Труба Иерихона - Юрий Никитин

Когда он посмотрел на Дмитрия, в лице не было ни кровинки. А в глазах… нет, не страх, а какая-то глубоко упрятанная тоска.

– Верона? – повторил он. – Ах да, нет жизни без Вероны…

– Как сказал Уленшпигель, – сказал Дмитрий.

– Уленшпигель? – переспросил вяло Джордж. – Это сказал Данте!

Дмитрий придвинул ногой стул и сел. Если бы Джордж сказал, что эти слова часто повторял Ромео, это значило бы, что за домом ведется наблюдение, а их речи пишутся.

На экране один из смуглокожих футболистов сделал рывок, двое защитников пытались перехватить, но мяч ушел на передачу, голова Джорджа начала поворачиваться в ту сторону.

Дмитрий смотрел с брезгливой жалостью. Им там, на Родине, намного проще. Трезвеннику легче держаться среди трезвенников, а бросившему курить – среди некурящих. Но Джордж должен был жить этой жизнью. И не отличаться…

– Встряхнись, Джордж, – сказал он негромко. – Пришла пора.

Джордж проскрипел простуженно:

– Что тебе надо?

– Помощь.

– Деньги? – поинтересовался Джордж с внезапно вспыхнувшей надеждой. – Паспорта, визы?

Дмитрий покачал головой:

– Это у нас есть. Нам нужен будешь ты.

– Я?

– Целиком, – уточнил Дмитрий.

– Черт, – сказал он растерянно. Потер ладонью небритый подбородок. Дмитрий услышал скрип щетины. – Как не вовремя… Мне завтра уезжать… Так, дела фирмы, но довольно важные… Да знаю, знаю, но дела важные… Так как же… Ты подожди, я сейчас оденусь. Это рядом, в соседней комнате…

Дмитрий прошелся от стены до стены, высматривая место, где сесть, а на самом деле оценивая расположение дверей – их три, окон – все зеленоватые, как аквариумы, выходят в сад. Богато живет Джордж, здесь на песке ничего не растет, надо было привезти не один грузовик с хорошим черноземом, чтобы вырастить такой роскошный сад.

При всей расхлябанности дел, что пока еще творится в России, все равно разведчик не станет вводить в дом женщину без разрешения «сверху». Имеется в виду, надолго. Это уже не говоря о том, что человек, находящийся в режиме «консервации», вообще старается выглядеть по­проще.

Из-за окна со стороны сада доносился негромкий женский голос. Сквозь прозрачную занавеску видно было ту самую молодую женщину. Она напевала что-то задорное, а когда забывала слова, просто намурлыкивала громко и с удовольствием. Руки ее непрестанно подвязывали ветки, отягощенные крупными румяными яблоками.

Сильный аромат донесся через занавеску. Дмитрий шумно вздохнул, точно так же пахло в саду его деда, он никогда не забудет этот запах. Женский голос оборвался. Дмитрий поймал испуганный взгляд. Женщина на короткий миг смотрела абсолютно беззащитно, но через мгновение на ее лице появилась приветливая улыбка.

– Нехорошо подслушивать! – крикнула она задорно.

Дмитрий отодвинул занавеску. Женщина улыбнулась ему открыто и приветливо.

– Я только подсматривал, – объяснил он.

– А почему не слушали? – спросила она с наигранной капризностью. – Что, я плохо пою?

– Я не знаю слов, – признался Дмитрий. – Я европеец, владею немного арабским. Вот и все…

Она засмеялась:

– Я пела на японском. Мы с Джорджем познакомились через Интернет. Месяц общались по чату, потом встретились. Вот уже второй год живем вместе!

Она приблизилась к дому, чуть запрокинула голову. Дмитрий смотрел на нее слегка сверху, и она выглядела еще более миниатюрной и японистее, чем все японцы. Волосы были ярко-красные, того оттенка, какой бывает только у иссиня-жгучих брюнеток. Только брови она оставила широкими и черными, что удивительно шло к ее юному и чистому личику.

– Вы кто? – спросила она с простодушным интересом. – Тоже археолог?

– Еще какой, – ответил Дмитрий. – Только я чаще роюсь в отчетах предшественников.

– Бедненький, – пожалела она и смешно сморщилась. – А вот Джорджу удавалось ездить на какие-то раскопки!

– Интересные? – поинтересовался Дмитрий.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Он никогда меня не брал.

– Зверь, – посочувствовал Дмитрий.

Она расхохоталась:

– Да мне никогда не хотелось рыться в земле, перебирать кости и черепки. Или даже готовить на костре. Я умею только в микроволновке!

– В микроволновке, – согласился Дмитрий, – это здорово. И когда он последний раз ездил?

Она хитро улыбнулась:

– Когда познакомились, два раза успел съездить. А теперь решил, что можно жить и без его черепков. Наверное, он прав. Я зарабатываю достаточно.

