Пираты - Николя Перье

Был найден и единственный в своем роде изящный сосуд для воды в форме баклажана, служивший скорее всего для увлажнения чернильного камня, который аквалангисты тоже подняли на поверхность. Не меньшее культурно-историческое значение имеют и 570 огромных глиняных кувшинов, служивших для хранения запасов мяса, овощей, приправ, масел, вин и, естественно, воды. Кроме того, водолазы извлекли практически действующую астролябию и корабельный компас.

Находка на дне моря

«После того как был убран балласт судна —150 тонн камней, – рассказывает Френк Годдио, – „Сан-Диего“ поразил нас другой, не менее радостной неожиданностью: части его корпуса удивительно хорошо сохранились.

Прежде всего киль, многочисленные шпангоуты, даже руль! В общем, материала предостаточно, чтобы составить довольно точное представление о судостроении того времени».

От многочисленных утопленников не осталось практически ничего. Были найдены только двенадцать фрагментов черепов и несколько частей скелетов. Похоже, несчастные находились на нижней палубе, когда судно провалилось в пучину, а при ударе о морское дно были расплющены пушками: все обнаруженные останки лежали среди орудий.

При проверке останков археологи очень удивились: одна из жертв несомненно была женщиной. Переодетая в мужское платье авантюристка? Или провезенная контрабандой проститутка?

Непотопляемый адмирал

Пройдет еще немало времени, пока все находки будут занесены в каталог, отреставрированы и тщательно исследованы. Френк Годдио очень надеется, что они расширят наши знания о прошлом, а может быть, и о самой драме, произошедшей у острова Фортуна.

Дальнейшая судьба тех, о ком шел рассказ, хорошо известна. В августе 1601 года, спустя полгода после филиппинской авантюры, Оливье ван Ноорт на своем «Маврикии» появился в родной гавани Роттердама. Его земляки все продолжали высылать флотилии в далекие восточно-азиатские воды. Но только спустя 40 лет голландцы завладели довольно большой частью Индонезии, взяв под контроль торговлю специями, что впоследствии сделало эту страну одной из самых состоятельных в мире.

Спасенный адмирал де Морга первым делом приказал арестовать Хуана де Алькегу, своего вице-адмирала и капитана «Сан-Бартоломе» («только из-за его самовольного преследования „Эендрахта“ и произошло несчастье»). И прежде чем иные сведения о произошедших событиях достигли берегов Испании, при мадридском дворе все зачитывались искусно выдуманными сочинениями де Морги. В июле 1603 года «морской волк» получил-таки столь желанный пост в Мексике, в вице-королевстве Новая Испания.

Через 13 лет Антонио де Морга стал президентом королевского совета в Кито. Там он и умер в 1636 году в возрасте 77 лет. Незадолго до смерти ему еще раз пришлось столкнуться с правосудием, но по другому поводу: его оштрафовали на 2000 золотых дукатов за «совершенно открытые и неподобающие отношения со многими женщинами».

Сорок миллиардов на дне бухты Виго

Сгущались сумерки. Новость достигла дворца, когда в его покоях уже зажигали свечи, и полетела из залы в залу. Вскоре гости, собравшиеся на шумный праздник, уже передавали ее друг другу «на ушко»: предусмотрительно поднятый веер и склоненная к нему треуголка выделяли из толпы посвященных. «Вы слышали, монсеньер? Говорят, что. Мне только что сообщили по секрету… Это невероятнее, чем увидеть наяву вечный двигатель, и фантастичнее, чем открытие философского камня! Сказочное сокровище! Ожившее Эльдорадо. И где? Здесь, рядом с нами, только руку протянуть. Да, три тысячи четыреста тонн золота! Увы, оно глубоко под водой.»

При этом все – одни с радостью, другие с грустью – невольно сравнивали услышанную цифру с размером собственного состояния, каждый в мечтах видел себя могущественным обладателем несметного сокровища, каждый прикидывал, как бы попытаться им завладеть. Тем временем груды золота, надежно запертые в металлических сундуках и кожаных мешках с печатями и гербами их католических величеств Фердинанда, Изабеллы и их преемников, покоились на дне залива Виго в ожидании дня, когда чья-нибудь смелая рука вырвет их из мертвой тишины.

