Безликая женщина (ЛП) - Хамм Эмма

Он ощущал себя мелким рядом с ними. Бран не был маленьким. Он был высоким, хотя и худым, в отличие от его родни. Но эти женщины были сильны во всем. Мышцы напряглись на их шеях, они скрестили руки и свысока смотрели на него.

Броня звякнула, ветер трепал их кольчуги. Даже дома они были готовы к бою.

Курица пробежала мимо, удивительно тихая, словно бежала от скрытой силы. Это было странно. Бран скрипнул зубами и надеялся, что странный фамильяр Айслинг не покажется. Им не хватало еще, чтобы черный кот перешел дорогу.

Двери распахнулись, и сама Скатах вышла из крепости и направилась к ним. Она была огромной, волосы пылали как огонь, и каждое ее движение ужасало ростом и силой. Мышцы двигались, броня скрипела, но именно буря в ее взгляде заставила перья Брана встать дыбом на его руке.

— Спокойно, Неблагой, — крикнула она. — У меня нет энергии на тебя. Несите девочку.

Эльва побежала к госпоже и отдала сестру в протянутые руки.

— Она сильно ранена.

— Проклята?

— Много раз, — ответил Бран. — Чары погрузили ее в сон. Это замедляет яд.

— Тогда чары не бесполезны, — Скатах прижалась ухом к губам Айслинг, а потом выпрямилась. — Жить будет.

Воительница развернулась и пошла к крепости. Бран шагнул за ней, но ладонь Эльвы вонзилась в его грудь.

— Мужчины не входят в Крепость теней.

— Это не считается?

— Ты не в здании, а во дворе. Не путай слова, Бран, и оставь ноги на земле.

Тяжелые двери закрылись за Скатах. Гул отозвался эхом в его голове, но он мог ощущать лишь расстояние между собой и ведьмой, которая умудрилась пробраться в его сердце.

Взгляд Эльвы пылал.

— Ты сам не свой, — отметила она. — Идем. Я дам тебе поесть и, может, мы замедлим эффект от проклятия связи.

— Я думал, ты сказала мне стоять на месте, — он был не против, хотя его это удивляло, но часть его хотела смотреть на двери, пока они не откроются снова.

Могла ли Скатах ее спасти? Или он обрек их обоих?

Эльва толкнула его вперед.

— Идем. Хватит глазеть как влюбленный щенок. Я всегда ненавидела, когда ты это делал.

— Я смотрю не на тебя.

— Нет, ты смотришь на мою сестру, и это даже хуже.

Она была права. Он не мог представить, что она думала. Со всей их историей…

Бран выругался. Он ничего не вспоминал, попав сюда. Точнее, со встречи с Айслинг. Как он мог забыть разбитые помолвки, детские мечты и обещания, звучавшие шепотом в ночи?

Он был таким дураком.

Он склонил голову и пошел за ней сквозь толпу женщин, стоящих и глядящих на него, словно он был конфетой. Эльва несколько раз отталкивала их плечом, другим улыбалась, пока вела его в свою палатку.

Эльва указала на маленький ковер перед ее домом, и Бран сел без вопросов. Он стучал пальцами по коленям. Он поглядывал на крепость через каждые пару ударов сердца. Он доверял Скатах — она была способна на больше, чем он знал — но тревога терзала его все равно.

— Она исцелится, — сказала Эльва. Она сняла меч со спины и мягко опустила его на землю. — Рана не смертельна.

— Мне станет лучше, когда она уже не будет забирать жизнь из меня, — он потер метку под рубашкой.

— Придется подождать. Расскажи, что случилось, Бран. Все.

Он неспешно объяснял. Между ними была история. Эльва была его первой любовью, первым расставанием и всем между. Она заслуживала знать все детали.

Она слушала внимательно, пока точила клинок, отложив его, когда он заговорил о мертвом боге и герцогине. Порой она спрашивала, но в основном позволяла ему говорить.

Каждое слово снимало вес с его плеч, о котором он и не подозревал. Она всегда была хороша в этом. Эльва умела заставить остальных ощутить себя важными. Она слушала, понимала и исцеляла без слов.

Это было ее благословение и проклятие.

Он заговорил о паслене в венах Айслинг и его полете в окно, когда ощутил прилив энергии в теле. Он выдохнул с облегчением.

Эльва кивнула.

