Буддизм - Леонид Сурженко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В I веке н. э., когда буддизм начал проникать на территорию Китая, это учение не оставило без внимания и такой пласт китайской культуры, как воинское искусство. Буддийские положения начинают проникать в традиционную китайскую философию, а вместе с ней и в ушу. Однако по-настоящему буддийские стили появится значительно позже, лишь в VI веке н. э., с приходом в монастырь Шаолинь индийского монаха школы Дхьяна Боддхидхармы. Впрочем, некоторые элементы буддийского учения начинают применятся уже с началом тысячелетия. Так, традиционная для Китая система четырёх стихий на самом деле была позаимствована из Индии. Её завезли буддийские монахи… Применив эту систему к искусству боя, китайцы создали так называемые Внутренние системы, более активно использующие психологический тренинг, дыхательные упражнения и работу с биоэнергией и менее акцентирующие внимание на тренировке мышц, сухожилий и закалке тела.
В 3 веке н. э. знаменитый врач Хуа То составил замечательную гимнастику, которая дошла до наших дней под названием «Игры пяти зверей». Наблюдая за повадками тигра, медведя, оленя, обезьяны и журавля, он подметил особенности их движения, психологии, энергетики. Хуа То попробовал копировать манеру двигаться и психоэмоциональный настрой животных к гимнастике, создав систему, направленную, прежде всего, на укрепление здоровья и достижение долголетия. Мудрые потомки расширили первоначальные «игры», добавив движения богомола, змеи, крысы, дракона. Многие из этих систем нашли боевое применение, как, например, это случилось в монастыре Шаолинь, где «звериные» стили стали грозным оружием. Впрочем, о Шаолиньском монастыре стоит рассказать более подробно, ибо именно в нём по-настоящему родилось совершенно новое направление ушу – ушу буддийское.
Будда познал Нирвану, но здесь, на земле, его счастливые дни были не такими уж частыми. Невзгоды, разочарования, тяжёлый труд и ответственность, – вот что сопровождало Великого Учителя на протяжении его жизни. Однако были времена, когда он был счастлив. И самыми деньками было отмечено пребывание его в Каусабе.
Таких чистых сердцем людей Будда не встречал нигде. Открытость, радушие и любовь, казалось, витали в самой атмосфере города. Жители встретили его и учеников, как далёкую родню, которую ждали с нетерпением многие годы. Его проповеди неизменно встречали живой отклик в сердцах людей, и количество его учеников росло с каждым днём. Казалось, счастье будет бесконечным…
Однако Будда знал, что это не так. Ничто не продолжается долго, и вскоре его пребывание в городе омрачилось раздором.
Монахи Каусамби отказались повиноваться Будде. Их лидер дерзко заявил, что отныне община пойдёт своим путём, и порекомендовал Совершенному сохранять спокойствие, не докучая монахам своими проповедями. Тяжело было снести подобное оскорбление. В тишине, затаив дыхание, ждали монахи ответа Будды. Печально оглядел Учитель свою общину. Как изменились его ученики теперь! Они были совсем не похожи на тех почтительных и скромных монахов, какими он видел их несколько дней назад. Дерзость сманила их. Новый, молодой и горячий предводитель зовёт их в новый путь. Они верят, что Учитель им больше не нужен. Тяжело вздохнув, Будда промолвил:
– Счастлив человек, нашедший мудрого друга, ведущего праведную жизнь. Он может жить при нём счастливый и заботливый, преодолевая все опасности. Но с глупцами не может быть дружбы. Лучше быть человеку одному, чем жить с людьми, преисполненными самости, тщеславия, упрямства и преданным спорам.
Будда ушёл из общины. Долго стоял он на цветущем лугу, размышляя, куда ему пойти. Сотни учеников по всей Индии было у него, десятки домов принадлежали его общине, но не было дома, который был бы его домом. С тяжким сердцем направился Учитель к ближайшей деревушке, ибо с утра он ещё ничего не ел.
– Учитель! Это Вы! – раздался вдруг знакомый голос.
– Бхигу? – откликнулся Будда. Да, действительно, здесь живёт Бхигу, его давний ученик. Значит, и он найдёт место, где остановится.
Бхигу, высокий, худой и очень подвижный, суетился возле Учителя, всеми силами показывая ему, насколько он рад его видеть. Здесь, в маленьком уютном домишке своего ученика, Будда вновь обрёл покой.
