Якорь - Наталья Караванова

Через некоторое время Игорь, как человек, отвечающий за эмоциональное состояние экипажа, отправился проверить, как он там.

Дверь в капитанскую каюту была не заперта.

Доктор вошел, подпер плечом стену. Капитан не спал вопреки обещанию. Игорь давно подметил, что тот мало спит.

Димыч сидел на кровати и в мрачном настроении перебирал цветные снимки, веером разложенные перед ним. На полу возле кровати валялась целая россыпь фантиков от персиковых леденцов.

Заметив гостя, капитан сделал приглашающий жест. Тот вошел, пододвинул к кровати кресло. В капитанской каюте было полноценное вертящееся кресло, даже с подлокотниками.

— Мой архив, — пояснил капитан.

Привычка хранить снимки в материале для обитателя планеты показалась бы странной. Но космос — это другое. Здесь просто необходимо, чтобы глаз изредка натыкался на изображения друзей, любимых, родных мест. Многие так украшают каюту. Кто-то, как Димыч, любит изредка достать из нижнего ящика рабочего стола неровную пачку распечаток, перебирать их, вглядываясь в образы прошлого и настоящего. Это похоже на ведение дневника. У Игоря никогда не было архива фотоснимков…

Доктор вытащил из пачки наугад первую попавшуюся картинку. Несколько человек в серых спецовках на фоне посадочного модуля. Название несущего борта нечитаемо.

— Это мы после Клондайка. Вот этот паренек — это я.

— А остальные?

— Наша команда. Вот это Семен Сарычев, он был у нас капитаном. Погиб по-дурацки. Сорвался с приставной лестницы. Головой о камень и все — на раз. А с остальными ребятами мы на этом самом "Корунде" три года ходили. Вот, видишь? Жанна. Твоя предшественница. Только она здесь совсем девчонка.

Жанна оказалась большеглазой темнокожей красавицей.

— Вот относительно недавний снимок. Это я, это наш механик Леша Романов, а это капитан Сандра Лин.

Капитан Сандра Лин казалась по сравнению с самим Димычем и с высоким механиком сущим цыпленком. И если только Игоря не обманывали глаза, она была помоложе их обоих. Забавно.

— Как она с вами справлялась?

— С трудом. Поначалу. Потом наладилось все, конечно. А потом она погибла.

— Да, не везло вам с капитанами.

Димыч выбрал снимок, где Сандра была изображена крупно, по пояс, вполоборота. Удачный снимок: девушка чему-то улыбалась, чуть склонив голову. И это выражение показалось Игорю настолько знакомым, что он тоже улыбнулся, а потом хлопнул себя по лбу.

— Не везло, — согласился Димыч, — и сейчас что-то не очень везет. Чего улыбаешься?

Игорь поколебался немного, но все же спросил:

— Дим, скажи. Твоя Сандра Лин, и Александра Лингина — это один человек?

— Александра. Да. Один.

— Я почему-то так и думал…

— Вы были знакомы?

— Очень недолго.

Помолчали. Игорь с новым интересом вгляделся в снимок. Вот значит, какая ты на самом деле, Саша. Вот где я тебя нашел. Тебе, оказывается, совершенно не к лицу твоя блондинистая маска. Но этого ты от меня не услышишь никогда. Что бы ни случилось, мы встретимся. Ты, наверное, меня не узнаешь. Но всеми правдами и неправдами я притащу тебя сюда, на "Корунд", что бы там ни говорил Калымов с его нелепой конспирацией…

Впрочем, Дим, ты прости. Я тебе пока тоже ничего не скажу. Здесь, на этом корабле, Сашка обязательно все вспомнит. Или хотя бы начнет вспоминать. А если нет, если я притащу на борт тупую пен-рит, которую придется кормить с ложечки и учить говорить… то зачем тебе знать, что Сашка умерла не три года назад, а всего месяц. И даже если так. Я все равно буду надеяться. Не может быть, чтобы от нее совсем ничего не осталось.

— Сандра была великолепным пилотом, — Димыч взял у Игоря из рук снимок и положил в общую кучу. — Мы никогда не были с ней друзьями. Сейчас думаю, почему так вышло, и не нахожу ответа. Семен был моим другом, она — соплячкой, посмевшей занять его место. Как мы с ней ругались! Когда никого нет, на мостике. Не часто, зато от души. Она орала, что я бездарь, я — что баба с возу, кобыле легче. Поводом для ссор могло стать что угодно. От соблюдения внутреннего распорядка до техники безопасности при размещении грузов. И конечно, главный предмет бесед — управление судном. Иногда была права она, иногда я. Я считал, что все, что она делает — делает специально, чтобы доказать нам всем, насколько она лучше прежнего капитана. В тот день она попыталась пристроить меня на размещение груза, я… мы до этого снова поцапались. Я сказал, что только что сменился с вахты, и пусть кто угодно занимается погрузкой, я законно отдыхаю. У Сандры такой принцип: не можешь пристроить к делу других, делай сама. Парень, который сопровождал доставку, показал подлинные документы Бюро, но он, видно, чем-то ей не понравился. В трюм Сандра его так и не пустила. Завела в камеру контроля, там оформила договор, и вот тут он взорвал себя. Дело было на Флоре. Это соседний мир с Экуром, а там традиционно сильны изоляционистские настроения, там и до нас были инциденты на кораблях. На Флоре тогда еще спокойно было. Но такой масштабный взрыв, который должен был случиться на "Корунде", должен был срезонировать на всю систему. Сандра, получается, нас всех прикрыла. А должен был быть я. Такой вот у меня скелет в шкафу. Леденца хочешь?

— Ложись-ка ты спать, скелет в шкафу. Скоро выходим из иглы, ведь первый на мостик побежишь, — вздохнул Игорь. Его бы воля, он бы прямо сейчас влил в капитана литр снотворного, и приказал его не трогать как минимум двадцать четыре часа. Скелеты — скелетами. А работа — работой.

К сожалению, двадцати четырех часов у них не было. Были не полные два — ровно столько оставалось до выхода "Корунда" из режима иглы.

— Илья, вы случайно не знаете, где капитан? — спросил Аск. Его послали найти Димыча, поскольку тот не отзывался на сигналы коммуникаторов.

— Найдите доктора. Капитан сам обнаружится где-то рядом.

— Я серьезно! — возмутился стажер. — Его ждут на мостике.

— Ну, если серьезно, то капитан спит в каюте.

— Спасибо.

Аск в два шага добежал до каюты капитана, остановился, перевел дух, постучал.

Никто не ответил, но дверь оказалась не запертой. Капитан действительно спал. Выключенный ком валялся подле его головы. Молодой человек нерешительно тронул Димыча за плечо. Тот резко сел:

— Что?

— Выходим из иглы, Дмитрий Евгеньевич. Чени зовет вас на мостик.

— Что ж по кому не позвали? А черт. Седых, я тебя когда-нибудь убью.

Вызвать его никто не мог, потому как добрый доктор на прощание позаботился о покое капитана.

Аск хрюкнул в кулак — вспомнил замечание Коновалова.

Димыч, наспех застегнув куртку, помчался на мостик вслед за стажером. Все уже находились на своих местах согласно авральному режиму. Из лишних на мостике присутствовал только доктор, которого до прихода капитана никто не посмел выгнать.