Потерянные мемуары Джейн Остин - Сири Джеймс

— Тогда обратись к тем, кого не знаешь, дорогой, — сказала Элиза.

— Что ты предлагаешь, дорогая?

— Я думаю, нам пора устроить скромный вечер.

В представлении Элизы скромный вечер был soirée на двадцать пять пар, назначенный еще до конца недели. Событие затевалось с некоторой поспешностью, поскольку кузине казалось, что его необходимо провести до двенадцатого августа, то есть до конца сезона, когда все лучшие лондонские семейства разъедутся по деревням.

По настоянию жены Генри пригласил своих самых богатых клиентов и друзей, а также знакомых, которые могли иметь связи в издательских кругах. Меня переполняла благодарность за усилия, предпринятые ради моего блага, и, хотя я возражала, что никогда не смогу отплатить, Элиза настаивала, что любит давать вечера и все лето собиралась устроить хоть один, а повод просто великолепен.

Я переживала, что надеть, поскольку мое лучшее платье, прелестный белый муслин с рукавчиками-пелеринами, выглядело несколько поношенным. Платье Кассандры, приятного бледно-лимонного оттенка, казалось немногим лучше. Элиза помогла украсить наши наряды новыми поясками и оборками из тонкого кружева и вызвала парикмахера, чтобы сделать нам прически.

Как всегда случается накануне подобных событий, в предшествующую неделю не обошлось без множества волнений, тревог и неприятностей, но в конце концов, когда в восемь вечера начали съезжаться гости, все проблемы благополучно разрешились. Дом был изящно декорирован цветами, буфет ломился от изобилия заманчивых закусок, а гости, элегантно одетые и толпящиеся в гостиной, казались совершенно довольными.

Мы с Кассандрой вели в дальнем углу приятную беседу со своими друзьями Куками, когда Элиза (облаченная, разумеется, по последней моде в божественное белое шелковое платье, корсаж и подол которого украшены кружевом, жемчугом и розовыми атласными розочками) взяла меня под руку и увлекла на другой конец комнаты.

— Видишь того плотного джентльмена? — тихонько заговорила она, прикрываясь веером. — Он адвокат в издательском доме. А про того бородатого джентльмена в фиолетовом костюме Генри сказал, что у него есть друг, который знаком с братом издателя. Несомненно, здесь не меньше полудюжины мужчин, у которых могут оказаться полезные связи. Генри полон решимости побеседовать со всеми сегодня же.

— Я в долгу перед вами обоими, — призналась я.

На моем лице, наверное, отразилось волнение, поскольку Элиза весело улыбнулась.

— Не бойся, Джейн, он просто трудится в роли твоего представителя, на чем ты твердо настояла. Твоя тайна в полной безопасности.

— Спасибо, — с облегчением ответила я.

Когда Элиза извинилась и ускользнула поприветствовать очередного гостя, рядом со мной внезапно появился Генри.

— Ах вот ты где, сестрица дорогая! Ты ни за что не догадаешься, кто явился ко мне в контору сегодня утром в поисках тебя — как гром среди ясного неба!

Я обернулась и, к безмерному удивлению, увидела перед собой мистера Эшфорда.

Глава 23

Я смотрела на мистера Эшфорда, и на меня поочередно накатывали волны гнева и смятения. Я чувствовала, как пылают щеки и отчаянно колотится сердце. Ради всего святого, гадала я, что он здесь делает? И почему, беспомощно думала я, при каждой встрече с ним я испытываю такой всепоглощающий и очевидный прилив эмоций?

— Ты, возможно, не помнишь мистера Эшфорда, — сказал Генри, весело и безмятежно улыбаясь, чем причинил мне новую боль. — Мы познакомились с ним несколько лет назад, во время нашей с тобой поездки в Лайм.

Лицо мистера Эшфорда, как всегда красивое, побледнело от волнения. Когда наши взгляды скрестились, я поняла, что он опасается, как будет встречен, и сознает, что не заслуживает ласкового приема.

— Разумеется, я помню мистера Эшфорда, — ответила я, злясь на дрожь в собственном голосе.

Я опустила глаза, сосредоточившись на его ярко-синем костюме и изысканно расшитом жилете.

— Как ты догадываешься, я был рад снова его увидеть, — продолжал Генри, — и он не мог бы явиться в более подходящий момент. Я поведал ему о сегодняшнем вечере и сообщил, что он прямо-таки обязан прийти и перемолвиться словечком с тобой, Джейн.

Он поклонился мистеру Эшфорду.

— Приятно было с вами побеседовать, добрый друг, — добавил он. — А теперь прошу меня извинить, я должен вернуться к обязанностям хозяина.

— Премного благодарен, — поклонился в ответ мистер Эшфорд, и Генри исчез.

Наступила неловкая тишина — мистер Эшфорд повернулся ко мне.

