О любви (сборник) - Наталья Нестерова

«Здравствуйте, мои дорогие! Приветствую Зину и МВС!» Потом следовал рассказ о тюленях. Оказывается, эти водные млекопитающие составляют два семейства: настоящие тюлени (12 родов, 19 видов) и ушастые тюлени (4 вида). У настоящих тюленей ушная раковина отсутствует, ласты покрыты шерстью, в отличие от ушастых, у которых имеются маленькие ушки, а ласты лишены волосяного покрова… К отряду тюленей относятся морской заяц, нерпа, котик…

Словом, в каждом письме описывались тюлени, особенности их обитания и охоты на этих зверей. В конце послания ритуальное: «Целую вас. Будьте внимательны! Берегите друг друга!»

Петров даже не реагировал на вопросы детей, которые поддерживали переписку, — механически слал «записки охотника».

Зина в эпистолярном общении не участвовала, но мысленно вела с мужем диалоги, которые в основном сводились к упрекам и риторическим вопросам: «Как ты мог так поступить? Почему ты меня бросил? Почему заставляешь страдать? Неужели не понимаешь унизительности моего положения? Ты меня разлюбил? Мы тебе не нужны?»

У Зины не было интересов и занятий, не связанных с семьей. Не считать же увлечением еженедельное посещение косметического салона. И подруг близких у нее не было. Лучший друг — Петров. Чаще, чем с другими, она общалась с Леной Ровенской.

Сестра Валя после замужества отдалилась: они с Денисом создали на редкость гармоничный союз. Денис не сделал большой карьеры, у него отсутствовали организаторские способности — проще сделать самому, чем объяснять другому, честолюбие — ему большего и не нужно. Он был талантливым математиком, но косноязычным и стеснительным человеком. Валя не работала, ее устремления ограничивались здоровьем дочери и мужа — у них обнаружилось тяжелое, хотя и не злокачественное заболевание крови. Режим, регулярные курсы лечения, особое питание — все это отгородило Валину семью от внешнего мира. В своем маленьком мирке они были счастливы. Никогда не просили о помощи других, но не отказывали, если нуждались в них.

К Денису Зина обратилась с просьбой определить, откуда идут письма Петрова.

Он колдовал за компьютером, а Зина плакалась сестре на кухне, пересказывала упреки мужу. Валя ее не поддержала.

— Почему ты не веришь Петрову? — недоумевала она.

— То есть как — не верю? — удивилась Зина. — Как дурочка на пригорочке сижу и жду его.

— И обвиняешь во всех смертных грехах.

— Он их не заслужил? — запальчиво воскликнула Зина. — Он не бросил меня, нас?

— Петров доступно объяснил тебе свое состояние.

— А мое состояние в расчет не принимается?

— Зина, самое лучшее, что может быть между людьми, между мужем и женой, — абсолютная доверительность и честность. Нужно верить своему избраннику, без веры все теряет смысл. Я говорю банальности, но они правдивы.

— Именно правды я и хочу.

— Но не равноправия! Ты не допускаешь, что Петрову может быть плохо, что ему требуется передышка для чего-то, я не знаю для чего. Он, в твоем представлении, не человек, которому свойственны слабости, а монумент, скала, робот с атомным двигателем. Ты даже не слышишь, что он тебе говорит.

— Он не говорит со мной три недели.

— Говорил раньше, — поправилась Валя. — Ты прислушиваешься к Ленке Ровенской, у которой на первом месте бешеное честолюбие, а все человеческие отношения сводятся к животным случкам.

— Она считает, что у Павла есть другая женщина.

— Я от Лены ничего другого и не ждала, она по себе судит. А я верю Петрову! — сказала твердо Валя. — Он достойный и благородный человек. Он любит тебя и души не чает в детях.

— Любит! — горько скривилась Зина. — Когда любят, так не поступают. Ты себе представить не можешь, что чувствует женщина, которую вдруг разлюбили. У тебя те же глаза, лицо, руки, слова, но все теперь со знаком минус. Вчера был плюс, а сегодня минус. Что прикажешь с собой делать?

— Зина, ты только не обижайся, но мне кажется, что из-за тебя одной Петров никогда бы не отправился на край света Как и всякая женщина, ты слишком много значения придаешь чувствам. Для тебя любовь — это розовые очки, сквозь которые ты смотришь на мир, а для Петрова — острая приправа к будням. Ему еще нужно мамонта убить и притащить домой, чтобы семью прокормить.

— Это ты в книжках вычитала?

Валя увлекалась психологической литературой.

