Сокровища Колдуна - Джон Джейкс

Брэк ужасно страдал. Причиной тому были не удерживающие его путы и стражники, даже не страх — варвар слишком устал, чтобы помнить об этом. Нет, он мучился оттого, что столько было выиграно боев, столько перенесено тягот, и все впустую.

Свинцовый брусок зловеще поблескивал на пьедестале. Один лишь Дариос был избавлен судьбой от необходимости лицезреть его, — на щеках так и не пришедшего в себя моряка по-прежнему горел лихорадочный румянец, а сам он обвис в крепких руках приставленных к нему стражей.

Нордика вскинула вверх правую руку и медленно повела ею в сторону вонзающихся в небеса гор, что виднелись сквозь арочный проем. Она заговорила. Губы едва шевелились, но, странно, Брэк отчетливо слышал каждое слово, несмотря на душераздирающий вой ветра, достигшего уже такой силы, что держащие пленников воины не могли сохранять выправку и слегка пригнулись для сохранения равновесия. Лишь Нордику буря ничуть не трогала.

— Великим именем Йог-Саггота, Бога Тьмы, я заклинаю четыре ветра, — нараспев декламировала она, уткнув вытянутый указательный палец в бурлящее небо. — Слейтесь воедино и даруйте мне могущество. Четыре ветра из глубин времени... Четыре ветра от истоков творения... Четыре ветра из черной бездны за краем жизни, где властвует Темный мой Господин... Четыре ветра, придите!

На комнату обрушился шквал. Каменный пол заходил ходуном. Или Брэку просто почудилось?

— Йог-Саггот посылает северный ветер! — пела колдунья. — Посылает студеный ветер голубых северных льдов!

В арке позади Рунги застонал, забесновался ураган. Брэк ощутил на груди его леденящее дыхание. Зал словно поплыл в синеватом тумане.

— Йог-Саггот шлет южный ветер, — выла Нордика, — зеленый ветер зноя и разложения!

Обжигающее марево горячего воздуха затопило комнату^ неся с собою отвратительное зловоние органических останков, веками копившихся в пропитанных сыростью джунглях. Одного из охранников Брэка затошнило.

— Йог-Саггот посылает ветер с востока! Ярко-красный ветер маковой отравы!

Элинор и ее стражи покачнулись, когда в арку за их спинами ворвался ветер, дохнувший нездоровым приторно-сладким ароматом.

— И западный ветер насылает Йог-Саггот! Черный смерч с самого края земли!

Троица держащих одноногого моряка солдат исчезла в облаке чернильного цвета. Извиваясь и кружась, облако потянулось к центральному возвышению. Одно мгновение — и весь зал оказался втянут в ревущий смерч.

Диковинные радужные мушки заплясали у Брэка перед глазами, и в сердцевине искрящейся многоцветной дымки стало возникать изображение...

Бритый череп.

Орлиный нос.

Поджатые тонкие губы.

Сердце варвара неистово заколотилось в неожиданно ставшей тесной груди. Затем пришел страх. Страх...

В воздушных завихрениях сформировались глаза, большие, темные, с огромными зрачками, окруженные бугристой коркой иссеченной шрамами кожи. Во взгляде этих немигающих глаз, уставившихся на Брэка, светилось торжество...

Вслед за отдельными чертами материализовалось все лицо, и варвар увидел кожу, живущую жизнью судорожно извивающихся, переплетенных человеческих фигур. Из буйства колдовской бури Септенгундус, Наместник Зла на Земле, довольно взирал на мучения Брэка и остальных жертв.

Продолжалась отвратительная пляска бьющихся в корчах фигур, пронзительные застывшие глаза обозревали зал СКЁОЗЬ колышущуюся мглу. Выражение призрачного лица показало, что колдун остался доволен работой своей дочери.

В нечеловеческом веселье кружились воронки смерчей. Сквозь завывания ярящихся ветров Брэк услышал глумливый, издевательский смех Септенгундуса. Колдун явно смеялся над ним, и ему было отчего торжествовать: после долгих мытарств и бесполезной борьбы варвар попал-таки прямо в лапы Йог-Саггота, не достойного зваться богом. В ушах северянина загремел голос: «Я буду там!»

Брэк изо всех сил зажмурил глаза. Когда он вновь открыл их, одна только Нордика стояла в центре смерча, где царил абсолютный штиль — белое платье висело свободно, не развевались гнездом черных змей волосы. Вытянув руки по направлению к великану-варвару, Нордика воззвала:

— Во славу Йог-Саггота — соединись, южный ветер, с землей, вдохни в золото жизнь!

Брэк ощутил легкое покалывание в ногах, очень скоро перешедшее в жгучую боль. Она быстро распространялась вверх по телу, обволакивая его паутиной страдания.

Нордика повернулась к Дариосу:

— Во славу Йог-Саггота — слейся, западный ветер, с водою. Вдохни в золото жизнь!

Моряк протяжно и жалобно закричал, его и без того хилое тело прямо на глазах еще более поникло и сжалось.

— Во славу Йог-Саггота — соединись, северный ветер, с огнем, вдохни в золото жизнь!

Зарыдал и задергался Рунга. Крупные слезы покатились по его щекам, скрюченные руки стиснули бока.

— Во славу Йог-Саггота — восточный ветер, соединись с воздухом, вдохни в золото жизнь!

Элинор застонала и упала бы вперед, если бы один из насмерть перепуганных стражей не подхватил ее.

— Земля! Воздух! Огонь! Вода! Превращенье, начнись! Соберитесь, ветры! Дуйте, жгите, вдохните в золото жизнь!

Брэк чувствовал, что слабеет с каждой секундой. Голова отяжелела, в висках стучало, заволокло мутной пеленой глаза. Ноги стали ватными и подгибались, как у недавно начавшего ходить младенца.

Серая свинцовая чушка на темном постаменте начала излучать слабое желтое свечение, она словно стала наливаться жизненной силой. Той самой силой, что утекала, подобно песку, струящемуся в колбе часов, из тела, высасываемая ветрами. Варвар больше не чувствовал своего тела, он казался себе существом, состоящим из какого-то желеобразного вещества наподобие костного мозга. Когда жизнь его будет выпита до капли, от него, должно быть, останется только бесформенное склизкое пятно на мраморном полу.

Нечто подобное ощущали и три другие жертвы. Они все больше бледнели и даже, казалось, уменьшались в размерах. Потоки беснующегося воздуха сгустились в плотную непрозрачную пелену. Комнату опять закачало, на этот раз сильнее. Брэку показалось, что он слышит отдаленный грохот. Похоже было, будто весь замок сотрясался до самого основания. Борясь со слабостью, варвар продолжал держать голову высоко поднятой и в какой-то момент заметил извилистую трещину, открывшуюся в камне, венчающем арку позади Рунги. Где-то выругался охранник. Видимо, он тоже увидел трещину и понял, какую угрозу может представлять разбушевавшаяся стихия.

Лицо Нордики было озарено желтым сиянием, исходящим от слитка на возвышении, и кроме него, она ничего вокруг не желала видеть.