Утром Учителя ждал ещё один сюрприз. Выйдя из дома, чтобы совершить омовение, он увидел, что у порога его поджидают трое его учеников, которые оставались в мятежной общине. Это были Ануруддха, Нанда и Кимбала. Его брат Нанда не покинул его, а это самое главное. Будда вышел навстречу подхватившимся с земли ученикам, поочерёдно обняв их. Теперь у него вновь была община – пусть небольшая, но верная. И это придавало сил.
Учитель вернулся в Джетавану, новую рощу, подаренную богатым Анатхапиндадой. Роща была прекрасна, однако не о её красоте размышлял Будда. Он думал о том, что его усилия оказались тщетными, что Великий Закон оказался бессильным изменить сердца монахов Каусаби. У Будды вновь было множество учеников: но скорбь по потерянным не становилась от этого легче.
В это утро Будда, как обычно, вышел к своим ученикам, чтобы наставить их в исполнении благородных истин. Однако каково же было его удивление, когда он заметил, что к нему направляется целая делегация усталых, измождённых монахов, которые шли, низко опустив головы. Будда присмотрелся. Да! Сомнений быть не могло: это те самые мятежные монахи из Каусаби. Но куда подевалась их самоуверенность и гордость? Они шли к нему, не поднимая глаз.
– Учитель! – обратился к нему старший из них, – прости нас! Мы были слишком самоуверенны и полны самомнения. Это великий грех. Я… Мы… Готовы понести любое наказание, только не отрешай нас от общины.
Сердце Будда наполнилось радостью. Да, его Закон имел силу – и вот доказательство этого! Теперь он видит, что даже заблудшие возвращаются на Путь, и это было самым большим подарком, которые он только мог получить на этой земле.
Самым знаменитым центром боевых искусств Востока, несомненно, является легендарный Шаолиньский монастырь. Сами китайцы говорят: «Все боевые искусства в Поднебесной вышли из Шаолиньского монастыря».
Действительно, на протяжении истории Шаолиньский монастырь, а если правильнее, то Шаолиньские монастыри были своеобразными центрами буддийских боевых искусств Китая. Наверное, читатель удивлён, услышав, что Шаолинь был не один. Да, даже для поклонников боевых искусств часто такое открытие является откровением. На самом деле в средневековом Китае существовало по крайней мере десять монастырей, которые носили название «Шаолинь», что в переводе с китайского означало «молодой лес» или «роща». Однако говоря о Шаолине, обычно подразумевают лишь один из двух самых знаменитых боевых монастырей, – Северный Шаольньсы, расположенный на горе Суншань в уезде Дэнфен (провинция Хэнань) и Южный Шаолиньсы в уезде Путянь провинции Фуцзянь. Причём первенство в зарождении боевых искусств отдают, как правило, Шаолиню Северному.
А дело было так… В 520 году (впрочем, это легендарная дата, их приводится несколько – и 486, и 526, и 527 гг.) в Китай из Индии приходит 28-й патриарх чань-буддизма Бодхидхарма. Уже само имя паломника, означающего «просвещённое учение» наводит на некоторые размышления. Китайцы быстро переиначили его на свой манер, назвав «бородатого варвара», который в самом деле, вопреки традиционной монашеской манере брить бороды и головы, носил бороду, Путидамой или просто – Дамой. Говорят, Бодхидхарма шёл из самого Мадраса. Так же, как и Будда, он был сыном богатого индийского принца, однако, подобно Просветлённому, оставил светскую жизнь ради поисков истины. Впрочем, это может быть и легендой. Зачем патриарх пришёл в Китай? Он объяснял своё решение тем, что буддийское учение в Поднебесной неверно понято, оно подвергается искажениям, и потому назрела необходимость исправить это положение. Бодхидхарма беседовал с самим императором У-ди, который слыл большим поклонником буддизма. Однако патриарх чрезвычайно огорчил императора, сообщив ему о ничтожестве его усилий в практике учения, которыми тот чрезвычайно гордился. Он поверг властителя в шок, заявив, что в его делах, которые заключались в сооружении пагод, жертвовании огромных средств монахам, в содержании монастырей, «нет ни заслуг, ни добродетелей». Эбо это лишь суетные деяния… Естественно, при всём уважении к положению святого человека Бодхидхарма пришёлся не ко двору. Поэтому он отправился проповедовать в провинции, путешествуя от одного монастыря к другому. Особенно понравилась патриарху пагода монастыря Юниксы. Остановившись там, он любил поутру подолгу любоваться восходом солнца над крышами пагоды… Однако и здесь Бодхидхарма не остался. Он отправился далее. И после долгих странствий, наконец, надолго остановился в небольшом горном монастыре, окружённом прекрасной рощей. Монастырь этот назывался Шаолинь.