Суданская роза - Юлия Чалова

Улыбаюсь, пытаясь сообразить, чем можно отвлечь мою Шахерезаду, но она сама приходит мне на помощь, задавая вопросы.

- Ты ведь навсегда вышел из той… системы? Я понимаю, что это неприятно слышать, но Матвей так говорил. Он сказал, что теперь за тобой никого нет и это многое меняет.

- Да, это действительно так. Яна, я ведь никогда и не хотел в ней быть. Теперь ты знаешь, как я загремел во все это месиво. Так получилось, что меня втянули в это, еще в девятнадцатилетнем возрасте. И так просто уйти – это казалось нереальной задачей. Одно дело тянуло за собой другое и вот, на какой-то момент, я попросту увяз в этой паутине.

- А сейчас? Что изменилось сейчас?

Вижу, как Янкины глаза сосредоточенно изучают меня и сейчас она вся насторожена, словно боится услышать то, что не укладывается в ее надежды и ожидания. Что ж, значит пока будем дозировать правду.

- Так просто выйти из всей этой системы – задача нерешаемая, но если готовить почву в течение пары лет, то вполне может и получиться. Будем считать, мне это удалось. Не хочу, чтоб ты забивала себе голову этой информацией. Просто знай, что больше я не занимаюсь тем, что могло поставить тебя под удар.

Яна молчит и обдумывает услышанное. Не тороплю ее с ответами и выводами. Самому бы разобраться в том, что я ей сейчас наговорил.

В одном точно не соврал – под удар я ее не подставлю. Какое-то время будет неспокойно, но защитить Яну я смогу.

Главное, удалось обезглавить гидру, которая могла причинить вред Яне. Пеструхины и их цепной пес-бастард Сотников – вся эта свора больше не потревожит ни меня, ни Яну.

- Сильно злишься, что я так глупо повелась на то видео? - тихо спрашивает Яна и опускает глаза.

- Нет, не злюсь. Но просто больше так не делай, пожалуйста. Это я должен тебя защищать, а не наоборот.

Яна чуть смущенно улыбается и в эту минуту я нутром чую, что нет - урок не так, чтоб уж совсем усвоен. Значит, на будущее мне придется поглядывать за тем, чтоб Яна опять не помчалась меня выручать.

- А можно еще бульона? Это и правда действенное средство от холода и печали. Реально, какой-то дурной отходняк у меня после всех этих уколов, - признается Янка и эта непосредственность мгновенно вызывает у меня улыбку.

Очередная порция куриного бульона скармливается Яне и она откровенно ловит кайф от нарастающего чувства безопасности. Физически ощущаю, как она все больше расслабляется.

Аккуратно вытираю салфеткой капельки бульона с Янкиных губ и помогаю ей закутаться в одеяло. Руки по-прежнему болят, так как Яна все еще морщится от боли.

Крепкий сон, обезболивающий гель и ощущение заботы – к утру все должно сработать.

- Только не открывай окно, пожалуйста, - огорошивает меня Яна своей просьбой.

- Яна, не бойся. Я прямо сейчас включу сигнализацию, можешь спать спокойно. Но если тебе будет так легче, то я могу опустить ролл-ставни на окна.

С несколько секунд Яна серьезно раздумывает над тем, как лучше поступить, но соглашается с тем, что включенной сигнализации будет вполне достаточно.

- Поспи, любимая, - шепчу ей и целую ее податливые губки.

На мгновенье сердце щемит от мысли, что было бы, опоздай я за Янкой. Такая испуганная, беззащитная и уставшая. Слишком хорошо знаю Матвея и до сих пор в голове не укладывается, как Янка смогла вообще с ним столько продержаться. Хотя, сейчас я вижу, чего ей это стоило.

Отключаю звук на телефоне Яны, а свой ставлю на виброзвонок – да и то, только тот номер, на который звонят в экстренных случаях. Будем надеяться, что в ближайшее время этот телефон не зазвонит.

Немного потупить с сигаретой и самому – срочно спать. Дурной и бесконечный день подошел к концу, но что-то удерживает от того, чтоб окончательно успокоиться. Да, Матвея больше нет и к этой мысли еще надо привыкнуть.

Расслабиться окончательно я пока не могу. Внутренний датчик опасности слабо, но все же настойчиво подает сигналы тревоги. Гашу свет на кухне и выхожу на террасу, закуривая сигарету. Нутром чую, что прямо в эту минуту мне не от кого прятаться, но все же свет позади себя не зажигаю. Глаза мгновенно привыкают к темноте.

Ладно, возможно, это просто нервы. Все сегодня переволновались, завтра буду разбираться более детально. Чувство опасности еще ни разу не подводило и моя задача – просто понять то, чего я сейчас не замечаю. Но усталый мозг упорно отказывается решать эту задачу прямо сейчас.

Проверяю на своем смартфоне настройки сигнализации, на всякий случай подключая дополнительные опции. Такой защиты скорее всего не потребуется, но хоть так попытаюсь обмануть свой датчик тревоги.

Одновременно просматриваю входящие звонки и сообщения на обоих номерах – ничего важного.

Еще одна глубокая затяжка. Наконец-то удается отогнать мысли о том, что мог не успеть. Янка совершенно не подготовлена к таким событиям и какое-то время у нее еще будет отходняк от всей этой истории.

Пока неизвестно, какую дрянь ей вкалывал Матвей, но даже в крайнем случае, последствия от этих уколов пройдут через несколько дней. Надеюсь, все же раньше.

От Мехмета Оздемира пока тоже никаких новостей, но по большому счету с ним я должен состыковаться только через пару дней, так что время пока есть. Выгодный контракт с российским представительством его холдинга откровенно радует возможностью навсегда закрыть эту дурную африканскую страницу своей жизни.

Настораживает и то, что пока нет вестей от Иштвана. Значит, еще не нашел нужную информацию и это слегка напрягает. Ладно, с этим точно подождем до утра. Сейчас откровенно нет сил разбираться с проблемами. Хочется просто выдохнуть и отоспаться.

Несмотря на то, что стрелка на внутреннем компасе тревоги нездорово подрагивает, точно знаю, что до утра ничего форсмажорного не случится.

Молнии сверкают где-то уже за самым горизонтом, донося лишь всполохи, сизым маревом озаряющие полнеба. Раскаты грома звучат все тише и глуше, гроза отступает, слишком рано унося с собой тепло этого лета.

В такие моменты особенно остро хочется обнять любимую девочку, сгрести ее в охапку и зарыться в одеяло вместе с ней.

Яна – это мое личное и самое действенное средство от холода и печали. И так будет всегда.

Делаю последнюю затяжку – особенно глубокую и пробирающую до глубины легких. Кайфую от чуть терпкого и сладковатого дыма, приятно покалывающего