Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но с официальной канонизацией Владимира Святославича в XI в. возникли большие проблемы. Тот же Иаков Мних свидетельствует, что в самом Киеве были и противники причисления к лику святых киевского князя. Одно из возражений — после смерти Владимира у его мощей не происходят чудеса. В ответ Иаков Мних пишет целое рассуждение: «Не станем удивляться, возлюбленные, что чудес он не творит после смерти, потому что многие святые праведные не сотворили чудес, но святы они… И были святые апостолы и были лжеапостолы, и были святые пророки и были лжепророки, слуги дьявола, и еще чудо — сам сатана превращается в светлого ангела. По делам узнаем святого, как апостол сказал… Блаженный князь Владимир, возлюбя всем сердцем и всей душой Бога, заповеди его познал и соблюдал… Князь Владимир следовал делу святых мужей и жизни их, и восхитился жизнью Авраама и подражал гостеприимству его, возлюбил Иаковлеву истину, Моисееву кротость, Давидово беззлобие, более же всего Константину, царю великому, первому царю христианскому, подражая в правоверии, милостыню творил князь Владимир».
По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI в. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. В итоге официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия — общецерковная канонизация князя Владимира произошла только в XIII столетии (день памяти — 15 (28) июля).
Борис и Глеб — первые русские святые
В 1015 году, после смерти великого киевского князя Владимира Святославича, между его наследниками разгорелась борьба за княжеский стол. Династическая ситуация оказалась очень запутанной, так как у Владимира еще с языческих времен было, по славянскому обычаю, несколько жен и двенадцать сыновей от них (некоторых из них ко времени смерти Владимира тоже уже не было в живых). Следовательно, сыновья от разных жен могли одинаково претендовать на киевский престол.
Наибольшей силой располагали двое — Святополк и Ярослав. Святополк не был родным сыном Владимира, ведь Владимир взял себе в жены его мать-гречанку уже беременной, после того как убил ее первого мужа и своего брата Ярополка (в 978 г.). По приказу Святополка, стремившегося уменьшить количество своих соперников, были убиты другие сыновья Владимира — Святослав, а также братья Борис и Глеб, дети Владимира от жены-болгарыни. За эти свои преступления Святополк навсегда вошел в русскую историю под именем Святополка Окаянного.
Ярослав, сын Владимира еще от одной, и скорее всего первой по счету, жены — Рогнеды, княжил в те годы в Новгороде. В результате упорной борьбы, продолжавшейся до 1019 года и закончившейся гибелью Святополка, Ярослав завоевал киевский престол и утвердился на великом княжении, получив впоследствии за свое правление прозвание Мудрого.
Как уже говорилось, первые упоминания о почитании Бориса и Глеба относятся ко времени княжения Ярослава Владимировича. В их честь 24 июля был установлен церковный праздник, который был причислен к великим годовым праздникам Русской Православной Церкви. По мнению некоторых современных исследователей, в последние годы правления Ярослава Мудрого (в середине XI в.) возникло и «Сказание о Борисе и Глебе» неизвестного автора, повествующее о христианском подвиге князей-братьев. Впрочем, другие исследователи оспаривают эту точку зрения и относят время создания «Сказания» к началу XII века (после 1115 г.). Необходимо также отметить, что на рубеже XI–XII вв. возник еще один памятник, посвященный тому же сюжету, — это «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба», написанное Нестором. Кроме того, сюжет о Борисе и Глебе присутствует в «Повести временных лет» (под 1015 г.). Какой из памятников возник раньше другого и какое влияние они оказали друг на друга, неизвестно, а дискуссии по этому поводу еще не окончены.
Сам факт возникновения такого количества памятников, посвященных гибели Бориса и Глеба, свидетельствует о том, какое большое значение придавали в XI–XII вв. вопросу о святости князей-братьев. Например, почитание Бориса и Глеба имело важное государственно-политическое значение — святыми были признаны князья-братья, принявшие мучительную смерть, но не поднявшие руку на старшего брата. Тем самым освящалась идея родового старшинства в системе княжеской иерархии.
Святые благоверные князья Борис и Глеб.
Икона. XIV в.
Но дело было даже не в этой, несколько утилитарной трактовке подвига Бориса и Глеба. Наибольший и наиглубочайший смысл их поступок получал в системе христианской символики. Стоит напомнить, что мать обоих братьев была болгарыней, а следовательно, христианкой. Оба они крестились в Киеве, вместе с другими сыновьями Владимира, сразу же после принятия их отцом новой веры и получили христианские имена: Борис был наречен Романом, а Глеб — Давыдом. И в летописи, и в других памятниках особо отмечается христианское благочестие братьев, свято исполнявших свой долг сыновей при живом отце и долг младших братьев после его смерти.
Таким образом, мученическая смерть Бориса и Глеба становилась одним из первых примеров христианского благочестия и смирения в Киевской Руси, означавших, что нравственные идеалы, проповедуемые христианством, нашли полный отклик в сердцах русских людей. Более того, поведение Бориса и Глеба во время братских междоусобиц становилось образцом христианского поведения вообще, ибо именно они, погибшие, но не преступившие Христовых заветов любви и смирения, были признаны святыми и, следовательно, обрели надежду на вечное спасение. И недаром неизвестный автор «Сказания о Борисе и Глебе» восклицает: «Не знаю… какую похвалу воздать вам, и недоумеваю, и не могу решить, что сказать? Нарек бы вас ангелами, ибо без промедления являетесь всем скорбящим…»[42]
Необходимо отметить еще один очень важный момент в трактовке древнерусскими книжниками образов святых Бориса и Глеба. Дело в том, что они, первые русские святые, сразу же стали восприниматься одними из самых главных заступников за Русскую землю. В том же «Сказании» говорится: «Вы наше оружие, земли Русской защита и опора… Вы небесные люди и земные ангелы, столпы и опора земли нашей!.. Вы не о едином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всей земле Русской!» Именно к Борису и Глебу возносит автор «Сказания» слова своей молитвы: «Блаженные страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где прожили земную жизнь, никогда не
