Клятву сдержали - Ибрагим Друян

Большую разъяснительную работу проводили мы среди партизан и по поводу правильного применения грибов, обилием которых Полесье всегда славилось. В лесах, где приходилось нам дислоцироваться, было много их в ту пору. Естественно, они служили нам довольно ощутимым подспорьем к партизанскому столу. Но применять их нужно было осторожно и умело.

За годы, проведенные в белорусских лесах, я довольно часто наблюдал, как местные жители собирали и употребляли в пищу такие грибы, которые у нашего городского грибника считаются несъедобными. Это - синяк-дубовик, синюк, толкачик, очень похожий своим внешним видом на бледную поганку, так называемый собачий груздь. Все эти грибы они употребляли без риска отравиться, но, разумеется, после соответствующей обработки.

В летнее время именно грибы были основными поставщиками белковой пищи, "лесного мяса". Ведь каждый гриб - это мясо, хлеб, фрукты. В них много белков, жиров, сахара, солей меди, кальция, фосфора. Гриб, помимо всего прочего, - источник многих витаминов.

Наши медики настойчиво пропагандировали сбор грибов для партизанской кухни. Для этого выделялись женщины, партизаны, которые были свободны от боевых заданий, работники разных вспомогательных служб. В пищу у нас шли многие грибы: белые, дубовики, грузди, обабки, сыроежки, белянки, свинушки, валуи, лисички и другие. Но чтобы исключить случаи отравления, все собранные грибы просматривались знатоками, обычно из местных жителей, и только после этого поступали на кухню. Как правило, шли они на приготовление супов. Употребление любых грибов в сыром виде было категорически запрещено. Береженого, как говорят, и бог бережет.

Грибные супы разнообразили нашу пищу, способствовали профилактике различных кишечных заболеваний.

Из кишечных болезней особенно донимали нас частые поносы. Сказывалась бедность рациона в зимнее время, нерегулярность приема пищи, частая еда всухомятку. Для борьбы с поносами применялась строгая, иногда полуголодная диета. А в качестве вяжущих средств широко использовались различные отвары и кисели из ольховых шишек, дубовой коры, черники.

Ольховые шишки - небольшие образования на ветвях дерева длиной до полутора сантиметров и шириной до сантиметра - мы собирали поздней осенью и зимой. Затем их высушивали, растирали в порошок. Из порошка готовили отвар. Иногда в этот отвар добавляли ягоды крушины, корни окопника. Этот отвар больные пили примерно по сто граммов несколько раз в день до тех пор, пока кишечник не начинал нормально функционировать.

Очень эффективным был отвар из дубовой коры. Собирали кору, как правило, ранней весной, в период обильного сокодвижения, до распускания почек. На приготовление лекарства шла кора с молодых ветвей, ствол дерева мы никогда не оголяли. За этим следили все: и сами партизаны, и местные жители.

Вообще бережное отношение к лесу было нашим правилом. Где бы мы ни стояли, для нужд своих использовали только минимальное количество деревьев, избегали сплошных вырубок. На дрова шли деревья, пораженные болезнями, сушняк. Где позволяли условия, устраивали санитарные рубки. Прореживали лес, срубленные деревья шли на топливо.

Дубовая кора тщательно высушивалась, измельчалась в обыкновенной ступе. Из полученной порошкообразной массы готовили отвары двух сортов - более и менее концентрированные. Отвары меньшей концентрации назначали при поносах, а более концентрированные - для лечения болезней, о которых расскажу ниже. Лечение поносов дубовым отваром в подавляющем большинстве случаев давало положительные результаты.

Для лечения кишечных расстройств очень широко применяли замечательную ягоду, повсеместно распространенную в Белоруссии, - чернику. Собирали ее много. Местные жители научили нас безошибочно находить черничные плантации в лесах.

Урожай черники поспевает в июле, в это время мы и начинали массовую заготовку.

Черника - вечнозеленый низкий кустарник из семейства вересковых. Он цветет почти полмесяца, является хорошим медоносом. Мне доводилось пробовать черничный мед. Красноватый на цвет, с исключительным ароматом, он отличается приятным своеобразным вкусом. В осенний листопад ботва черничных кустиков ярко краснеет, летом и осенью из нее мы получали лекарственный чай - очень хорошее вяжущее средство.

Растет черника в так называемых черничных борах, для которых характерен древостой с преобладанием сосны. А в подлеске - можжевельник, шиповник, реже рябина. Здесь на каждом шагу в блестящих мхах - сплошь черника с примесью брусники. Сама ягода небольшая, черного цвета с красноватым оттенком, кисло-сладкого вкуса, слегка вяжущая. Хороша она и для еды, и для приготовления чая, киселя, компота.

Отвары из листьев черники с успехом применяли для лечения больных, подозреваемых на сахарную болезнь. В листьях черники содержится вещество из группы гликозидов - неомиртиллин, обладающий способностью снижать количество сахара в крови. При назначении этого лекарства руководствовались в основном субъективными жалобами больного и результатами непосредственного осмотра его. Больные, у которых мы подозревали сахарную болезнь, жаловались на усиленную жажду, резко повышенный аппетит. У них увеличивалось количество выделяемой мочи, резко уменьшался вес тела, снижалась работоспособность. У женщин появлялся сильный зуд в области промежности и половых органах.

Весь этот комплекс признаков даже без лабораторного анализа помогал нам ставить диагноз, давал возможность своевременно оказывать лечебную помощь, в которой немалое место отводилось черничному отвару.

Начальник особого отдела соединения Роберт Борисович Берензон всегда что-то жевал. Когда шутя у него спрашивали, не присылают ли ему лично наши американские союзники жевательную резинку, он с серьезным видом вытаскивал из кармана горсть свежих сосновых иголок.

- Угощайтесь, - говорил он таким тоном, словно предлагал по крайней мере конфетку. - Лучшее средство от цинги.

Роберт Борисович был прав. Сосновые иглы действительно богаты витамином С, недостаток его в организме вызывает эту тяжелую болезнь. Против цинги мы широко использовали хвойные экстракты из сосновых шишек и иголок, которые давали партизанам в профилактических целях, усиленно поили ими тех, у кого появлялись хотя бы малейшие признаки болезни. И надо сказать, именно это лекарство помогло нам избежать массового заболевания ею. Единичные случаи цинги были крайне редкими.

После войны мы с Робертом Борисовичем Берензоном встретились лишь спустя 30 лет, в 1973 году. Встреча состоялась в Минске. Долго вспоминали наших боевых друзей, различные эпизоды из партизанской жизни. В разговоре Роберт Борисович неожиданно сказал: