Скифы - Юрий Никитин

– Что? – не понял Бабай-ага.

– Вот видишь, – сказал Новый Иудей с удовлетворением, – тебе че беспокоиться? Все равно не проходишь.

Выходит, подумалось само собой, без всякой связи с баталиями в виртуальной Корчме, Алексей держит Яну достаточно крепко, если может даже передавать от нее приветы. Он как-то обмолвился, что она приехала покорять столицу как художница, а все мы, москвичи, знаем, как часто у провинциалов горят крылья…

Эта провинциалочка, похоже, тоже выбрала не совсем тот жанр для успеха… Нет, даже и мысли не мелькнуло насчет фотомодели или манекенщицы… хотя, если честно, то, конечно же, мелькнуло, но ощущение неудачи пришло от слишком близкого знакомства с компьютерной графикой.

Это в прошлом художники зашибали деньгу на портретах маслом, тогда не было даже фотоаппаратов, а теперь большинство вовсе перешло на рисование по экрану. Другие сшибают деньгу, быстро составляя коллажи из многочисленных клип-макетов. На каждом сидюке их десятки тысяч, а на продвинутом дэвэдэшнике – миллионы. Всегда есть из чего выбрать по вкусу заказчика, а при необходимости слегка подрихтовать тут же на экране, увеличить или изменить пропорции, перекрасить, подсветить, изменить фон – все в течение одной-двух минут. Берут за такую работу художники до смешного дешево, заказчики довольны, но все равно такие художники зарабатывают совсем неплохо. И Яне, с ее провинциальным стремлением все рисовать ручками, не пользуясь щедрой коллекцией шаблонов, придется совсем непросто…

Он вспомнил оценивающий взгляд Алексея. Этот дебилоид прекрасно понимает, что провинциалке на художестве не только не разбогатеть, но и не заработать на хлеб. Интересно, успел ли уже предложить более серьезное покровительство, чем просто разделить с ним место на койке? Вряд ли. У самого протертые штаны и туфли с отваливающейся подошвой!..

Хотя, правда, портфель уже из настоящей кожи.

Если передавала привет, то он имеет право позвонить! И хоть это телефон Алексея, она остановилась пожить у него, пока определится в Москве, но можно выбрать время, когда Алексея наверняка нет дома, у него забот полон рот…

Он отчаянно трусил, пальцы дрожали, а во рту пересохло. Кое-как со второй попытки набрал номер. Дыхание остановилось – а вдруг Алексей дома, телефон на том конце уже звонит и звонит, Крылов наконец оторвал трубку от уха, как вдруг в мембране щелкнуло, сдавленный голос что-то пробормотал.

Он вскрикнул:

– Яна?.. Это я, Крылов!.. Мы с тобой общались на сходках корчмовцев!

Голос пробормотал еще невнятнее, он уже усомнился, что голос принадлежит Яне, заговорил быстро, торопливо:

– Яна, я очень хотел бы встретиться!.. Знаю, это нельзя говорить по телефону, но, что б ни делал, ты у меня перед глазами!…

Ее голос, теперь он различал, словно бы пытался выговорить что-то, но из мембраны доносились только сдавленные звуки, после чего щелкнуло, связь оборвалась.

Он остался сидеть как пришибленный. Не сразу услышал, что в руке раздраженно пикает трубка, виновато и с величайшей осторожностью понес на рычажки.

Мысли самые дикие и странные хаотично заполняли мозг, так же резко оставляли полностью. Череп то трещал от напора, то пустел, как метро после полуночи. Кровь приливала тяжелыми горячими волнами, в висках начинали стучать молотки, затем так же резко он начинал слышать в ушах звон незримых колокольчиков…

Телефон зазвенел так резко, что Крылов подскочил. Стул упал с грохотом, в голове мелькнуло, что разбудит деда, пальцы цапнули трубку, метнули к уху:

– Алло?

– Это я, – послышался ровный и чистый голос, – Яна. Ты звонил…

Он поспешно прокричал:

– Да-да!.. Яна, умоляю, выбери время, чтобы нам встретиться. Любое. Но чем раньше, тем лучше!

На том конце провода было долгое молчание. Затем голос нерешительно произнес:

– В Москве положено отложить на день-два, а то и на три… Но я из провинции, я… могу и сейчас. У меня сейчас есть свободное время, так что почему и нет?

Крылов выдохнул счастливо:

– Ох, Яна… Ты просто золото. Давай, я буду тебя ждать у памятника Пушкину? Я слышал, что Алексей живет там близко в коммуналке?

– Верно, – ответила она. – На Ермоловой. Я смогу быть там через десять минут.

Он закричал в панике:

– Через десять я не успею! Мне добираться… Давай через тридцать минут?

– Договорились, – ответил ее бесконечно милый голос. – Через тридцать минут я буду. Учти, я не опаздываю.

– Ты золото, – пробормотал он. – Ангел, а не женщина! Еще и не опаздываешь…

Глава 19

Из дома вылетел, как будто его выдрало вакуумным взрывом. На улице выскочил на середину дороги, остановил первого же частника, все сейчас шабашат, велел гнать в Центр, прямо в Центр. Не куда-нибудь, а к памятнику великому поэту. Если надо, то нарушая эти гребаные правила, он заплатит.

Хозяин машины посматривал на него испытующе, стараясь понять, имеет ли дело с провинциалом, что вырвался наконец-то в Москву, теперь у него командировочное настроение, ему сейчас бабы, рестораны, казино…

– Надолго в Москву? – поинтересовался он.

– Что? – очнулся Крылов. – В Москву?.. Нет, я москвич. Ты не обращай внимания, это я так… сделка века намечается.

– А-а-а, – протянул водитель разочарованно, Крылов понял, что выпал из сферы повышенного внимания подшабашника. С самого крутого бизнесмена не сдерешь так, как с самого мелкого командированного из глубинки. Те все еще по старинке сорят деньгами, а у бизнесменов вошло в моду демонстративно беречь копейку. – Тады да… Щас приедем, в это время пробок нет. Или почти нет…

И все же, на скорости подъезжая к памятнику, он видел стройную фигуру Яны. Она подошла к мороженщику, чем-то интересовалась, парень картинно выпячивал грудь и все старался заглянуть ей за глубокий вырез. Мимо прошла совершенно обнаженная девчушка, на груди и ягодицах татуировка, он не обратил на нее внимания, а Яну жадно раздевал взглядом.

Крылов заскрипел зубами, бросил:

– Останови!

– Здесь нельзя. Сейчас развернусь…

– Тут разворот только возле Центрального телеграфа!

– Да, но…

– Держи!

Крылов бросил ему деньги, водила послушно начал сдвигаться к бровке. Крылов открыл дверцу, когда машина притормозила, выскочил на ходу и бросился в сторону памятника.

Яна развернулась в его сторону с неспешностью королевской яхты. Глаза ее смеялись, пальцы деловито снимали обертку с эскимо на палочке. Провинциалы всегда жадно лопают московское мороженое, Крылов знал.

– Извини, – выдохнул он, – чуть опоздал…

– Да нет, – ответила она беспечно, – это я вышла раньше. Люблю Москву!