— Я только что узнал, что вы в городе, от… — Он осекся и покраснел. — Вы прекрасно выглядите, мисс Остин, — сообщил он, собравшись с духом.

— Как и вы, мистер Эшфорд, — сухо ответила я, моля Бога, чтобы мое собственное волнение казалось менее заметным, чем его, и чтобы лихорадочное биение моего сердца нельзя было разглядеть сквозь тонкую ткань платья.

Он вздрогнул от моей холодности.

— Ваш брат сказал, что вы закончили свою книгу. Я очень рад за вас. Желаю большого успеха.

— Спасибо.

Несколько мгновений мы оба молчали. Я отчаянно пыталась собраться с мыслями. Должна ли я воспользоваться случаем и вполне определенно заявить ему, что думаю о нем и о его поведении в прошлом? Или же избрать уже опробованный путь, любезно улыбнуться и поздравить с предстоящим бракосочетанием? Я склонялась к последнему, когда наконец он нарушил тишину.

— Мисс Остин… Уже долгие месяцы я хочу, я должен с вами поговорить…

— Нам не о чем говорить, мистер Эшфорд, — отрезала я.

Слова слетели с моих губ, прежде чем я успела сдержать их.

— Я не виню вас за то, что вы сердитесь. Как и за то, что вернули мои письма. Но прошу, поверьте, я никогда не желал причинить вам боль. И я…

— Да что вы знаете о моей боли, мистер Эшфорд?

К моей досаде, нежданные слезы обожгли мне глаза. Я была не в силах более выносить этот мучительный разговор.

— Прошу прощения. Очень любезно, что вы зашли. Но разве вы не должны проводить вечера со своей нареченной?

Я рванулась прочь сквозь толпу, радуясь своему спасению. Но не успела я скрыться в дальней гостиной, где не было пока гостей, когда, к своему смятению, услышала за спиной быстрые шаги и голос мистера Эшфорда:

— Мисс Остин! Прошу вас, подождите!

Я бросилась через пустую комнату к карточным столам в глубине.

— Я буду очень благодарна вам, сэр, если вы немедленно уйдете.

— Я не могу уйти. Прошу, мисс Остин! Выслушайте меня.

— Вы не можете сказать ничего такого, сэр, что я желала бы услышать.

— Я слишком долго ждал, я более не в силах это выносить, вы обязаны выслушать меня! В день, когда родилась Изабелла, наши отцы решили, что мы должны пожениться.

Страдание в его голосе остановило меня на полпути.

— Они заключили священный договор, двое старых друзей, — продолжал он, — венчание назначили после того, как Изабелле исполнится восемнадцать. Мне было семнадцать лет в день ее рождения. Я возражал, я умолял отца передумать, но тщетно. Никто не хотел учитывать мои или ее желания. Их увлекала лишь мысль объединить две великие семьи.

Я медленно повернулась к нему. Он стоял в ярде от меня и говорил со все возрастающим волнением. Истерзанный вид и мука, написанная на его лице, вызвали во мне прилив боли и сострадания, от которого разрывалось сердце.

— Я часто был в отъезде, в школе, пока она росла, ни на мгновение не забывая, что эта маленькая девочка, это дитя когда-нибудь станет моей женой. Отец ясно дач понять, что в этом состоит мой долг, — произнес мистер Эшфорд низким, полным злости голосом. — За годы жизни я, разумеется, узнавал других женщин, но никогда не позволял себе чувствовать к ним ничего серьезнее дружбы. Я не мог, потому что у меня не было выбора. Я научился ценить Изабеллу как сестру и надеялся, что этого хватит. Но затем, — его голос наконец смягчился, — затем я познакомился с вами.

Когда его глаза встретились с моими, в его взоре было столько нежности, что мое сердце чуть не остановилось.

— Я сразу же понял, едва мы впервые увиделись в Лайме, что между нами возникла глубокая и редкая связь, нечто, о чем большинство людей лишь мечтает. Я знал, конечно, что должен рассказать вам о своих обязательствах перед Изабеллой, но все было так волшебно в тот первый день! Вы казались такой оживленной, а наша беседа — столь волнующей, что я боялся разрушить чары. Я пообещал себе, что все открою завтра, на пикнике, но завтра так и не наступило. Я вернулся домой с тяжелым сердцем, полагая, что никогда более вас не увижу, и покорился судьбе. Но каждый миг, когда мне приходилось терпеть общество Изабеллы, служил напоминанием о том, как мы друг другу не подходим. Я не любил ее и никогда не полюблю, и ясно, что она не полюбит меня. Я вновь молил отца расторгнуть помолвку, но он лишь гневался и настаивал, что это противно чести. Я был несчастен. Дня не проходило, чтобы я не думал о вас. В следующем марте, мисс Остин, я приехал в Саутгемптон специально, чтобы разыскать вас.