Жизнь среди слонов - Иэн Дуглас-Гамильтон

Англичане — удивительная нация! Их можно критиковать, ненавидеть, любить, но они вездесущи и оставили неизгладимый след в истории мира. И вот передо мной сидит шотландец, который поменял твидовый пиджак на зеленую рубашку, брюки из серой фланели на зеленые хлопчатобумажные шорты и коричневый портфель на бинокль. Вместо изучения вьюрков в Англии он решил разделить свою жизнь со слонами. Многие сочтут его оригиналом, но для Иэна это был самый что ни на есть нормальный образ жизни. Раздавался бой «Большого Бена»: «Четыре часа по Гринвичу. Начинаем передачи для заграницы. Передаем последние известия». Не хватало лишь номера «Тайме». То было напоминание о стране и образе жизни, которые он покинул, и одиночки вроде него только так поддерживали контакт с внешним миром. После новостей радио выключалось на весь день, и все отправлялись на работу в чудесный зеленый мир слонов и других животных, захватив с собой корзинку с бутылкой белого вина и глазированными каштанами.

Иэн хотел как можно быстрее ознакомить меня с парком, чтобы я могла по достоинству оценить его работу. Он надеялся, что я смогу узнать некоторых слонов, но меня слишком пугали их угрожающие позы, и было не до особенностей их ушей.

Как-то мы проделали немалый путь вдоль берега озера в район Эндабаша, где, по словам Иэна, жили самые дикие толстокожие. Густейшие заросли кустарника затрудняли наблюдения. Самыми опасными были сестры Торон и другие слоны, получившие имена известных людей, испытавших на себе их гнев, — слониха Гржимека и слониха Болдуина. На всех фотографиях картотеки они шли в атаку в облаке пыли. Обычно Иэн едва успевал сделать снимок и умчаться прочь.

Вблизи их убежища дорога сужалась, густой кустарник смыкался над нами, и колючие ветви царапали дверцы автомобиля, Рои безжалостных черных мух цеце набрасывались на нас, жаля сквозь одежду. Несмотря на всякие ухищрения, кожа покрывалась красными буграми, которые ужасно чесались и раздражали меня.

В любой момент перед нами могло возникнуть «чудище» и с ужасным трубным ревом броситься на нас. Каждый раз, когда я вспоминала о такой возможности, Иэн советовал раскрыть глаза пошире. А пока слонами и не пахло. Время от времени мы замечали голову и шею жирафа, который как бы без тела двигался над кустарником, но других признаков дикой фауны не было.

Доехав до реки, мы увидели, что она вздулась, а мост наполовину снесен. Иэн предложил бросить машину и двинуться пешком по звериной тропе вдоль берега. Его слова навели меня на мысль, что, должно быть, в его рассказах много преувеличений: эдакое мужское желание произвести впечатление и возвысить себя в чужих глазах, иначе как можно проявлять беспечность в месте, где полно «злобных слонов»? Мои страхи рассеялись, и я весело двинулась вдоль дороги, по которой животные ходят на свои любимые места водопоев!

В устье реки плавала и ныряла стая пеликанов, они опускали голову под воду и таскали рыбу в едином ритме, как хорошо тренированная команда. Я стояла по колено в воде и смотрела на них, ощущая, как рыбки щекочут меня, тыкаясь в лодыжки. На другом берегу, наполовину скрывшись в болотной грязи, спали буйволы. Откуда было знать, что по нашим пятам бесшумно, словно облака в небе, шла семейная группа слонов. Вдруг сзади послышался плеск воды. Я обернулась и увидела слонов!

Целый день ожидания, и на тебе — они здесь! Я как дура оказалась в ловушке и не успею убраться с их дороги. Мамаши с детьми представляли наибольшую опасность. Исчезнуть и поскорее! И я исчезла. Я глубоко вдохнула, плюхнулась в 60 сантиметров илистой воды и постаралась как можно дальше уйти от них под водой. Сапоги вязли в иле; пеликаны с удивлением удалились, а когда я высунула голову, чтобы глотнуть воздуха, то оглянулась и посмотрела, что творится сзади.

Иэн сидел на суку в нескольких метрах от слонов и хохотал надо мной, с намеком постукивая пальцем по лбу. Слоны тоже наблюдали за мной: вытянув хоботы, они пытались уловить хоть «понюшку» моего запаха. Ни атаки, ни ворчания! Зачем же лежать в этой отвратительной воде, воняющей рыбой и птичьим пометом… Но меня охватила такая радость — оба мы живы, — что я расхохоталась. Иэн достиг своей цели! Осталось сделать хорошую мину при плохой игре и сохранить максимум достоинства, пытаясь понять, почему слоны не напали на нас. Слава богу, что фотоаппаратура висела на шее у Иэна.

Испуг был оправдан, объяснил Иэн, просто эти северные слоны безобидны. Их матриарха звали Джокаст, и у нее были громадные бивни разной длины. Несколькими минутами раньше она показалась мне ужасной!

Казалось, мне никогда не удастся обрести спокойствия и уверенности Иэна. Слоны были слишком велики, а в моей голове теснилось множество историй, рассказанных охотниками, друзьями и родственниками, о разъяренных слонах, которые превращали людей в кровавое месиво!

Вечером на кухне опять пришлось сражаться со стреляющей огнем дымной печкой и почти полным отсутствием кухонной утвари. Мшака не переставал извиняться за состояние кухни и жаловаться, что не раз просил у Иэна венчик для взбивания яиц и гриль, но безрезультатно. Однажды в поисках ножа я наткнулась на змею, свернувшуюся кольцом на дне коробки. Я не знала, к какому виду она принадлежит, и с облегчением вздохнула, когда она скрылась в кустарнике. К счастью, в лагере Иэна всегда имелась сыворотка от змеиного укуса, а кроме того, от змей нас охраняли мангусты.

Так как Иэн и Роберт надеялись получать во время моего нахождения в Маньяре хорошую пищу — и поданную к тому же в определенный час, — то мне пришлось произвести реорганизацию лагеря. К кулинарному мастерству Мшаки у меня претензий не было, но требовались новые идеи и лучшее оборудование.

Стоило сообщить Мшаке, что пора заняться составлением списка всего, чего не хватало в рондавеллах, его лицо расплылось в широчайшей улыбке, он испустил протяжное «и-и-и-и» и сказал:

— Очень хорошо.

Я пообещала ему, что с первым самолетом из Кении привезу полный набор кухонной утвари.

Продукты, и особенно свежее мясо, были предметом постоянных забот. Их всегда не хватало ни постоянным сотрудникам парка, ни приезжим. Окрестные генетты по ночам охотились на наших кур. Иногда мы находили пучки выдранных перьев, ибо генетты просовывали голову сквозь решетку и пожирали все, что проходило в пределах их досягаемости. Выбросить кусок съедобного мяса считалось святотатством: даже наполовину сожранная хищником курица попадала на наш стол под соусом кэрри или в супе.

Наткнувшись у реки Наманган на заросли кресс-салата, не переводившегося круглый год, мы стали использовать его для салатов и супов. Это был наш основной источник зелени. На рынке Мто-ва-Мбу я всегда могла приобрести за несколько шиллингов связки папайи, бананов и авокадо. Мало-помалу наш лагерь приобрел репутацию «хорошей кухни в джунглях».