Вирус Зоны. Кочевница - Дмитрий Лазарев

– Кто?

– Кандидат.

Это что еще за новости?! Какой еще кандидат?! Куда кандидат?! В какую, провалиться вам всем, партию?!! Изумление, охватившее меня, настолько велико, что даже частично блокирует мое сопряжение с нервными окончаниями тела Влада, и боль доходит до моего сознания уже несколько приглушенной. Или мне это только кажется?

Между тем на лице «профессора» появляется мерзкая усмешка, и он произносит:

– Блокируй его!

И прежде чем до меня доходит смысл этой фразы, «Шамиль» исполняет приказ. Если сами фантомы нематериальны, то их психосила – штука весьма реальная. Возникает ощущение, что меня накрыли сетью. Я начинаю рваться прочь из этого тела, но бесполезно – что-то держит меня, не позволяя уйти. Можно ли поймать отделенное сознание с помощью психосилы и удерживать его где-нибудь? До сих пор такой вопрос передо мной не возникал даже в плане праздного любопытства, зато сейчас он приобретает практический смысл. И ответ на него – оказывается, можно. Я рвусь как сумасшедший, но усиливается и хватка: теперь меня «держат» уже двое – «Шамиль» и «профессор», пока «Виктор» продолжает пытку. Перспектива присутствовать в теле в момент его гибели меня совершенно не вдохновляет, потому что я абсолютно не представляю, чем это для меня закончится (в прошлый раз мне удалось бежать за мгновение до). Интересно, сколько у меня времени на то, чтобы вырваться? «Виктор» не торопится, работает с чувством, с толком, с расстановкой. Весь процесс чем дальше, тем больше напоминает какую-то извращенную игру или эксперимент, этакий краш-тест для меня: выдержу или сломаюсь? «Кандидат» я, видите ли! Хоть бы кто спросил сначала, а то получается, без меня меня женили. Я этой чести не просил, между прочим! Или мое появление в Зоне в поисках Агнешки было принято как заявление?

Битва продолжается, но без какого бы то ни было успеха с обеих сторон. Впрочем, то, что я не могу вырваться, для моих противников как раз можно считать успехом. Как говорится, счет 0:0 в пользу темных сил. Я пытаюсь, как там, возле Провала (когда мы с Алексеем предприняли прорыв из церкви), «разогнать» свою ярость, но тут это, кажется, не работает. Там я был в своем теле, и оно мне помогало. Здесь же у тела имеется другой хозяин, и ресурсами его распоряжается тоже он, ведя свою битву, обреченную, впрочем, на поражение. Хотя… он ведь ее уже не ведет – практически сдался. А это значит, что мое время выходит. Прекратившая сопротивление жертва больше не интересует убийц и не может подпитывать их энергией. Их и породившую их… кого? Зону? Кочевницу? Так или иначе, Влад исчерпал свою полезность, а значит, умрет вот-вот, а я…

Постойте, но если он сдался, если обречен, то превратился из союзника в помеху, которая самим своим существованием блокирует мне доступ к энергетическим ресурсам этого тела, без которых моя ярость бессильна в полном смысле этого слова! И что же теперь – топить другого, чтобы выбраться самому? Но ведь я-то еще не сдался и могу завершить свою миссию! У меня есть шанс, а он – так и так покойник. Так что нет у меня времени на рефлексию, а с совестью я как-нибудь потом договорюсь.

Чувствую себя отъявленным мерзавцем, но все же делаю это: направляю всю ментальную силу своего сознания не на прорыв через блок фантомов, так как это бесполезно, а в атаку на разум и волю моего соседа по телу. Подлый прием, нечего сказать. Все равно что поднять мятеж в городе, осажденном врагами. Но решение уже принято, так что иду до конца – ведь для меня это единственный выход. Я никогда еще такого не проделывал и, даст Бог, больше не придется, но атака получается внезапной и мощной. Влад ошеломлен, раздавлен и уже практически не способен к сопротивлению. Мое нападение застает его врасплох. Это не ментальный удар, я не пытаюсь выжечь ему мозг, только подавить волю. Мне нужен контроль, полное распоряжение ресурсами его все равно обреченного на заклание тела. И я добиваюсь своего. Двадцать секунд – и захват завершен.

Фантомы, как ни странно, не замечают смены власти внутри истязаемого ими тела научника, а просто продолжают блокировать меня внутри… Что же, в таком случае сюрприз, уроды! Бешенство, как естественное, так и специально мной простимулированное, захлестывает меня красной волной, утраивающей мою ментальную силу. Вкладывая все, что у меня есть, в отчаянную атаку, я разрываю блок фантомов. Успеваю еще услышать крик «профессора», по-видимому, обращенный к «Виктору»:

– Убей его!

Тот замахивается ножом, но за мгновение до исполнения приговора я катапультируюсь прочь из тела, сметя последние попытки фантомов остановить меня…

Владимир. Где-то в промзоне

Возвращение к реальности получилось болезненным и неприятным. Физически. Болело все тело, и меня знобило. Видимо, последствия путешествия посредством пространственной аномалии. Быстрый вид транспорта, но не самый комфортный, как оказалось… Зато внутри меня царило ликование. Я выжил! Причем дважды. Сначала на заправке, где какие-то гады пытались поджарить меня до хрустящей корочки, затем в своих видениях, оказавшись в теле несчастного научника… Однако эйфория увяла почти столь же быстро, как и появилась. Да, я жив, но на этом хорошие новости заканчивались. Где я? И где Алексей?

Начнем с поиска ответа на первый вопрос, так как со вторым почти наверняка возникнут сложности: научника могло выбросить вообще на другом конце города. Ему не позавидуешь: один в Зоне, и при этом раненный, – не самый хороший расклад. Но ничего не поделаешь – займусь сначала собой. Так, оглядимся… Серое мрачное помещение, в котором я находился, было абсолютно безликим. Конторские столы, заваленные бумагами и покрытые слоем пыли, несколько компьютеров с плоскими мониторами. Стеллажи с папками… Я полистал парочку – в них была техническая документация. Похоже на технологический отдел какого-то цеха.

Промзона? Алексей рассказывал, что в прошлый раз такая аномалия выбросила его именно там. Примем эту гипотезу за основу. Но промзона – здоровенная территория, примерно в четверть всего Владимира, и она рассекает город на две части с севера на юг. Это настоящий город в городе. Тут в принципе заблудиться не вопрос, но у меня есть навигатор, что внушает определенную надежду… Так, посмотрим… Я полез в свой рюкзак… Твою же мать! Видимо, наши приключения на Добросельской и прохождение через пространственную аномалию – это было слишком для нежного здоровья моего навигатора, и он этого экстрима не пережил. Вид у него был таким, что только похоронить с почестями. Желательно в закрытом гробу. Похоже, со всеми этими перипетиями я на него пару раз упал. Плохо дело: я и город-то почти не знаю, а промзону и подавно. Нет, имелась, конечно, страховка в виде бумажной карты – в Зоне вообще нельзя полагаться исключительно на электронику: того и гляди, подведет в самый ответственный момент. Вот только на бумажной карте отсутствует стрелочка с пометкой «вы здесь», а стало быть, мне предстоит нешуточный такой квест под названием «выбраться из промзоны». Была и вторая плохая новость – спутниковый телефон можно было хоронить вместе с навигатором в одной братской могиле и по той же причине. Я им и воспользоваться-то сумел всего один раз – после кошмарной ночи в торговой галерее. Так что я теперь еще и без связи. Зашибись ситуация!

Ладно, попробуем хоть как-то определиться. Сперва посмотрим в окно. Пейзаж мне, конечно, мало что скажет, но оглядеться не помешает. Окошко в помещении имелось всего одно и не особенно большое. Света сквозь него внутрь проникало мало, а значит, и снаружи с ним было уже напряженно: пасмурный день клонился к вечеру. Только бы поблизости не оказалось еще одного Провала – новую встречу с Пятнами я вряд ли переживу, и не только потому, что УЗГ остался у Алексея: аккумуляторы в нем все равно почти дохлые, а заменить их мы с прошлой ночи так и не удосужились. Впрочем, мое шестое чувство молчало, и это несколько успокаивало. К окну я приблизился очень осторожно. Этаж вроде не первый, и то хлеб. Но все равно, если снаружи находится кто-то опасный, видеть меня ему совершенно не обязательно…

Я выглянул и едва сдержал рвущееся наружу грубое ругательство. Прекрасно, вашу мать, просто превосходно! Лучше и быть не могло! Это оказался действительно завод, а небольшой двор между производственными корпусами был весь покрыт серым шевелящимся ковром из множества тел. Прыгуны. Многие десятки, нет, даже сотни прыгунов. Все, Олег Игоревич, приехали. Конечная станция, поезд дальше не идет.

Интерлюдия 9

Потылин

Владимир. «Пекинка». Восточная окраина

В лице капитана ФСБ Валерия Потылина не было ни кровинки.

– Пожалуйста, скажи, что вы нашли их трупы! – процедил он сквозь зубы.

Брови Степанцова поднялись так высоко, словно собирались взлететь.

– Шутишь, что ли? Ты это видишь? – Он кивнул на полыхающую заправку. – Там же долбаный ад! Да кто в таком огне вообще может выжить?! Они гарантированные покойники!