Снова в школу. Том 1 - Екатерина Аникина

спустить, они, мать их сидят в этом сраном магическом секторе, где своя штатная защита еще действует, которая может не позволить парням воспользоваться тем, что им было дано с рождения. Исключение составляют разве что те ненормальные магические всплески, которым был подвержен, похоже, только я. Вот сейчас я бы не отказался от приступа, тогда вполне можно было утопить их всех разом. Но, я как не контролировал эти приходы, так и не контролирую, и ограничитель Викентия вообще никак не помог мне. Толку-то от него…

Раздался треск и универсальный щит, удерживаемый Гриньковым, исчез с легкой дымкой. Тут я увидел, что штатную защиту террористы уже изрядно продырявили, да и не была она рассчитана на пули и взрывчатку. Вот, находись парни в тире, они могли бы еще посопротивляться, там запас прочности больше, да и запрета на магические действа не предусмотрены. А если террористам еще и дельты на руки наставили, то тогда понятно, что единственное, что их еще удерживало, это щит Грини, через который они не могли элементарно пройти. Черт! Если они сейчас туда войдут, то тогда есть вероятность, что мои пули не смогут их достать! Ограничитель, точно. Развернувшись к тумбе лицом, я уперся в тяжелую крышку ногами и что есть силы толкнул ее, открывая доступ к сложнейшему устройству. Вскочил на ноги, одновременно срывая с шеи ограничитель, пустил в него небольшие крохи дара, и просто сунул руку с готовым взорваться из-за несовместимых настроек кулон в переплетение тончайших нитей, исходящих от каждого предмета, установленного в ящике тумбы. Террористы, приготовившиеся уже зайти к попятившимся парням, оглянулись на поднятый мною шум и тут защитное поле несколько раз мигнуло и погасло, а из тумбы посыпались искры и раздалось недовольное жужжание.

Выстрелы и сгустки неоформленной силы полетели в разные стороны одновременно. Я успел выстрелить несколько раз, но потом вынужден был спрятаться, чтобы не попасть под выстрелы и дружественные заклятья, которые быстро сориентировавшиеся спортсмены принялись кастовать с очень большой скоростью. Молодцы, что уж тут сказать. Все-таки левибол помогает не только очки набирать, но и другим вещам учит.

Тишина наступила как-то сразу. Еще вокруг все громыхало, на стенах появлялись потеки какой-то гадости, которая чуть заметно фосфоресцировала и была ядовита даже на вид, а пол то покрывался льдом, то от него шел пар, как в хорошо протопленной бани. Да вдобавок пули, которые не просто летели в мою сторону, но еще и постоянно рикошетили от лишенных защиты предметов, которыми был заполнен полигон под завязку. И вдруг наступила тишина. Я не спешил вылезать из своего укрытия.

— Эй, кто ты там? Я тебя не рассмотрел, — раздался усталый голос Грини. — Выходи, эти все… И, да, спасибо тебе огроменное. Если бы ты общую защиту не снял, мы бы не смогли ничего предпринять, и нас просто всех бы перестреляли, ну а так…

Сидеть за тумбой, из которой все еще сыпались искры, было по меньшей мере глупо, и я вышел, одновременно призывая дар, который сконцентрировался на моих руках, не формируясь ни во что законченное, и передергивая затвор автомата.

— Гриня, это же Савельев, — вперед вышел один из парней, в котором я сразу же узнал ведущего игрока нашей сборной. — Сава, что вообще происходит? — его голос звучал устало, а еще в нем слышались нотки паники.

— Да кто бы знал, — я поставил автомат на предохранитель и закинул его за спину. Отпуская призванный дар. — Единственное, что мне известно — Викентий убит, школа захвачена, сколько захватчиков не знаю, могу только предположить. Ах, да, у них есть какой-то список, согласно которого они должны зачистить часть учеников.

— Про список мы в курсе, — к игроку прихрамывая подошел Гриньков. — Один из этих нам любезно сообщил о нем, когда говорил, что нам всем необязательно дохнуть, достаточно мне и Саньке Высину выйти и позволить себя немножко расстрелять, а остальные трое в таком случае выживут. Пойдут в кампус и посидят пару часов в своих комнатах под замком, а потом забудут все, как страшный сон и будут жить дальше.

— И почему не вышли? — я в это время приблизился настолько, что сумел разглядеть лежащие на полу тела: трое — террористы, и трое парней, среди которых был и тот самый Высин, о котором только что говорил Гриньков.

— Почему-то мы им не поверили, — я вспомнил, как зовут игрока — Олег Любушкин. Его отец владелец корпорации входящей в состав бизнес-империи Лосевых, кажется, он занимается энергетикой, если я ничего не путаю, и, как и многие другие аристократы, входит в Совет кланов. — Чтобы двоих прибрали, а троих с миром отпустили? Мы не настолько наивные. Мы же их рожи видели, пошли бы в расход, как свидетели.

— Не факт, — я покачал головой. — Они тоже не совсем идиоты, чтобы не понимать, что их из-под земли достанут, за то, что они здесь натворили. Но от этого становятся только еще более опасными. Совсем без тормозов.

— Почему такая уверенность? — Гриня постоял возле тела Высотина, наклонился и закрыл его глаза, после перешел к следующему. Он делал это на удивление спокойно, только вот руки дрожали, когда протягивал их к лицу друга, да так, что ходуном просто ходили, но вот на лице ни единой эмоции, молодец, хороший глава клана из него выйдет.

— Потому что они Лося завалили, — я вздохнул. — И Эльзу Бойнич едва не приговорили. Но почему именно вы? Что между вами с Саньком было общего? — почему-то мне казалось, что это очень важно, понять, что же двигало главарями это захвата.

— Да ничего, — Гриня пожал плечами. — Вообще ничего. Мы даже по родовому древу ни разу нигде не пересеклись. Разве только, — он усмехнулся, — наши пра-пра-пра-пра-пра-бабки хорошими подружками были. Настолько хорошими, что однажды наследника престола на двоих разделили. Веселый такой тройничок, о котором в кланах до сих пор шепотом говорят, краснея при этом. А больше… никаких совпадений ни по одному понятию. Даже стихии дара разные: у меня — огонь, у Санька был воздух.

Почему-то мне показалось, что это именно пра-пра-и так далее-бабки были виноваты в том, что Гриня попал в список, вместе с Высотиным, до которого в итоге все же добрались. У меня ведь тоже в родословной веселая пра-пра… прописана, и меня тоже внесли с список. И что мне это дает? Да ни черта не дает. Книга знатности, в которой могут быть указаны все те, в ком текла хоть капля крови ушедших в закат императоров, находилась в руках террористов. Теперь хотя бы становится понятно,