Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды - Юлия Славачевская

С ума сойти! Я с этим ненормальным испанцем скоро извращенкой стану! Хоть закрывай глаза! Смуглые руки, скользящие по моей груди. Гордый мужской профиль, смешавшиеся черные и белые волосы…

В общем, мылись мы в этот раз до-олго. Больше часа.

Единственное место, где мы в ванной не побывали, – это на полу. Замечу, не то чтобы я сильно сопротивлялась… просто Диего побоялся, что я могу простудиться.

Чистые мы были… невероятно! До скрипа. Особенно в некоторых отдельных местах, указывать которые я из стыдливости не буду.

Завернув меня в пушистое банное полотенце чуть ли не до ушей, мой пылкий любовник принес меня в комнату и уложил в кровать. Кровать у Диего была таких размеров, что на ней целый отряд первоклашек мог бы смело играть в прятки. Натуральный гоночный автодром. Когда я вспомнила, сколько однодневок тут перебывало, у меня сразу испортилось настроение.

Диего заметил мое внезапно изменившееся состояние и начал игриво покусывать пальцы на моих ногах. Вяло отбрыкиваясь от неугомонного, я закрыла глаза. Просто нет сил. Спать. Хочу спать!

Кое-кто отстал от меня и притих. В изнеможении улегшись на подушки, я приготовилась упасть в объятия Морфея.

Дважды наивная! Это, оказывается, было только начало. Мой любимый мужчина сначала долго мне нашептывал извинения насчет того, что он в прошлые разы слишком волновался и торопился, а теперь он мне покажет… И водил своими волосами и легким перышком снизу вверх от стопы до самого бедра.

Я молча ужаснулась. И так после ванной ноет каждая косточка! Сжальтесь над бедной замученной девушкой!

Но все оказалось не так плохо. Мой заботливый мужик сначала призвал Натку и выудил у нее перекус, потом напоил меня прекрасным фруктово-ягодным вином – почти черным, с терпкостью ежевики и вкусовыми оттенками черники и малины… На сердце стало хорошо и тепло, а от его фривольных словечек щеки вспыхивали жаром. Диего твердо усвоил: женщины любят ушами. На пять! Нет, двенадцать! На все СТО!

После утоления первого голода, вина и словесной прелюдии оказалось, что я и сама к продолжению готова. Очень даже! Инициатором буду!

Не хочу спать! Хочу этого мужчину! Много. Страстно. Не отвяжется! Пощады будет просить!

И я запустила пальцы в его густую гриву, притягивая для поцелуя. Руки мои отпустили его волосы и скользнули вниз…

Но этот подлец, этот обманщик сбежал! И не просто так сбежал, а вытребовал у Натки и принес взбитые сливки с клубникой. Он размазал по мне сливки и жадно слизывал их, попутно угощая меня клубникой.

До конца дней своих буду смотреть на клубнику с подозрением. Очень сомнительный в плане нравственности продукт.

Я передумала узнавать.

Моя огненная природа проявила себя весьма экзотично: в объятиях Диего я горела и плавилась, брала прохладу и возвращала долг пламенем.

Огонь ведь страшный собственник, он забирает свое и не отдает. Всем телом, всем своим существом я хотела забрать Диего и не могла себе этого позволить. Я любила его и запрещала себе это. И со слезами боли и радости, скрежетом зубовным, разрываясь напополам, запрещала себе принять последствия его любви – готовность беречь и охранять, рисковать жизнью не по должности, а по праву любящего. Не возьму! Не надо.

Это состязание между умом и сердцем забрало все время.

Что скажу: Диего пощады не запросил, но заездила я его капитально.

Полночи мы кувыркались, сами смущаясь громких вскриков и стонов, царапаясь, кусаясь, хохоча и меняя верх и низ. По-моему, у нас внутри и снаружи точно есть что-то нечеловеческое. У обоих. Авторитетно заявляю: любой нормальный орган бы стерся! До основания.

А нам хоть бы хны. Только приговорили двухлитровую бутылку легкого ягодного вина и опустошили блюдо с бутербродами. Еще пострадали запасы минералки – вот все неявные потери.

К утру мы спали как убитые. Продрыхли приход Натки на кухню затемно, несмотря на то что она показательно грохотала кастрюлями. Пропустили уборку и то, как хранительница пылесосила под дверью. Не слышали волейбола и футбола в холле в исполнении юных террористов – эфиров и сынишки Вольдемара. Игнорировали их совместные жалобы, призывы и угрозы у нас под окнами. Мы спали.

Разморенный Диего так и уснул, обхватив одной рукой меня за бочок, а другой – бутылку с минералкой. Молодец! Запасливый.

Я во сне прижималась к Диего спиной – от него исходила приятная прохлада. Мой партнер через некоторое время, видимо, перегрелся и начал отодвигаться и отпихиваться. Я во сне догоняла его в попытке остыть. Короче, обычная семейная идиллия.