Дмитрий обвел взглядом комнату. Движение его глаз было выразительным, женщина весело расхохоталась.

– Я работаю в научно-исследовательском институте, – сообщила она. – Только что выстроили новый корпус! Теперь у нас четыре тысячи сотрудников. Это вместо полутора тысяч всего полгода назад!

– Это круто, – сказал Дмитрий, он в самом деле был потрясен. – Такое обходится не в один доллар, верно?

Она отмахнулась:

– Сам корпус обошелся всего в триста миллионов долларов. А вот оборудование потянуло уже на восемьсот. Ну а жалованье и всякие расходы обходятся в сто тысяч долларов в месяц, это немного. Основные расходы, как вы понимаете, уходят на эксперименты, на покупку новейшей аппаратуры, на переманивание ведущих медицинских светил из всяких там хирургических и терапевтических центров. Представьте себе, мы сумели вытащить из Швей­царии самого Римальда, а из Германии к нам приехал ­знаменитый Штазер с двумя самыми талантливыми сотрудниками! Они раньше работали как раз над проблемой дешифровки ДНК. Всякие наследственные болезни лечили, так что у нас оказались, как вы понимаете, на месте. Всем троим поручена деликатнейшая из операций: разработка новейших методов нанесения татуажа на верхнюю губу…

– А на нижнюю? – спросил Дмитрий.

Ему стало весело, он чувствовал себя как в чудовищном сне, из которого в любой момент может выйти.

Она взглянула укоризненно:

– Что вы! По нижней губе у нас другая лаборатория!.. Там совсем другая кожа… на нижней губе, не в лаборатории, иное строение капилляров… она как бы нижнече­люстная, почти автономна – в сравнении, конечно! – от мозга. О, специалисты по нижней губе мечтают перейти в более элитарный коллектив исследователей возможностей верхней губы, как… Даже не знаю, но мечтают страстно!.. Вообще у нас большие возможности, но по верхней губе написано двенадцать монографий, семьсот восемьдесят научных работ и несколько тысяч статей! Из них около трети – проблемы нанесения татуажа. И только две трети касаются способов нанесения помады и питательных кремов.

Она смотрела блестящими глазами, и Дмитрий, чувствуя, что сказать что-то надо, промямлил глубокомысленно:

– Две трети… о, это немало!

– Всего полгода назад их было больше, – сказала она с жаром. – Но темп внедрения татуажа идет так быстро, что его проблемы выходят в первый ряд самых важных задач человечества. Таких, как новый дизайн одежды, причесок и даже, простите, формы унитазов!

Дмитрий согласился:

– Да, на унитазах мы проводим столько времени, если посчитать за всю жизнь, что им надо уделять больше внимания, чем каким-нибудь театрам, куда заглядываем два-три раза в жизни.

Она светло улыбнулась:

– Я в театре ни разу не была. И что, я чем-то несчастнее тех, кто там бывает каждый месяц?.. У меня три телевизора, два компа с подключением к Интернету, откуда все время в реальном времени идут самые новейшие шоу. Зачем мне театр? И Джордж перестал о нем вспоминать.

Дмитрий взглянул в ее чистое свежее личико с тем уважением, с каким посмотрел бы на могучего и опасного тигра. В досье о Джордже было сказано, что в Москве он не пропускал ни одной театральной премьеры. А тогда был период, когда в театры билеты не покупали, а «доставали». Сейчас же, когда в любой театр, в любое время… гм…

Да, Джордж не просто изменился. Он очень-очень изменился. Знакомство по Сети с последующим совместным проживанием… пока это излишне экзотично даже для простого обывателя. Как и вообще знакомства по переписке, объявлениям и т.п. Этот способ пока не вошел в широкий обиход. Но даже когда войдет, то и тогда разведчики к нему будут прибегать в последнюю очередь.

Кстати, даже при неожиданной встрече со старой знакомой, с которой познакомился во время одной из операций, необходимо немедленно уведомить об этом свое руководство.

Если связи нет – знакомую немедленно «стереть». Во избежание. Но вряд ли Джордж доложил даже о таком изменении своего семейного статуса…

За спиной хлопнула дверь. Дмитрий быстро обернулся. Джордж вошел в комнату уже одетый, но щетина по-прежнему торчала в обрюзглых щеках. Взгляд был затравленный, исподлобья.

– Ну что? – спросил Дмитрий.

Джордж покачал головой:

– Я связывался с Центром.

– И что?

– Полный отлуп, – ответил Джордж. – Мне приказано оставаться в тени.

Дмитрию показалось, что он не верит собственным ушам. Такого просто не могло быть. Что у них там за игры? Ему было передано четко и ясно, что этот человек поступает в его полное распоряжение. И все его наработки, его запас оружия.