исполнил новую, намного более резкую версию Serve Yourself. Дилана он обзывал «грязным маленьким гадом», слова стали еще яростнее и обиднее, если такое, в принципе, было возможно, а исполнение до отказа наполнилось пламенем и гневом. Фред подумал, что песня «злая и испепеляющая» как никогда. Теперь не осталось сомнений – Джон точно был другим (189).
На следующее утро Джон с сыном отправились в Гамильтон, чтобы посмотреть традиционный парад, который устраивали в честь дня рождения королевы Елизаветы Второй. Как британская территория, Бермуды предпринимали самоотверженные усилия, устраивая помпезные церемонии на радость гостям и островитянам, – солдаты почетного караула маршировал в пробковых шлемах, и все завершалось пушечными залпами – 21 раз. Джон и Шон присоединились к зрителям на Фронт-стрит, и Джон в тот момент признал, что присутствие на параде среди тысяч других британцев, заполонивших улицы, наполнило его чувством умеренного патриотизма.
А Хэнк в те дни готовил Megan Jaye к возвращению в Штаты. К нему собиралась присоединиться его подруга Гретхен Фетчин[95]. Прежде чем отправиться в обратное плавание, капитан устроил для Джона еще одну прогулку на яхте. Когда они вышли в море, начался ливень. «Ветер был очень сильным, но развлечений хватало. Мы подняли паруса. Шон взялся за штурвал и некоторое время управлял яхтой в гавани. Получился изумительный завершающий день» (190).
После вечеринки Джон не находил себе места. Позвав Фреда, он распорядился, чтобы тот подыскал уединенное жилище в другой части острова. Он почувствовал, что Тайлер Конис слишком сближается с ним. Фреду это напомнило повторение истории с Терри Босли, капитаном яхты Imagine. «У меня нет друзей. Дружба – это романтическая иллюзия», – сказал он Фреду однажды.
Вскоре вместе с агентом по недвижимости Биллом Лушером помощник Джона обнаружил на окраине Гамильтона скрытую от посторонних виллу «Андерклифф» (191).
С обзорным видом на Грейт-Саунд, вилла располагалась в зажиточном районе с ухоженными садами и тихими сельскими дорогами. Там были собственный причал, бассейн и, к огромному удовольствию Джона, кабинетный рояль Steinway. Также Леннон мог пользоваться маленькой яхтой Sunfish. За шесть недель жизни в этом раю нужно было выложить головокружительные $24 000, что торопливо организовывала Йоко. «Понимаю, что мы заплатим кучу денег. Но это будет стоить того», – заверил ее Джон. Единственная проблема заключалась в том, что в доме жила молодая пара – Рольф и Молли Лути. Они были согласны сдать виллу в аренду, но информировали Лушера, что им потребуется несколько дней на переезд (192).
Несколько дней? Джона такое отложенное заселение не устраивало. Рольф Лути в конце концов согласился на условия Леннона, но он выдвинул встречное: произвести оплату заверенным чеком[96]. Когда стало ясно, что банковская операция займет еще несколько дней, Лути согласился принять от Джона чек, но только если сам заберет его у музыканта в «Александре». «Чертов бред! – возмущался Леннон. – Мы платим гребаное состояние за этот дом, и я еще должен под его дудку плясать, чтобы они разрешили нам там поселиться!» Однако тем же вечером Лути встретился с Джоном в «Александре». Оказавшись лицом к лицу с битлом, он тут же забросал его приглашениями на местные вечеринки и в круизы. Но Джон его не слушал. Он выписал чек и холодно сказал, что приехал на Бермуды исключительно
