Я - истребитель. Я — истребляю - Владимир Поселягин

Мы с Никифоровым вчера подробно отработали мою легенду, так что отвечал я спокойно. Хотя капитан все-таки посоветовал говорить всем, что просто был на задании. А на каком, их не касалось. Но боевым товарищам я так ответить не мог, пусть владеют хоть краем информации.

— Мне знакомый говорил, что арестовали больше ста человек, — задумчиво пробормотал Стриж. Микоян сидел тихо как мышь впитывая информацию, похоже, он не без основательно считал, что его могут выгнать из землянки.

— Не знаю, я к такой информации допущен не был. Думаю, если поделить три раза, количество будет более-менее точным.

— Ну да. Ладно, давай я тебя введу в курс дела полка…

В течение нескольких дней я привыкал, что командующим фронта вдруг стал Власов.

Ни какой-нибудь однофамилец, а тот самый генерал Власов. Командующий русской освободительной армии. РОА. Солдат которого, все прозвали «власовцы». Даже сейчас он мной воспринимался как-то негативно. Однако воевать Власов умел, и хорошо. За неделю, что прошли с момента моего возращения, он не только усилил позиции на перешейке, создав глубоко эшелонированную оборону, но и провел несколько войсковых операций, потеснив немцев и захватив двадцатикилометровый плацдарм. Еще они какой-то там стратегический мост захватили, точно не знаю какой, его прикрывал другой полк. А мы работали по старой схеме, то есть охотились на немцев, уничтожая их воздушные силы. В строй вернулся как-то быстро, меня втянула рутина войны.

Как не было обидно, но я сделал всего четыре вылета, сбив один высотный разведчик, после чего меня посадили в оперативный штаб полка. Стрижа вызвали в штаб фронта, где он пропадал четвертый день, я же исполнял его работу, то есть командовал полком, направляя своих охотников навстречу подлетавшим немцам. Посты ВНОС тут работали достаточно хорошо, так что, работали мы продуктивно, сняв с плеч двух соседних истребительных полков большую часть работы, из-за чего один из них направили на сопровождение бомбардировщиков. Им как раз не хватало прикрытия, потери они несли немалые.

— Гвоздика! — отвлек меня от размышлений едва слышный крик из динамика.

Радиостанции были советскими, так что уровень шума был сопоставим.

— Гвоздика на связи, — нажав на клавишу, ответил я.

— Шестнадцать пузатых, рядом восемь пчел. Курс двенадцать-шесть. Квадрат пять дробь шестнадцать.

— Я Гвоздика, вас понял, — ответил я. Обернувшись, и посмотрев на своих радистов, улыбнулся и, кивнув, сказал: — Поверили. Начали!

Парни, хмурясь, стали вызывать закрепленные за каждым группы и передавать каждой готовность один. Операция «Ы» разработанная мною, начала набирать свои обороты.

Думаю, стоит рассказать, что все это значит.

После того как командир уехал в штаб — кстати долгое отсутствие Стрижа начало уже тревожить меня — во время одного из перехватов группы немецких бомбардировщиков звено охотников попало в ловушку, причем самую настоящую. Фрицы за три дня яростных боев, уже поняли с кем они имеют дело, да и пленные летчики подтвердили это. Поэтому и началось противостояние. В результате этой засады мы потеряли три машины, и двух летчиков. Оба погибли в воздухе, один успел плюхнутся на брюхо и шустро свалить под защиту небольшой группы деревьев. Это мне не понравилось, причем очень.

Не знаю, кто из немцев подал эту идею, но он был гением. Во-первых, посты ВНОС находились не дальше пяти-шести километров от фронта. Во-вторых, охраны у них обычно не было. В-третьих, один из таких постов «взяли». Причем взяли татары, в ножи. Обнаружили их чисто случайно, рядом начал размещаться только что подошедший артдивизион, и один из ездовых направился выбирать место для лошадей, там в небольшой ложбине и нашел тела убитых с синими петлицами. Вызванный особист из ближайшей части сходу опознал командира поста. В результате поисков и расследования выяснилось, что пропала машина с рацией и сам радист. Причем радиостанция продолжала выходить в эфир и наводить на цели, причем бывало на настоящие, думаю чтобы нас не насторожить. Особист умница лично приехал к нам.

Вернее не к нам, а на один из аэродромов подскока, оттуда его уже перенаправили к нам. Так что, сопоставить все это труда не стоило. Дальше началась разработанная нашими штабистами радиоигра. И вот, немцы клюнули на удочку. Они «узнали» что в этом районе дежурит капитан Суворов, и что именно он вылетит на перехват.