— Получилось.

Огненные царапины по его бокам пропали.

— Как она это делает?

— Скатах — загадка для всех нас.

— Даже для тех, кто живет с ней?

Она отвела взгляд.

— Она говорит, каждый воин должен быть и целителем. Чтобы понимать, что причиняет больше всего боли, мы должны знать и о том, что избавляет от нее.

— Как интересно, — взгляд Брана снова отыскал крепость.

Айслинг боялась? Это было бы логично. Она хорошо притворялась, что ее ничто не пугало, но он видел вспышки страха в ее глазах. Она придет в себя с незнакомкой над ней, может, касающейся ее, а он не сможет быть рядом и успокоить.

— Сядь, Бран.

Он и не понял, что встал.

Он медленно опустился на ковер и вздохнул.

— Что ты обо мне думаешь?

— Многое, Неблагой принц. Но я не думаю, что ты сможешь догадаться.

Он провел рукой по перьям на голове.

— Наверное. Но я знаю, каким был тогда. Я усложнил тебе жизнь, когда ты не выбрала меня.

— Я была пешкой. Мои родители хотели дочь в королевской семье. Им было все равно, кого я выберу.

— Точно.

Он помнил те дни. Ему искали Благую невесту. Его мать хотела ту, что понимала обычаи Благих, чтобы выведать из нее тайны. Он желал Эльву, но не смог бросить ее в паутину матери. И он решил быть эгоистом и забрал ее себе, не слушаясь планов матери.

Он ухаживал за ней. Направлял в нее энергию и симпатию, удивляя себя. До Эльвы Бран и не знал, что мог быть нежным и добрым, каким был с ней.

А потом пришел Благой король.

Он приехал на золотом коне, белые волосы были идеально уложены. Бран увидел его и сразу понял, что проиграл. Эльва не выбрала бы наполовину зверя. Она выбрала бы идеал фейри.

Она оставила его с пустыми руками, и его сердце разбилось на кусочки. Он годами собирал себя, но даже так остались осколки сомнений, которые порой впивались между ребер.

Он смотрел на нее теперь и видел личность. За всей той золотой красотой была женщина. Женщина, которая многое пережила и тысячу раз пожалела о выборе мужа.

Выражение его лица смягчилось.

— Как ты?

Милый румянец появился на ее щеках, и ее губы дрогнули в мелкой улыбке.

— После того, как ты помог Благому королю забрать трон у моего мужа, я покинула замок. Он прогнал Фионна в мир людей. Я не знаю, где он и что делает, и я рада этому. Я учусь снова быть собой. На это уходит больше времени, чем я ожидала.

— Мы все обнаруживаем это в какой-то момент жизни, — Бран смотрел на свои ладони и гадал, когда они стали такими. Он забыл об уверенности. Она забыла как быть личностью. Но они оба ждали у двери крепости женщину, которые оба толком не знали.

— Ты знала о ней? — спросил он. — О своей сестре?

— Иллюмина покинула нас рано, но не так рано, как многие подменыши.

Он поднял руку.

— Иллюмина?

— Это ее имя, — Эльва прищурилась. — Она не назвала тебе свое имя?

— Она сказала, что ее зовут Айслинг.

— Это имя она выбрала сама, но не родилась с ним. Ее зовут Иллюмина. Она — моя младшая сестра, последняя в роду нашей семьи. Наши родители удерживали ее, сколько могли, но было ясно, что Благой ей не быть. Они не могли выдержать такое пятно на имени семьи.

— И избавились от нее.

— Было поздно делать это. Нам пришлось… вызвать не самую приятную родню, чтобы доставить ее в мир людей. Боюсь, ей было очень больно.

Бран скрипнул зубами, удерживая себя на месте.

— Такие практики давно запретили.

— Да. Но мы это сделали.

— Кто вам помог?

— Моя бабушка, — Эльва подняла взгляд, в ее глазах пылал тот же гнев, который он ощущал в своих венах. — Бадб.

Великая Туата де Дананн, пожалуй, самая загадочная из всех, была бабушкой Айслинг? Он должен был понять. Только богиня войны могла создать такое запутанное и простое проклятие, сковавшее его ведьму.

Он не успел задать еще вопрос, Скатах перебила их низким голосом:

— Она будет жить, но должна оставаться в твоей палатке, пока не проснется.