Любовь цвета боли (СИ) - Полина Жилинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Припудрю носик.
Он не отпускает, сканируя нечитаемым взглядом мое лицо.
— Оль…
Высвобождаю руку и иду прочь.
Меня разрывает от злости и раздражения. Пройдя по длинному узкому коридору, захожу в женский туалет и подхожу к раковинам. Открываю кран и умываюсь холодной водой. Поднимаю на себя взгляд в зеркало. Глаза сверкают, на щеках нездоровый румянец. Хватаю пару одноразовых полотенец и промакиваю лицо, не сводя с себя взгляда.
Сейчас я жалею о нашей близости всем своим нутром. Макар не посчитается со мной, как обычно, решит всё сам. Да какое вообще он имеет право? Кем он себя возомнил? Ладно былое, он боялся за свой драгоценный зад. Но я не позволю рушить мою жизнь. Я не буду вечной рабыней этого властного и помешанного на контроле мужлана. Выбрасываю полотенца в урну и выхожу. Уже в коридоре налетаю на крупную мужскую фигуру, в нос бьет до боли знакомый аромат парфюма.
Сама лично покупала его не единожды.
«Может, ошибка?» — мелькает мысль в голове ровно до того момента, пока я не наталкиваюсь на недоверчивый взгляд голубых глаз.
— Витя?
Глава 19
Макар
Сижу, постукивая по столешнице пальцами. Вот как ей удается выводить меня из себя за считаные минуты? Я обычно даже в ярости внешне абсолютно невозмутим.
Аура у меня мрачная. Большего бреда в жизни не слышал. «Ты у меня спросил, хочу ли я узнать тебя ближе»? Не спросил, но по договору у меня есть еще неделя. Я же и так из кожи вон лезу, чтобы ей угодить. Стараюсь быть мягче. Измениться, в конце концов. Кидаю взгляд на часы, что-то долго ее нет. Что можно пятнадцать минут делать в туалете? Плачет, что ли? Или уже удрала?
Поднимаюсь из-за стола и, кинув на стол купюру, иду в сторону уборных. Завернув в коридор, останавливаюсь как вкопанный. Оля облокотилась о стену и внимательно слушает какого-то мужика. Тот, не сводя с нее взгляда, стоит непозволительно близко и тихо что-то рассказывает. Чувствую, что начинаю звереть. Отлепляюсь от пола и медленно двигаюсь к парочке. Оля замечает меня первой и тут же выскакивает вперед, становясь между нами.
— Макар, познакомься, это мой бывший муж Виктор. Витя, это мой знакомый — Макар.
Вот кто названивает с завидной регулярностью на ее телефон. Оценивающе скольжу взглядом. Довольно рослый, белобрысый, в деловом костюме и черном пальто. Среднестатистический мужик с очками на полхари.
И что она в нем нашла?
Ну что, вижу, довольно мило поболтали. Мужик протягивает мне руку для рукопожатия. А я представляю, как ломаю ему кости, и он орет от боли. Черт, все-таки я слегка кровожаден сегодня. Глубоко вздыхаю и, игнорируя протянутую руку, киваю Оле на выход. Она мнется, бросая, извиняющийся взгляд на бывшего, за мою бестактность.
— У тебя всё в порядке, Оль?
Наши с Витей взгляды скрещиваются поверх её головы.
А наш Витенька, оказывается не так уж прост. Железо в голосе, колючий пытливый взгляд, ходячие желваки на скулах. Кто он там капитан кажется?
Раздраженно передергиваю плечами.
Так, мелкая сошка, но эти незабываемые повадки присущие большинству сотрудникам органов у кого звание на ранг выше рядового, и жалкая попытка показать, кто тут хозяин положения — умиляет прямо.
— Я жду Оля, — мельком кидаю взгляд на пылающую гневом девушку между нами.
Пусть только попробует взбрыкнуть. Лишь повод. Маленькая лазейка и я сделаю то, о чем она прямо выпрашивает своим поведением. Выпорю.
— До свидания, Витя. Как только у меня появится возможность, я тебе обязательно перезвоню..
Эта коза меня до белого каления когда-нибудь точно доведет. Проскальзывает мимо меня и идет на выход. На несколько мгновений задерживаю взгляд на Вите, разворачиваюсь и иду вслед за ней.
Молча подходим к лифту и ждем, когда он остановится на нашем этаже. Выглядит Оля спокойной. А у меня внутри всё кипит, стоит вспомнить, как близко он к ней стоял и бродил взглядом по телу. А еще меня разрывает на части от мыслей, что этот Витя когда-то касался ее тела. Что на законных основаниях моя вишневая девочка полностью принадлежала ему. Улыбалась, готовила завтраки, ждала с работы.
Заходим в лифт, нажимаю на этаж парковки. Вновь встав ко мне полубоком, Оля разглядывает себя в зеркало, невозмутимо поправляя волосы. Затем опускает взгляд на обувь и, слегка повернув ногу, оценивающе смотрит на новые кроссовки.
Любуюсь ее тоненькой шеей, которую хочется слегка сжать и вытрясти всю невозмутимость и стервозность из этого маленького тела. Кидает мельком на меня взгляд, наполненный арктическим холодом и надменностью.
Уже тяну руку к кнопкам, чтобы нажать на «стоп» и показать, что ни капли не испугался, но, к ее счастью, раздается звонкое «дзинь», и через мгновение лифт останавливается на нужном этаже. Выходим и идем к машине, рассаживаемся, и я выруливаю на дорогу. До салона ехать минут двадцать, если не будет пробок.
— О чем беседовали? — нарушаю тишину.
— О тебе ничего не рассказала, если тебя это волнует.
Сцепляю челюсти и покрепче обхватываю руль. Ну прямо снежная королева, так и веет лютым холодом.
— А так вообще?
— О погоде.
Хмыкаю. Пусть будет о погоде.
— Чего надулась? Я в чем-то был не прав?
— Да.
— В чем?
Оля оборачивается ко мне и упрямо скрещивает руки на груди.
— Ты действительно не понимаешь, в чем?
Может, и понимаю, конечно. Но сейчас я на пределе своих возможностей, делаю всё что могу, чтобы не сорваться и не действовать более привычными методами. Будь на ее месте любая другая, и не церемонился бы особо. Но мы же не все, мы особенные и с нами так нельзя. Иначе вернемся туда, с чего начали, где я снова буду бесчувственным животным.
— Оль, скажи мне. До сегодняшнего разговора в кафе тебе разве было плохо со мной?
— В какой-то мере нет.
Вот же стерва мелкая.
— Ну так давай тогда жить мирно. У меня есть неделя, чтобы всеми возможными способами попытаться изменить мнение о себе в лучшую сторону.
— Шесть дней.
— Хорошо, шесть дней. К вопросу по поводу ребенка мы обязательно вернемся, когда приедем домой.
— Господи! Да нет там никакого ребенка! Есть клетки, твои и мои, и шанс того, что они соединятся, один на миллион. Эта таблетка просто убьет эти клетки,