— Кое до чего и своим умом дошла. Например, до того, что ты совершенно не понимаешь своего мужа. Не пытаешься разобраться в его проблемах, а сыпешь на его голову обвинения. Тебе больно, и ты вопишь, не представляя, что и другие страдают.

— Значит, он любит меня?

— Не по-мавритански, конечно. А как нормальный мужик хорошую жену.

— И он не стал бы обманывать меня?

— Никогда!

Зина улыбнулась и облегченно вздохнула. Растерянная и подавленная, она легко попадала под чужое влияние, принимала точки зрения посторонних, а собственной точки опоры не имела.

Спокойствие и надежда, которые вдохнула в Зину сестра, рухнули благодаря Денису. Он пришел на кухню, смущенно посмотрел на жену, как бы спрашивая разрешения.

— Говори, — сказала Валя.

— Тут такое дело, — мялся Денис. — В общем, все письма лежат на нашем сервере, и программа их автоматически отсылает каждые три дня. Я даже нашел книгу в Интернете, откуда Петров скачал информацию.

— Ты хочешь сказать, — уточнила Зина, — что Петров заранее передрал откуда-то текст про проклятых тюленей, разбил его на части, вставил в каждую «Здравствуйте» и «До свидания», положил в ящик, и программа периодически отправляет послания?

— Да, — подтвердил Денис. — Но текст он подредактировал, в первоисточнике есть всякие диалоги и сюжеты.

Зина закрыла лицо руками, тихо застонала. Валя, чья вера в Петрова пошатнулась, все-таки стояла на своем, оправдывала изменника:

— Петров не хотел вас расстраивать.

Денис неуклюже поддержал жену:

— По-моему, здорово придумал.

Зина убрала руки от лица, посмотрела на Дениса едва ли не с ненавистью. Он смутился, принялся рассказывать о том, как плохо стало на фирме после бегства Петрова Зина перебила:

— Верить, говорите, надо? — Она усмехнулась. — В фальшивки, в подметные письма? Господи! Хоть бы все тюлени подохли!

— Животные не виноваты, — умно возразил Денис и тут же поправился: — Тюлени — это иносказательно, понимаю.

Валя смотрела на сестру с болью и сочувствием.

Зина всегда была для нее образцом стойкости. В детстве Валя старалась походить на старшую сестру, подражала ей, даже копировала. Но теперь Зина будто забыла, какая она есть на самом деле. Или переменилась?

— Помнишь, — спросила Валя, — как однажды родители не поверили, что учительница поставила мне в дневник чужую двойку?

Зина отрицательно покачала головой.

— А я на всю жизнь запомнила, — продолжала Валя. — Ты тогда стала в угол, объявила голодовку и сказала, что не выйдешь, пока они передо мной не извинятся. Ты одна мне поверила, даже бабушка сомневалась. И я поняла: очень важно, когда тебе верят, несмотря на аргументы и факты, просто потому, что ты — это ты.

— Чем ближе человеческие чувства к иррациональному абсолюту, — изрек Денис, — тем выше их этическая ценность.

Валя ласково погладила руку мужа Она знала, что скорость его мысли многократно опережает среднестатистическую. Цепь рассуждений уносится вперед, и Денис выдает результат, логичность которого окружающим надо объяснять на пальцах.

— Что ты имел в виду? — пришла она ему на помощь.

— В школе я вырывал последние страницы из учебника, чтобы не было соблазна посмотреть правильный ответ. Однажды в больнице меня перепутали с однофамильцем и сделали гастроскопию. Я догадывался об ошибке, но пошел на жуткую процедуру, чтобы не подвести медсестру. С помощью подобных абсурдных поступков я выработал самоуважение, поборол комплексы неполноценности.

— Ты хочешь сказать, — невесело рассмеялась Зина, — что если я буду стойко держать марку соломенной вдовы, то приближусь к святости?

— Просто оставайся сама собой, — ответила за мужа Валя.

— Спасибо вам, ребята! — поблагодарила Зина — Вы мне помогли, утешили.

Валя и Денис не поняли: иронизирует она или говорит серьезно.

Зина поехала в банк, чтобы снять деньги и отправить Ваню и Саню на каникулы. Здесь ее ждал новый удар — на счете остались крохи, а громадную сумму (ей бы на год с детьми хватило) Петров забрал. Причем делал это с изощренным издевательством: не изъял все деньги сразу, а снимал ежедневно в течение последней недели большими суммами.

Зина с трудом сохранила самообладание, разговаривая с банковским клерком. На ватных ногах вышла на улицу, села в машину. Поехала в автосервис, у его ворот развернулась — денег на техосмотр «Удюши» не было. Зина вела машину с предельной осторожностью, понимала, что в ее нынешнем состоянии угодить в аварию проще простого.