Такую удачу они спугнуть не как не могли, и навели «Суворова» на бомбардировщиков. То, что там фактически находиться в полной готовности весь полк «гансы» не догадывались. Получилась этакая шарада. Охотники ждали в засаде охотников. В прошлый раз немцев было тридцать, интересно, сколько их будет в этот раз.

— Голубь? Голубь, я Орел, как слышите меня? — снова захрипел динамик.

— Орел, вас слышу, — сразу же ответил я.

— Сорок птенчиков. Идут «лесенкой», как поняли?

— Вас понял. Встречаем, — повернувшись к штабным, я кивнул начальнику штаба, принимай мол командование, сказав: — Идут. Сорок «мессеров». Строй «лесенка». Подлетают к Крапивину. Поднимайте наших, — после чего надевая шлемофон выбежал наружу.

Дальше они знали, что делать и за них я не волновался.

— Давай! — крикнул я на бегу.

Моторы наших со Славкой машин были уже прогреты, так что завелись они с пол оборота. Махнув ведомому делай как я, повел «лавочкина» на взлет.

Взлетев, мы молча — радиомолчание еще никто не отменял — с набором высоты направились к месту встречи. По прикидкам аналитиков штаба, встреча должна состояться над дивизией второго эшелона, километров в двадцати перед линией фронта, то есть у нас в тылу. По плану, в виде жертвенных овечек летело звено старшего лейтенанта Архипова. Именно они исполняли роль жертвы. А вот остальные должны включиться через минуту после того как немцы втянуться в бой. Жестко? Да парни фактически смертники, и они отлично понимали это. Но другого выхода собрать скопом столько асов, и одним ударом уничтожить их не было. Налет на аэродром? Не в этот раз, все свои площадки, «гансы», после тех налетов что мы устраивали — да и не только мы, подражаний было несколько — охраняли истово.

Количество зениток зашкаливало всякие разумные пределы. Но, несмотря на это, налеты все равно происходили. Эскадрилья «таиров», пополненная машинами и людьми из Центра перешла на ночную работу, устраивая налеты на все возможные крупные узлы. Не обошли своим вниманием и аэродромы, правда пару раз их чуть не прихватили, так что, теперь они работают в режиме удар-отскок. Или проще, удар и руки в ноги. Так что в перехвате участвовали три эскадрильи «лавочкиных» и два разведчика на тех же «таирах» в виде наблюдателей.

Вдруг эфир взорвался шквалом криков, мата, команд и даже пения. Наши встретились с немцами и прекратили играть в молчанку.

— Трезор-три, доклад! — скомандовал я одному из наблюдателей.

— Я Трезор-три. Группа Быка встретились с десятком «мессеров». Судя по всему это прикрытие…

— Как Бродяга? — поинтересовался я, беспокоясь об Архипове и его людях.

Вообще-то, это я должен был там находиться, что и заявил на совещании, когда мы с командирами групп прорабатывали будущую операцию, но… Все командиры встали как стена, они не допустили моего участия в виде приманки. С трудом с мог добиться у них разрешения поучаствовать в бою, да и то, только после начала боя. Кто будет приманкой разыгрывали монеткой. Взрослые мужики, боевые летчики, а ведут себя как…

— Плохо Бродяга… Нет их больше, — грустно ответил пилот.

— Выжил кто-нибудь?

— Доклад от медиков еще не поступал, но все звено было сбито на второй минуте боя. Дольше всех продержался Дуб, — прозвучал ответ наблюдателя. Дуб — был позывным Кожедуба.

— Принял. Доложить диспозицию! — скрипнув зубами, приказал я.

Слушая доклад наблюдателя, я задумчиво покусывал верхнюю губу, мысленно составляя рисунок боя происходившего там, в крымских горах.

Немцы поступили хитро, о наблюдателе они знали прекрасно. «Таиры» посменно уже третьи сутки висели над передним краем, в основном работая авианаводчиками. Мы временно переподчинили их артиллеристам стоявшей тут армии. Получилось вроде как прикрытие, хотя их основная задача, дать немцам привыкнуть к ним или летать с осторожностью, что и случилось. Множественные попытки сбить наши глаза, не увенчались успехом. В случае опасности он просто поднимался выше, где его не могли достать, не хватало потолка, или уходил на форсаже.

Так что, не посылать бомбовозы они просто не могли. Наши глаза сразу бы сообщил об этом, немцы это прекрасно знали, так что пустили их впереди охотников, и те прижимаясь к земле неслись вслед за «Хейнкелями». Так что, группа Архипова успела атаковать бомбардировщики, и даже сумела сбить двух, когда на них налетела эта орда и они закружись в боевом танце. За это время две эскадрильи разбитые на группы и пары, зашли к немцам со спины, перекрыв уход, третья же атаковала снизу, воспользовавшись той же схемой что и «гансы».