Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств - Андрей Чертков

Это все, что я пока хочу сказать о Кайсе.

Теперь посмотрим на Алека Сневара. Его поведение не менее эксцентрично, чем поведение Мозеса. Создается впечатление, что почти все обязанности Алека как хозяина сводятся к распитию им совместно с гостями кофе и не кофе. Он также способен зарегистрировать гостя и что-то там посчитать на калькуляторе. Кроме того, он иногда протирает чистые рюмки. Возможно, кормить Леля — его обязанность. И еще, он не забывает отчитывать Кайсу за нерасторопность. Поэтому неизвестно, кто расчищает дорожки вокруг отеля — то ли Алек вместо моциона, то ли Кайса в качестве наказания за лень.

Такова пара, очевидная эксцентричность которой избежала внимания Хинкуса и Глебски.

А теперь предположим, что то, что описывал Глебски, слегка отличается от истины. Предположим, что наш единственный свидетель кое в чем лжет. Не будем пока углубляться в причины. Сначала внимательно посмотрим на текст документа. Ясно, что Глебски нет смысла врать, пока он описывает отель и его обитателей. Поэтому первую половину документа мы можем принять как вполне правдивую картину событий — до того момента, когда начинает разворачиваться действие. До схода лавины не происходит ничего, что потребовало бы от Глебски начать выгораживать себя. До лавины — Глебски всего лишь свидетель. После лавины — активно действующее лицо.

Вот тут и начинается ложь.

Итак, мы уже установили, что в отеле находились три кандидата на роль Вельзевула. Дю Барнстокр, Мозес и Сневар. Оставим в покое престидижитатора. Таинственность и мистификации — его профессия. Посмотрим на Мозеса. Если считать истинной «долавинную» часть показаний Глебски — а у нас нет оснований ей не верить, — единственные порочащие господина Мозеса сведения исходили от Алека Сневара. Это он рассказывал о неподъемном сундуке и бездумной трате денег. Сам Глебски ничего подобного не наблюдал, а эксцентричность Мозеса в общении с постояльцами отеля, хотя и выходит за рамки обычного человеческого поведения, все же порочащей уликой не является. Почему бы не предположить, что Алек Сневар возводит на него напраслину?

Тогда происшедшее в отеле видится совсем в ином свете. Вельзевул, которого разыскивает Хинкус, это и есть Сневар. Господин и госпожа Мозес — всего лишь случайные гости в отеле, которых подставили под удар банды Чемпиона.

И тогда мы снова обращаемся к инспектору Глебски. Почему он дает ложные показания? Потому что хочет отвести от себя подозрения.

Представим, что в какой-то момент за несколько месяцев до описываемых в документе событий пришелец, которого мы знаем под именем Вельзевул, занял место настоящего Алека Сневара (к сожалению, нет совершенно никаких данных, которые позволили бы предположить, когда и как это произошло на самом деле). Обживаясь в новой для себя обстановке, Вельзевул заводит знакомство с инспектором Згутом, физиком Симонэ, фокусником дю Барнстокром и другими. Знакомство со Згутом, вероятно, и наводит его на мысль приобрести значительное состояние посредством ограбления нескольких банков (заметим, что специальность Згута как раз «медвежатники», то есть специалисты по вскрытию сейфов). Для этой цели он связывается с бандой Чемпиона. После чего обнаруживает, что создал себе уйму проблем, а финансовое положение не слишком и упрочил (не будем сейчас углубляться в обсуждение вопроса, зачем ему нужны деньги. Может быть, Кайсу нужно ремонтировать, на запчасти не хватает). Он начинает понимать, что куда проще и гораздо тише можно приобрести деньги с помощью экономических преступлений, для чего ему нужны консультации инспектора Глебски (специальность которого — именно подложные документы и прочие бухгалтерские махинации); эти советы Сневар и получает в тот самый вечер, когда происходит сход лавины. Скорее всего, лже-Сневар счел, что использовать Глебски втемную не получится. Вербовка, вероятнее всего, и произошла в ночь, когда сошла лавина.

В результате в отеле четко обозначились две группы: Алек и завербованные им Глебски, Симонэ и Брюн — и ничего не подозревающие Хинкус, господин и госпожа Мозес, а также Олаф Андварафорс и дю Барнстокр. Вероятно, не было никакого Луарвика. И скорее всего, практически все, о чем пишет Глебски после схода лавины, — ложь. Реконструируя события, можно предположить следующее.

Когда прилетел вертолет Чемпиона, Хинкус стоял на открытом месте рядом с тем самым неподъемным сундуком. Якобы перепуганные до предела члены «группы Сневара» выдали ему связанного по рукам и ногам господина Мозеса, а также останки госпожи Мозес (вероятно, при убийстве несчастной женщины был убит и бросившийся на помощь Олаф). Банда Чемпиона погрузила трофеи в вертолет, после чего, уверенные в своей безнаказанности, бандиты улетели. Но недалеко. Алек Сневар привел в действие бомбу, заложенную в сундуке, и ликвидировал последствия своего недальновидного обращения к криминальным структурам. После чего члены «группы Алека» выстроили свою версию событий.

Господин дю Барнстокр, находящийся под сильным влиянием своей племянницы и совершенно ошеломленный событиями, дал нужные им показания.

Хочу отметить особую роль Симонэ. Да, он был завербован, и Алек, судя по всему, расплачивался с ним дозированными порциями продвинутой инопланетной науки. А иначе, посудите сами, зачем ему приезжать заниматься скалолазанием в разгар горнолыжного сезона, когда до скал не добраться? Он был вынужден поддержать Алека. И все же история с Мозесом ему не понравилась настолько сильно, что он открыто высказывал свое негодование Глебски и Сневару. Пока не погиб.

Такова, на мой взгляд, истинная картина событий в отеле «У Погибшего Альпиниста», вырисовавшаяся в результате случайных оговорок инспектора Глебски.

Впрочем, дорогой Эксцеленц, Вы можете построить свою версию событий, когда Вельзевулом был бы все-таки господин дю Барнстокр. 

Ник. Романецкий

ЖУКИ В МУРАВЕЙНИКЕ

— А страх, как вы понимаете, майор, эмоция, прямо вытекающая из инстинкта самосохранения, а потому фундаментальная, — сказал полковник Димов. — Так что расследование надо провести в наикратчайшие сроки.

— Есть провести расследование в наикратчайшие сроки. — Следователь Мазур встал, дернул по уставу подбородком и покинул кабинет начальника УБЭП.

Полковник мог бы и не вспоминать о страхе — любому полицейскому чиновнику ясно, что граждане не должны бояться друг друга. Это стало бы капитальным нарушением стабильности общества, а по Конституции стабильность — превыше всего.