Убить фейри - К. С. Уайлд

class="p1">Она уставилась на Меру, страх и гнев горели в ее зеленых глазах. Жуткий взгляд Ариэллы снова столкнулся с взглядом дочери, но сила Меры не уменьшилась.

— Запомни мои слова, мама, — поклялась она сквозь стиснутые зубы. — Я позабочусь о том, чтобы Посейдон никогда не нашел тебя, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Вокруг них загрохотали камни, и сирены закричали.

Сила внутри Меры распространилась по морю, толкая скамьи и арену, вода бешено бурлила повсюду…

Мера не могла понять, что происходит. Шторм охватил всё вокруг, с грохотом устремляясь к поверхности. Арена содрогнулась. Камни рухнули, и атланты завизжали от страха, но никто не осмелился уплыть, возможно, потому что не понимали, что происходит, или потому что вода за пределами арены превратилась в разрывающий плоть водоворот.

Неужели все это сделала Мера?

Ее мать воспользовалась тем, что она отвлеклась, и освободилась от жути. Она бросилась на Меру, изливая свою ненависть.

Повинуясь инстинкту, Мера толкнула свой трезубец вперед.

Прямо в королеву.

Водоворот исчез, когда сила Меры вернулась в ее сущность. Крики стихли. Мера больше не слышала грохота камней или бурления воды.

Она свирепо посмотрела на раненую мать и повернула трезубец в ее животе. Кровь клубилась вокруг раны и сочилась изо рта королевы.

— Ты, маленькая… — Королева захлебнулась собственной кровью. — Ты. Из всех, кто пытался покончить со мной… именно ты, — выплюнула она с яростью.

Мера так сильно стиснула зубы, что ей показалось, что они могут рассыпаться в прах, но не выпустила оружие.

Королева должна была умереть.

Она снова повернула трезубец, чувствуя, какими реками слез одарила океан.

— Я никогда не буду такой, как ты, мама, — прохрипела она.

— Нет, слабачка… — Глядя на нее, Ариэлла из рода Штормовой Бури улыбнулась. Ее рука потянулась к Мере, лаская ее щеку в первый и последний раз. — Ты намного больше.

Ее тело обмякло на трезубце.

В ушах Меры зазвенело, перед глазами все помутилось. Кровь побежала по венам, дышать стало трудно.

Она убила свою мать.

Безумной королевы больше нет.

У Меры задрожали руки так сильно, что королева на трезубце словно затряслась в жутком танце.

Великая скорбь наполнила ее до краев, на нее словно обрушился огромный валун. Мера надеялась, что почувствует облегчение и радость, а не эту гложущую душу тоску. Не эту боль, которую не могла понять или описать.

На арене царила гробовая тишина. Она тоже изменилась, башня слегка наклонилась влево.

Взгляды жителей Атлантиды прожигали ее насквозь.

Профессор Керентер ворвался на арену и встряхнул Меру, чтобы та очнулась от шока. — Ты сделала это, крошка!

Старик со светло-голубой кожей и волосами, желтыми, как солнце, парил над ареной. Он кивнул ей с доброй улыбкой, затем повернулся к толпе. — Жители Атлантиды, — начал дядя Барримонд, но внимание Меры вернулось к ее трезубцу и мертвому телу на зубцах.

Профессор Керрантер подошел, чтобы забрать у нее оружие. — Все кончено, дорогая. Ты спасла нас всех.

Спасла ли?

— Она использовала жуть! — крикнул кто-то из толпы.

— Она чуть не разрушила арену! — добавила другая сирена. — Как вы объясните этот водоворот?

На этот раз яростно восстала Белинда. — Она спасла нас всех, неблагодарные дураки!

Арена разразилась спорами, сирены против сирен. Дядя Барримонд пытался поддерживать порядок, но это было невозможно.

Люди Меры одновременно ненавидели и любили ее.

Мать была права. Возможно, в конце концов, они не так уж и отличались.

Мера посмотрела на тело Ариэллы, чувствуя себя измученной и оцепеневшей. Она дала обещание и намеревалась его сдержать.

Кроме того, закон есть закон. Даже если она победила королеву, она использовала жуть. Что означало, что сирены имели право забрать ее жизнь.

Атлантида всегда будет местом, где началась и закончилась жизнь Меры. Место, которое она любила и в которое никогда не смогла бы вернуться.

Вырвав свой трезубец из рук профессора Керентера, она выдернула его из тела матери.

Взгляд широко раскрытых, безжизненных глаз Ариэллы был прикован к Мере, когда ее тело начало опускаться на дно, но Мера схватила ее за длинные рыжие кудри.

— Я дала обещание, — тихо произнесла она.

Смерти было недостаточно для ее матери. Безумную королеву нужно похоронить на земле, но не на Туманных островах, где ей поклонялись.

Нет, ее нужно похоронить там, где ее ненавидели.

В бесчестии. В позоре.

Профессор Керентер, видимо, разгадал ее намерения, потому что в его глазах мелькнула паника. — Мера, ты умрешь. Пожалуйста, позволь мне поговорить с твоим дядей, и…

— Я знаю, что умру. Я все равно ходячий труп.

Он моргнул, распахнув рот. — Я не могу тебя отпустить.

— Знаю.

От одного движения ее пальцев между ними образовалась стена воды, и не оглядываясь, Мера устремилась к запретной зоне. Если оглянется, то может потерять мужество.

Мера надеялась, что у нее будет достаточно времени перед смертью, чтобы похоронить мать. Если нет, они обе превратятся в черный пепел.

Почему-то это показалось ей очень подходящим концом.

Глава 20

Улица, выложенная песчаником, перешла в длинную набережную.

Вдоль нее стояли коричневые, красные и бежевые палатки, которые идеально сочетались с янтарной дорогой, из-за чего район напоминал Средиземноморье. Мера знала его по фотографиям Хакина и Рахала, которые Рут показывала ей в детстве, и по историям, которые любил рассказывать профессор Керентер.

— Мусака по-рахаллиански — это взрыв вкуса, моя дорогая принцесса.

Однако добраться до средиземноморских стран было проблемой. Это можно сделать только на «Несущем ночь», а цены на билеты высоки. Тем не менее Мера пообещала себе, что однажды окажется там, хотя бы для того, чтобы попробовать эту мусаку.

Торговцы громко расхваливали свой товар, пока Баст и Мера шли по дороге. На некоторых прилавках, как и на любом другом рынке, продавались фрукты, овощи, сыр и мясо. Однако другие торговцы предлагали заклинания, зелья и магические предметы, такие как зеркало, которое могло показать истинные намерения человека, или кинжал, который всегда попадал в цель.

В районе, до краев наполненном магией, такой товар не редкость.

Мера вдохнула солоноватый привкус океана, и у нее заболело сердце. Клиффтаун находился в часе езды от моря, и, конечно, она могла бы его посетить, но какой смысл туда ехать, если не могла войти в соленую воду, не превратившись при этом в сирену?

Это просто причинит лишние страдания.

От одного запаха моря стеснение в ее груди усилилось.

— Ты в порядке, котенок? — с любопытством спросил Баст, шагая рядом с ней.

— Все отлично. — Она рассеянно кивнула. — Итак, как нам найти эту безумную провидицу?

Баст увернулся от пухлой банши в лохмотьях, которая