Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд - Игорь Петрович Сенченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шейх Талал основательно укрепил фундамент власти Рашидитов, заложенный его отцом, «навел тишину и порядок» в землях Джабаль Шаммара, расширил териториальные пределы удела Рашидитов. Единственное, что не переносил и не прощал шейх Талал, так это ложь. Каждый житель Джабаль Шаммара, отмечали в своих воспоминаниях бывавшие там путешественники, знал, что, солгавши Талалу, хотя бы раз, человек навсегда лишался надежды на его к нему благосклонность. О подвигах «щедрости и гостеприимства» шейха Талала, а именно так о его лучших человеческих качествах отзывались арабы Аравии, слагались легенды.
Интересные воспоминания о Джабаль Шаммаре оставили финский ориенталист и путешественник, подданный самодержца российского, Георг Август Валлин (1811–1852) и итальянский предприниматель Карло Гуармани, наведывавшийся в Джабаль Шаммар в 1864 г. со специальной миссией — с целью закупки лошадей для королевских конюшен Франции и Сардинии.
Единственной и всепоглащающей страстью Г. Валлина, по утверждению его современников, была Аравия. Воспитанник российской востоковедческой школы при Петербургском университете, ученик знаменитого шейха ат-Тантави, у которого он обучался в Санкт-Петербурге арабскому языку, Валлин, действительно, смог хорошо познать душу бедуинов Аравии и познакомиться с обычаями и нравами, что царят в племенах «колыбели ислама». Он ярко рассказал, что представляет собой шкала жизненных ценностей аравийцев и каков их кодекс чести. Неслучайно поэтому на памятнике, установленном на могиле этого всемирно известного исследователя-открывателя Внутренней Аравии, наряду с его финским именем, начертано еще одно, арабское — ‘Абд ал-Вали.
Дважды под видом мусульманина из Бухары, подданного российского императора, он предпринимал путешествие в глубь Аравийского полуострова. Два месяца провел в Джабаль Шаммаре (покинул Хаиль в конце ноября 1845 г.). Делясь своими воспоминаниями о Хайле, он пишет, что каждый приезжавший туда иноземец, не имевший в городе знакомых и друзей, мог смело рассчитывать на крышу над головой в гостевом комплексе правителя; притом столько долго, сколько потребуется. По словам путешественника, правитель Джабаль Шаммара (речь идет о шейхе Талале), благодаря его мудрости и щедрости, пользовался уважением у местного населения. О его мужестве и храбрости, неустрашимости и отваге, справедливом суде и верности данному слову, равно как и о гостеприимстве, говорили в Аравии повсюду. Отношение правителя к просьбам людей, нуждавшихся и неимущих, заслуживало самой высоокой похвалы. Ни один из них, замечет Георг Валлин, «не уходил от дверей дворца эмира, не получив помощи». Путник на дорогах Джабаль Шаммара чувствовал себя тогда в полной безопасности. И была она там, в сравнении с другими землями Северной и Центральной Аравии, действительно, «редкостной» (58).
Среди других заметок-воспоминаний Г. Валлина о Джабаль Шаммаре обращают на себя внимание его зарисовки домов жителей Хаиля, города «опрятного и чистого». В любом из жилищ в Хайле, сообщает путешественник, в бедном или богатом, имелась отдельная кофейная комната — с выходом в сад либо во двор, окруженный высокой каменной оградой. Там, в этих «приютах кофе и наргиле [кальянов]» в речи арабов Аравии, и собирались по вечерам мужчины — для дружеских бесед и для решения дел житейских.
Рассказал в своих воспоминаниях путешественник и о мусульманах-паломниках, с караванами которых он передвигался в Мекку и Медину. Поведал о том, что шли они из Багдада к Святым местам Дорогой Зубайды, названной так в честь Зубайды, жены багдадского халифа Харуна ар-Рашида (правил 786–809). По ее распоряжению вдоль этой дороги вырыли колодцы и построили ханы (дома для отдыха). Более того, возвели небольшие фортификационные сооружения, дозорно-сторожевые посты, которые оберегали пилигримов от разбойников, или от «хищных людей» пустыни, как их звали аравийцы. На средства Зубайды углубили также колодец Замзам и проложили действующий до сих пор подземный водовод (Ручей Зубайды) в долине у горы ‘Арафат.
Интересная страничка воспоминаний Г. Валлина — это рассказ о востребованных в те времена среди иноземных купцов и путешественников, наведывавшихся в земли Аравии, платных проводниках (рафиках). Они, по выражению аравийцев, давали «чужестранцам свое лицо». Другими словами, обеспечивали им такую же защиту и неприкосновенность, какой пользовались сами в границах обитания их племен. Наличие рафика в караване, пишет Г. Валлин, делало передвижение иноземца по пустыне более безопасным.
Путешествуя по Аравии, делится своими наблюдениями Г. Валлин, нужно помнить, что деньги в пустыне ценности не имеют. А вот щедрость и готовность поделиться с кочующим бедуином водой и хлебом, кофе и табаком, напротив, ценятся высоко. Иноземец в аравийской пустыне не должен быть скупым «в отношении двух вещей — табака и кофе». Тогда арабы станут величать его каримом, то есть человеком щедрым. А это — самая высокая, что ни на есть, похвала в пустыне; и в Аравии она дорогого стоит.
В заключение повествования о Георге Августе Валлине следует, думается, упомянуть о том, что в 1851 г. он успешно провел переговоры с Русским Географическим Обществом в Санкт-Петербурге о снаряжении под его руководством специальной научной экспедиции в Аравию. Но 23 октября 1852 г. неожиданно скончался (из-за болезни сердца), в Гельсингфорсе, и задуманная им экспедиция не состоялась (59).
Яркий след в истории исследований Аравии оставил описанием Неджда и Джабаль Шаммара итальянский предприниматель Карло Гуармани. Он называл эти места «колыбелью самого совершенного типа конской породы». Лошади из Аравии, свидетельствует Гуармани, пользовались тогда в Европе такой же известностью и спросом, как и аравийский (йеменский) кофе. Лучших лошадей чистой арабской породы можно было приобрести в Джабаль Шаммаре, в конюшнях клана Рашидитов, правителей тех земель. Поэтому Гуармани и отправился туда. Надо сказать, что арабов к тому времени он познал уже неплохо, так как довольно долго и плотно общался с ними во время пребывания в Иерусалиме: вначале в качестве консульского агента короля Пруссии, а потом — агента французских императорских перевозок. Должности, что он занимал в Иерусалиме, предоставили ему возможность близко познакомиться с шейхами многих арабских племен, населявших земли от Иерусалима до Неджда. Безопасность Гуармани в пути во время поездки в Аравию обеспечивали рекомендательные письма шейхов соседствовавших друг с другом племен. Они ходатайствовали за него друг перед другом как за человека, «знающего толк в лошадях арабской породы» и заслуживающего доброго к себе отношения и опеки. Ко всему прочему, Гуармани находился под личной защитой шейха влиятельного племене бану ‘аназа.
Делясь впечатлениями о Джабаль Шаммаре, он упоминает, в частности, о той роли, что играла тогда в повседневной жизни арабов Аравии
