Марк Бернес в воспоминаниях современников - Коллектив авторов Биографии и мемуары

«Рада лишний раз услышать Монтана, который, сам того не зная, заставил меня когда-то ввязаться в трудное песенное дело».

Наконец, как тут не вспомнить интервью самого Монтана, данное им в свой последний, молниеносный приезд к нам корреспонденту «Московских новостей». На вопрос о возможности его новых гастролей в Москве, он ответил:

«Я хотел бы появиться у вас. Но тут я скромен. Если позовут… И я должен сначала порепетировать и быть уверенным, что это у меня получится… Помните песню „Когда поет далекий друг“? Если я начну ее петь сейчас, я заплачу. Я никогда не смогу забыть свои московские концерты».

Опять обратимся к Бернесу, в недавнем телевизионном размышлении о своей актерской судьбе грузинский певец и киноактер Вахтанг Кикабидзе поведал примечательный эпизод. Будучи еще начинающим солистом, он мечтал познакомиться с Леонидом Утесовым. Все как-то не получалось. И вот однажды, когда он в холле ЦДРИ беседовал с приятелем, в дверях появился Леонид Осипович. Самое поразительное состояло в том, что Утесов узнал грузинского гостя, — видел на телеэкране, — сам подошел к нему, обнял и сказал:

— Здравствуй, дорогой. Рад познакомиться и сказать тебе, что ты для меня не Буба Кикабидзе, а Вахтанг Бернес!

Обаятельный гость из Тбилиси закончил свой рассказ словами:

— Это прозвучало как наивысшая похвала. Вахтанг Бернес! Я был счастлив.

…Уже нет ни Бернеса, ни Монтана, ни Синьоре, ни старика Утесова, ни близких друзей Марка — Френкеля, Колмановского, Мокроусова, Винокурова, Кулиева, Гофф. Это были и мои друзья, которых я вспоминаю с любовью.

Когда в начале октября, в девяносто шестом, отмечая восьмидесятипятилетие Марка, открывали мемориальную доску на доме, где он жил, сотни людей собрались вокруг импровизированной трибуны. Перекрывая уличные шумы, над Садовым кольцом звучал голос Бернеса. Все взволнованно внимали любимым песням, проникновенным речам друзей певца.

Среди пришедших внезапно оказался сверхсовременный Бари Алибасов со своими «нанайцами». Их никто не ждал. Но эти «ниспровергатели» былой музыки сочли необходимым почтить память Бернеса, воздать должное его неповторимой и неувядающей манере исполнения.

В последнее время вышли два компакт-диска с песнями Марка «Я люблю тебя, жизнь» и «Я работаю волшебником». Меня удивило, что составители включили все песни на мои стихи, писавшиеся в разное время. Даже те, которые я лично считал «вчерашними». Возможно, тут сыграло свою роль желание сохранить сопровождавшие их прекрасные мелодии, такие, как, скажем, пленительный вальс Колмановского, созданный им для нашей песни «Пани Варшава». А скорее всего, сработало стремление сполна сберечь наследие волшебника Бернеса.

Их замысел себя оправдал. Эти компакт-диски не залежались на магазинных полках, на стендах уличных лотошников.

Больше того, стали появляться пиратские диски, выпущенные без ведома вдовы Марка. И тоже разошлись. С одной стороны — издательская бесцеремонность. С другой — свидетельство неубывающего спроса. Значит, Марк звучит и сегодня!

Страницы, посвященные хорошему другу, мне хочется завершить стихами, которые я написал вскоре после кончины Бернеса. Спустя много лет после первой публикации я их отшлифовал. И эти обновленные строки впервые прочитал с трибуны митинга на Садовой, в день открытия мемориальной доски.

Когда лежал он в клубном залеСреди завешанных зеркал,Не марши скорбные звучали,А сам себя он отпевал.

И просветляя нашу горесть,Преображая мрачный зал,Живой, но приглушенный голосВсе теплился, не угасал.

Я вспоминал в минуту этуВсей дружбы нашей долгий срок,Мои стихи, что им напетыСреди других знакомых строк.

И вот он канул в даль такую,Откуда еле слышен звук.Теперь о нем сказать могу я:«Когда поет далекий друг…»

Далекий? Но за смутной граньюШла фонограмма, сохранивВолненья, близкое дыханье,Задумчивый речитатив.

И вторил, долетая сверху,Прощальный журавлиный клик.Артиста скромное бессмертьеУже рождалось в этот миг.

Диптих

Я помню стройного МонтанаИ праздничную Синьоре,В мою судьбу они нежданноВошли в блистательной поре.

Неотразимый исполнительПарижских песенных чудес —В Москве. Талант его — в зените.Жена — принцесса из принцесс.

Бернес встречал их — мой хороший,Веселый и ранимый друг.Когда, бывало, пел он, тожеПреображалось все вокруг.

Артист, искатель неуставный,Сжигаем внутренним огнем,Вдруг сблизил и меня с МонтаномСчастливым шлягером о нем.

Был Марка замысел исполненВо имя дружбы и любви.Иные и доселе помнятТе строки давние мои.

Сойдя с эстрады и с экрана,Уйдя от старости своей,Бернес простился с нами рано,Спев напоследок «Журавлей».

А времена бесцеремонны!Я видел в телеке потомСедую грузную Симону,Монтана, певшего с трудом.

Печальный, с повлажневшим взглядом,Я не снижался до нытья.Неповторимая триада —Ведь это молодость моя!

Волшебники такой породыБессменным солнцем залиты.Не могут зачеркнуть и годыИх обаяния черты.

Февраль. 2003 г.

Из писем румынских радиослушателей[12]{69}

3812/444, Бухарест, Панайтеску Евгений

Наш коллектив — коллектив трудящихся Главного управления промторгов Министерства торговли с большим удовольствием слушал песню, посвященную Бухаресту, которую исполнял артист Марк Бернес. Эта песня нам всем очень понравилась. Особенно мы были восхищены тем, что один куплет Бернес спел на румынском языке.

Так как мы знаем, что вы выполняете музыкальные заявки радиослушателей, то мы просим: почаще передавайте эту песню!