Дежавю - Татьяна Шмидко

– Не смей! – тут же рявкнула я.

Неимоверно быстрым движением он пробежал расстояние между нами и схватил меня за талию. Я попыталась вырваться, но он второй рукой вцепился в мои волосы на затылке. К счастью, только парик остался у него в руке. Я же лишь встряхнула головой, отчего густые волосы рассыпались, вокруг меня, словно грива. Одним точным движением я двинула ему лбом в скулу и с чувством лягнула по ноге. В ответ он хладнокровно швырнул меня через весь зал к противоположной стене. Я врезалась в нее с сильным треском. Тут же он оказался рядом и схватил меня в охапку, прижимая к себе.

Я услышала, как трещат мои ребра. Боль была невыносимой! На секунду я потеряла контроль над собой и слабо вскрикнула. Я понимала, что это конец. У меня был шанс, и я так бездарно его потеряла!

– С кем ты борешься? Со мной? – прошипел он мне на ухо и потащил меня через весь зал к Ханне. Я упиралась как могла, в ответ получая еще больше боли. Этот гад был сильнее, чем кто-либо из тех, с кем я встречалась!

Он поставил меня перед Бруксом и Ханной, держа за плечо мертвой хваткой. Мой взгляд, полный отчаяния был прикован к дочери. А неизвестный изучал меня. Он немного помедлил, видимо, изучая степень и глубину моего отчаяния, и сказал:

– Я предлагаю тебе сделку.

Это повергло меня в шок. Она вел себя непредсказуемо. Я не ожидала такого! Может, мне удастся его убедить не вредить нам? Я подавленно спросила:

– Что за сделка?

Он спокойно ответил:

– Все очень просто. Я разрешаю тебе забрать одного. Забирай и уходи! Мне понравилась твоя безбашенная смелость.

Он произнес это таким тоном, словно хотел сделать комплимент.

Я чувствовала, что это неспроста, но слишком уж заманчиво было предложение.

– В чем подвох? – спросила я его. – Зачем это тебе?

Он ухмыльнулся, от чего мне стало неспокойно, и ответил:

– Видишь ли, Бэль… Я уважаю в вампирах смелость суждений и красоту поступков. Вот такая у меня слабость… – сказал он, и на минуту его лицо стало таким открытым и располагающим, но в тот же миг его сковала гримаса злобы, – и ненавижу предательство! Это единственное, что жизнь научила меня не прощать. Оно слишком дорого обходится!

– Но почему я? – спросила я снова. – Мой муж или дочь, Диксон, Элиза или Брукс – они намного лучше, чем я! – сказала я горячо, и искорка надежды затеплилась в моем разуме. Может мне удастся убедить его, что они обладают необыкновенными талантами и достойны жить не меньше, чем я?

– Хорошая попытка. Но в подобной ситуации лучше задать не такой вопрос. У тебя все меньше времени для выбора. Если ты вдруг решишь выбрать свою человеческую мать, то учти, что кислорода у нее в легких осталось не надолго.

Я повесила голову и подавленно спросила:

– Что будет с остальными?

Неизвестный отпустил меня и сказал:

– Я их убью, – сказал он таким обыденным тоном, словно говорил о погоде. – Они нарушили главное правило для вампиров – его сообщают новорожденным, как только те переживут муки превращения. Помнишь его? – спросил он и склонил голову набок.

– Оборотни. Это наши враги и союз с ними карается смертью.

– Правильно! – сказал он и вздохнул. – Так что ты понимаешь, что вины тут моей нет, я просто поддерживаю порядок. Ты понятия не имеешь, к чему может привести такая дружба…

– Они же просто дети! Влюбленные вдруг в друга! – крикнула я ему в лицо, показывая рукой на Ханну и Брукса. – Посмотри на них! Какая угроза может от них исходить?

– Это не обсуждается, – рявкнул он в ответ и зарычал, подняв верхнюю губу.

– Тебя не переубедить, не так ли? – спросила я грустно, глядя ему в глаза.

Он сцепил руки на груди, самодовольно наблюдая мое поражение. Он напомнил:

– Ты все еще не спросила меня, что я потребую взамен.

Ага! Ему что-то от меня нужно.

– И каково же твое условие… не знаю твоего имени, прости.

Он подошел к Эдуарду, рассматривая его, словно скульптуру в музее, и просто ответил:

– Мое имя тебе ничего не скажет. Условие – ты должна снять свою защиту, из-за которой на тебя не действует мое забвение, а это мой коронный номер, кстати, моя гордость уязвлена. А потом можешь уйти.

– Снять что?

– Оу, а ты не знала? У тебя врожденная защита от ментальных воздействий. Я уже все перепробовал – ничего тебя не берет!

– Но я не понимаю, как это сделать! – практически крикнула я ему в лицо. – А мама задохнется, пока я буду пытаться это сделать!

– Я тебе подскажу как. Представь, что ты находишься в коконе… таком золотистом коконе. Представила?

– Да.

– Теперь сделай его в два раза шире.

Представить это удалось на удивление легко. Незнакомец вдруг подошел очень близко, и я почувствовала, как он пересек границу «кокона», зайдя в его внутреннее пространство. Я открыла глаза и посмотрела на Ханну, которая была бледнее снега и синюшного Брукса. Беспокойство и любовь к ним затопило мое сознание, и я почему-то вспомнила дочку совсем малышкой. Как она сидела на руках у Диксона, а Элиза, вне себя от счастья, тихо хлопала в ладошки, напевая детскую песенку. А потом, как Эдвард учил ее охотиться на зверей, а Брукс есть тушеное мясо; как Алиса подбирала мне кеды и джинсы, а Ханна принесла на плече окровавленного Брукса; как мы узнали про их роман, а потом встретились с не менее взбешенными родителями оборотня. Про наше мирное сосуществование; про наш домик в лесу, тихие, уютные вечера у камина и глаза Эдварда. Все это промелькнуло в моем сознании за пару секунд, и страшное открытие сбило с ног. Упав на колени, я закрыла глаза руками и поняла, что не смогу жить без них всех. Я просто не смогу и все.

Я не могла сделать выбор, просто для меня его не существовало. Жизнь без кого-либо из Ричардсонов не имела смысла. Поэтому решила по-другому – я выбрала Ханну вместо себя и свое право уйти отдала Бруксу. Я желала этим двоим долгих лет счастливого существования. Это было единственное решение. Боль внезапно утихла, и я твердо посмотрела в чужие желтые глаза. Кокон давно растаял, и незнакомец стоял, ошеломленный передо мной.

– Я приняла решение. Я не хочу жить без них, – сказала я и показала рукой на Ричардсонов, – поэтому отдаю свое право уйти Ханне, а вторым спасенным выбираю Брукса. Они не виноваты, что нам не хватило духу их разлучить. Так что вина на нас, а не на этих детях.

Это, по-твоему, справедливо?

Но незнакомец не ответил, он внимательно смотрел на Аронимуса и Кунца. Таким недобрым взглядом, что у меня появилась мысль о том, что Триумвират тоже уйдет с этой планеты вместе с нами.