Потом мы поменялись ролями. Диего замерз и норовил подгрести под себя, мне было жарко, и я удирала по всей необъятной кровати.

Победила дружба. Любимый мужчина взял меня в клетку из своих рук и буквально подмял под себя. Чтоб от него не сбежала, наверное.

Но тишина и благодать царили недолго. Все имеет начало и конец. Даже наши иллюзии…

«Скажи мне правду, атаман!» – заорал мерзкий аппарат, вырывая меня из состояния блаженного сна.

– Ежика тебе в пудру! – выругалась я шепотом, выползая из-под Диего. Нащупала телефон. – Слушаю, Лёна. Но если ты… ЧТО?!!

Глава 22

Ты меня на рассвете разбудишь,Попытавшись тихонечко смыться.Ты меня никогда не забудешь,Если хватит минут помолиться!

– Что случилось? – подскочил Диего, с тревогой глядя на меня. Потом пошарил под кроватью и достал огнетушитель.

Очень вовремя. У меня от злости пламя чуть через уши не вырывалось.

За окнами отгорел рассвет. Стало светло.

– Повтори! – потребовала я, обращаясь к подруге. – Я, кажется, уже проснулась на всю жизнь!

– Вольдемар забронировал билет на завтрашний вечер, – послушно повторила Лёна. – На фальшивый паспорт. В Испанию.

– Где он? – выплюнула я клуб дыма. – Где этот гад, эта жаба пузырчатая?

Диего шустро открыл окно.

– В заброшенной деревне Кузюкино, во втором доме после колодца, – доложила Лёна. – Отсиживается и домой глаз не кажет.

– Лёна! – рявкнула я пламенем. Любовник немедленно принес мокрое полотенце. – Переведи деньги на жену и аннулируй все его счета! Пусть эфиры хакерами поработают!

– Это противозаконно, – заметила юристка, впрочем не особо сопротивляясь.

– Мне это до лампочки, – так же индифферентно ответила я, отфыркиваясь в полотенце. – Вольдемару они уже не понадобятся!

– Да, мой генерал! – отрапортовала шатенка. – Сделаю все, что в моих силах! – И отключилась.

– Диего, – повернулась я к мужчине, отодвигая от лица мокрую тряпку. Решительно приказала: – Через три часа отвезешь Максима домой.

– Я поеду с тобой! – воспротивился испанец. – Мальчишку домой могут и эфиры отвезти. Или Натка.

– Конечно, любимый, – ласково улыбнулась я и… уложила Диего мощным хуком справа. Прошептала, наклонившись: – Прости, но я пойду одна.

Такой подлости бодигард от меня не ожидал, поэтому свалился как подкошенный.

Понимая, что долго он в отключке не пробудет, я предприняла экстренные меры безопасности. Заткнула рот полотенцем и связала руки и ноги поясами от халатов.

Тоже очень хлипкая преграда для здорового злющего мужика. Но тут больше психологический расчет. Пока будет грызть кляп и освобождаться от пут, а потом рвать их – чуть-чуть подобреет. Пар выпустит. Во всяком случае, я на это очень надеюсь… Если, конечно, не лишится зубов. Тогда озвереет окончательно, а я, если останусь в себе, рискую остаться без… себя.

Потом быстро оделась и выскользнула из дома. Завела «мерс» и рванула в нужную сторону.

Мой горячо любимый Вольдемар выбрал идеальное убежище для своей смерти. Даже если он решит поиграть в игру «Догони злодея», все равно мы никому не помешаем. Прежнее население Кузюкино перебралось в другое место или поумирало. Тут никого больше нет.

Я оставила «мерс» за углом и прокралась мимо повалившихся заборов к нужному дому.

Точно! Кто-то там есть. Протоптанная тропинка на траве. Ведро рядом с дверью, не покрытое ржавчиной. У завалившейся на один угол баньки развешены трусы и носки.

Ладно. Подождем. Гоняться за бывшим по незнакомому дому – себе дороже. Мало ли, может, эта предусмотрительная селекционная «редиска» подпол оставила открытым. Или ухват за углом гаденыш прислонил. Или пару носков нестираных заныкал и бережет как ядерное (ядреное!) оружие.

Я прислонилась спиной к колодезному срубу и приготовилась ждать. Кстати, ждать пришлось недолго… часа два. Не успела я пересчитать все одуванчики, как распахнулась покосившаяся дверь и на пороге нарисовался кот Бразилио… извините, Вольдемар.

В белой шляпе, светлом костюме и летних туфлях сей дегенерат… пардон, вырвалось, – ренегат бодрой походкой от бедра направился «до дому, до хаты». Фигли! «Живите богато» его проскочило стороной. Левой.