Гибель «Второго солнца»

24 октября 1702 года английские пушки весь день палили по 23 французским кораблям. Испанский адмирал Мануэль де Веласко стоял на капитанском мостике флагманского галеона «Иисус-Мария-Иосиф» и следил в подзорную трубу за быстрым приближением англо-голландской эскадры. До них оставалось не более двух миль, и расстояние быстро сокращалось. Адмиралу предстояло сделать трудный выбор: либо позволить англичанам завладеть сокровищами, либо отдать приказ о затоплении. Выбрать первое казалось немыслимым. Неужели к горечи поражения добавится сознание того, что врагу досталось такое сказочное богатство?! Не лучшим виделся и второй выход вариант, означающий, что 3400 тонн драгоценного металла будут потеряны навсегда.

Времени на раздумья уже не оставалось. В последний раз взглянув в подзорную трубу, адмирал Мануэль де Веласко обернулся к стоявшему рядом офицеру и коротко отдал приказ.

Озарив небо, солнце бросило последний луч, словно прощаясь, и закатилось за горы. 19 красавцев-галеонов один за другим медленно уходили под воду, унося в вечный сумрак морских глубин груды золота, которое люди так часто принимают за второе солнце.

Итак, шел 1702 год от Рождества Христова. Уже два года длилась война за испанское наследство. Толчком к ней послужило восшествие внука Людовика XIV, Филиппа V, на испанский престол, завещанный ему Карлом II. В борьбе за испанский трон столкнулись интересы двух мощных группировок, спешивших заявить свои права: с одной стороны, Англии, с другой – Франции и Испании, объединившихся под властью Людовика XIV.

Для содержания армий, сражавшихся по всей Европе, существовал неистощимый источник средств – золото Америки. Единственная трудность заключалась в том, что располагался он далековато. Однако ежегодно через океан отправлялись все новые и новые галеоны, а сундуки богачей из Кадиса пополнялись мексиканским и перуанским золотом. На море свирепствовали пираты, и, дабы не разжигать сверх меры их аппетит, галеоны шли под охраной военных кораблей.

Именно такую элементарную осторожность предприняло французское правительство, когда в декабре 1701 года поручило графу Шаторено «проводить» до Испании 19 галеонов адмирала Мануэля де Веласко. Шаторено принял под свое командование 23 военных корабля, ведь испанцы везли в Европу совершенно фантастическое количество драгоценного металла – плод трехлетних трудов на перуанских и мексиканских рудниках.

В январе 1702 года французская эскадра бросила якорь у берегов Мартиники. Веласко прекрасно сознавал, какой ценный груз несут его галеоны, и потому спешил как можно скорее оказаться под защитой французского адмирала. Шаторено со своей стороны торопился побыстрее пересечь океан. Но по неизвестной причине обе эскадры встретились в Гаване лишь в августе и, не теряя ни минуты, снялись с якоря. Уже в пути стало известно, что порт Кадис блокирован врагом. Шаторено и Веласко пришлось срочно менять курс и двигаться к северному побережью Испании.

22 сентября они вошли в залив Виго – южную часть Галисийской бухты. Этот залив 1500 метров в длину и 500 метров в ширину. Таким образом, бухта могла служить надежным убежищем, но в то же время в случае прямой атаки легко превращалась в самую настоящую ловушку. Впрочем, у графа Шаторено и адмирала Веласко не оставалось выбора. Начались штормы осеннего равноденствия, и им во что бы то ни стало требовалась спокойная гавань. Сюда и направились галеоны.

Упорство банкиров

Здравый смысл подсказывал, что необходимо побыстрее разгрузить корабли и увезти сокровища подальше от побережья. Но действовать следовало осторожно: не говоря о том, что золото могли разграбить во время разгрузки, крайне рискованным представлялось везти его через всю страну, не имевшую надежных путей сообщения, по которой к тому же рыскали банды головорезов. Несмотря на все эти трудности, наверное, единственным разумным решением было бы поступить именно так, но. Банкиры в Кадисе, которым принадлежала большая часть груза, не хотели рисковать, а кроме того, между французами и испанцами начались трения. В результате инициатива, во всяком случае, временно, была упущена. Французы предлагали выйти в море и взять курс на Брест; испанцы ответили категорическим отказом. Их легко понять: к чему искушать дьявола, доверяя французскому правительству охрану несметного количества драгоценного металла. Когда ставка достигает 3400 тонн золота, поневоле станешь осторожничать. Конечно, Франция – союзница, и ее лояльность вне сомнений. Но, увы, горький опыт научил народ, что, когда речь заходит о сокровищах, слово «честность» зачастую становится пустым звуком.