Убей меня, когда разлюбишь… - Михаил Александрович Самарский

– А может, она перед ним, – усмехнулся Алексей, – обычно в таких семьях бывает все наоборот.

– Слушай, Леша, забыла тебе рассказать, – спохватилась Мария и продолжила: – Я недавно в столовке обедала с нашим физиком. Пока ели, болтали о всякой ерунде. Рядом с нами сидели мальчишки из одиннадцатого класса. У одного из них зазвонил телефон, а на звонке стоит твоя песня. Естественно, услышали все, кто был рядом. Представляешь, и в этот момент Иван Федорович выдает перл: «А мне нравится песня Алексея "Кто мы есть", если внимательно послушать текст, понимаешь, какая глубокая философия заложена в нем». Я чуть не рухнула со стула. Даже представить не могла, что он может слушать такую музыку. Я думала, люди в его возрасте слушают Валерия Леонтьева да Пугачеву с Софией Ротару.

– На вкус и цвет товарищей нет. Моя бабуля, например, любит зажечь под группу «Ленинград», – улыбнулся Алексей, вспомнив любимую песню Тамары Константиновны «Блюз».

В один из рабочих дней Алексей поднялся в учительскую за журналом и уже собирался уходить, как внезапно вошедшая Людмила Федоровна остановила его в дверях. Ее серебристые волосы были собраны в низкий пучок. Глаза прищурились под очками, а губы превратились в тонкую полоску.

– Алексей Сергеевич, вы прямо как красно солнышко среди зимы. Все в отгулах, – ехидно произнесла она.

– Так получается, – уклончиво буркнул Долотов.

– Вас срочно просила зайти Таисия Дмитриевна, – сообщила женщина.

– Когда? – спросил он.

– Прямо сейчас, – ответила Людмила Федоровна.

Судя по ее выражению лица, Алексей понял, о чем пойдет разговор с Таисией Дмитриевной. Он уже давно был готов к нему. Быстрым решительным шагом он преодолел длинный коридор школы и, войдя в приемную, обратился к секретарю:

– Маша, – парень кивнул в сторону двери кабинета директора и спросил, – у себя?

– Да, заходи, она тебя ждет. – Грустная улыбка коснулась ее губ.

Алексей постучал и, приоткрыв дверь, спросил:

– Разрешите?

– Да, Алексей Сергеевич, проходите. – Таисия Дмитриевна с ровной спиной и чуть склоненной головой сидела за рабочим столом, ее рука с зажатой в пальцах авторучкой плавно скользила по исписанному листу бумаги. Она подняла голову и, указав рукой на стул, перейдя на «ты», произнесла: – Присаживайся.

Прежде чем сесть, Долотов расстегнул пуговицу ненавистного пиджака, опустился на стул и, сцепив длинные пальцы, приготовился к разговору.

– Алексей, я вот по какому поводу пригласила тебя, – тяжело вздохнув, издалека начала директор, – пока ты был в отгулах, состоялся очередной родительский комитет. Причиной послужило твое… – Она сделала паузу и продолжила: – Твои песни. О твоей деятельности за пределами школы стало известно многим родителям наших учеников, да и весь преподавательский коллектив тоже в курсе. Реакция на твое творчество разная. Ты пойми меня правильно, я ни в коем случае не хочу осудить тебя. Ты прекрасный педагог, умный, справедливый, отличный организатор, тебя очень уважают и любят дети… – Закончив сыпать хвалебными эпитетами, она приостановилась.

Во время разговора руководитель непрерывно крутила авторучку, постоянно делала паузы, то и дело вздыхая. Алексей видел, как мучается она, как ей тяжело сказать то, ради чего она его позвала. Не дожидаясь, когда она наконец произнесет нужные слова, он опередил ее.

– Таисия Дмитриевна, я уволен? – в лоб спросил Долотов.

– Леша, ты меня правильно пойми, – директор словно оправдывалась, приложив руку к груди, – мне все равно, о чем ты поешь, это твоя личная жизнь. Не хочу лезть в нее. Я могу спорить с учителями и отстаивать свою точку зрения, но не могу пойти против родителей. Пока тебя не было, тут такой скандал разразился. – Женщина покачала головой. – Пришел отец Ольги Журавлевой в сопровождении нескольких родителей. Они возмущались, ругались, даже угрожали мне прокуратурой, министерством и всеми возможными инстанциями. Сказали, если я не уберу тебя из школы, они дойдут до президента, но не позволят, чтобы их детей учил человек, который поет похабные песни. На собрании были и такие, кто выступал за то, чтобы тебя оставить, поскольку ты хороший учитель, но все же большая часть высказалась за то, что ты не должен общаться с их детьми, так как твои песни на них дурно влияют и развращают. Ты не можешь представить, как мне не хочется тебя увольнять. Я же вижу, как дети полюбили историю. Ни на одни занятия они не ходят с таким энтузиазмом, как на твои уроки.

Алексей не собирался спорить и доказывать, что его песни вовсе не похабные, что среди родителей и учителей в школе тоже есть поклонники его творчества.

– Таисия Дмитриевна, я вас прекрасно понимаю, – успокоил он женщину и добавил: – Петь я не брошу, да и поздно уже, поэтому придется оставить школу. Скажу честно, я знал, что рано или поздно буду вынужден уйти, и уже подумывал уволиться, но все не решался, не хотел бросать своих учеников. Но раз так сложилось…

– Алексей, ты только не держи зла на меня, – перебила его Таисия Дмитриевна, она посмотрела на Алексея с невероятной тоской в глазах и тяжело вздохнула. – Мне год до пенсии остался. Не хочу, чтобы меня уволили раньше времени…

Часть 2

Глава 11

Поезд прибывал с небольшим опозданием. Всю ночь Алиса так и не сомкнула глаз. Она специально выбрала ночной рейс. А теперь сильно об этом пожалела. Уж лучше бы поехала днем скоростной электричкой, тем более до столицы было всего лишь шесть часов пути. Девушка ворочалась с одного бока на другой, сбивая в ком простыни. Ее бесил раскатистый храп мужиков, спящих на верхних полках. Складывалось такое впечатление, будто они соревнуются между собой, у кого получается громче и звонче. Пожилая женщина, что спала на соседней полке, что-то бормотала во сне, при этом громко плямкая губами.

Девушка чувствовала себя принцессой на горошине, все ей было не так: и полка узкая, и подушка маленькая, и прежде ласкающий слух стук колес теперь раздражал. Ей даже не читалось в эту ночь, она ловила себя на мысли: глаза вроде и бегают по строчкам, а мысли где-то витают далеко. Под такие звуки и писать не получалось, она никак не могла сосредоточиться, пальцы печатали сплошную галиматью, которую она тут же удаляла.

Алиса вспоминала, с каким удовольствием раньше всегда засыпала в поездах. Они с матерью каждое лето ездили в гости к ее сестре Свете в Краснодар. Она обожала эти путешествия. Девочка забиралась на верхнюю полку и под ритмичное «тук-тук, тук-тук» с головой погружалась в мир любимых книжных героев. Утром они с матерью заказывали