Академия искушений (СИ) - Венкова Лина

Она убеждала себя до самого вечера, но так и не смогла убедить. Он отбыл из академии, уехал, и даже не зашел попрощаться. Бросил ей несколько подарков, взмахнул ворохом денег, и исчез, словно его и не было. Несколько сладких слов на прощание были не слишком большой ценой, уплаченной за скрашенный ею месяц Мара в этой академии.

В кои-то веки Люка не смогла заплакать, хотя ей отчаянно этого хотелось. Выплакавшись, она смогла бы хоть немного успокоиться, отпустить эту ситуацию. Сейчас же ей приходилось снова и снова прокручивать в голове их с Маром моменты. Сладкие, терпкие, радостные моменты, которые, ей казалось, никогда не уйдут из её головы. Может… Может, он напишет ей? Его письмо помогло бы Люке прийти в себя. Напиши Мар письмо, и Люка уверилась бы в том, что не была для него пустым развлечением, студенткой для наслаждений.

Но шли дни, превращались в недели. Мар не писал, и Люка не успокаивалась. Возобновились занятия. Пришло распоряжение из столицы: исполняющим обязанности ректора назначили профессора Мельдена, удивив тем самым не только студентов, но и его самого.

Через неделю после исчезновения Мара Люку вызвали в ректорат. Она отправилась туда без страха, без вообще каких-либо эмоций. Отъезд Адемаро выжег её дотла, она больше не могла чему-то радоваться, или чего-то бояться.

До тех пор, пока не увидела в кабинете ректора Вария Плайтона.

- Люка, входите, - кивнул ей профессор Мельден, сидящий в ректорском кресле, - Его Величество Зенекис отправил господина Плайтона поговорить с вами, так как вы – единственная очевидица событий, не забывшая произошедшего.

- Допросить, - поправил Мельдена Варий.

Люка занервничала.

- Поговорить, - тут же твёрдо ответил профессор Мельден, - если студентка Юлёнен ощутит хоть малейшее давление с вашей стороны, я предоставляю ей право удалиться, не дожидаясь окончания этого разговора.

- Не многовато ли ты берёшь на себя, Лоан? – голос Плайтона резал, как острый нож.

- Ровно столько, сколько на меня возложил Его Величество, - спокойно парировал Мельден, - я сел в это кресло по его приказу, и оставлю его тоже лишь по велению короля. Оставь свои угрозы для кого-нибудь другого. Говори со студенткой, которую потребовал вызвать, или уходи.

Люка ощутила прилив какой-то теплоты к Мельдену. Неужели управлять академией будет человек, которому не наплевать на студентов? Она присела на краешек кресла напротив Плайтона. Варий сузил глаза, глядя на неё. От его взгляда её начало подташнивать.

- Всё, что со мной произошло, я уже рассказала легату Долгарду, - прохладно сказала Люка Плайтону, избегая смотреть на него.

- Долгард очень быстро завоевал ваше доверие, студентка, - Варий подпер подбородок пальцами.

Люке испытала ощущение, словно подобное с ней уже происходило. После ареста отца, желающие допросить их с Айлой просто рвали на части. Тогда Люка ничего не знала о подпольной деятельности отца, и ощущала себя полной дурой, слушая их наводящие вопросы. Тогда это хорошо сработало, и вскоре от сестёр отстали.

Возможно, был смысл прикинуться дурой в этот раз.

- Так и есть, - покладисто ответила Люка Плайтону, - легат Долгард – светлая голова, правая рука Его Величества Зенекиса. Мне не было страшно рассказать ему о произошедшем – я знала, что он не подведёт. К тому же, господин Плайтон, легат Долгард спас меня из подвала За Полтара. Конечно же, я рассказала ему обо всём, что там произошло.

Когда Люка назвала Мара правой рукой короля, Варий побагровел. Она тотчас пожалела о сказанном, но слов было не вернуть. Вместе с тем, Люка задумалась, не нашла ли она часом больную точку Плайтона? Его необходимость королю, его преданность? Хм… Было над чем подумать.

- В подвале не нашли образцов твоей магической силы, хотя исходя из твоей истории, поведанной Долгардом, Полтар совершил забор крови, - голос Вария подозрительно смягчился, словно улещивал её.

Вопрос был настолько конкретным, настолько наводящим, что Люка чётко осознала: нельзя рассказывать о том, что Мар разбил колбу с её кровью. Каким-то образом эта информация могла навредить Мару, или ей самой.

Как бы Адемаро с ней не поступил, вредить ему она не хотела.

- Моим единственным желанием было поскорее покинуть тот подвал, господин Плайтон, - своим самым честным голосом ответила ему Люка, - я не знаю, куда ректор дел мою кровь. Может, забрал с собой, а может, спрятал. Но то, что он её брал у меня, это правда – Люка выпрямила руку, и показала Плайтону синяк на внутреннем сгибе локтя, к этому времени уже пожелтевший.

Тут не было с чем спорить, и Варий это понял. Задав Люке ещё несколько незначительных вопросов, он властно взмахнул рукой, отпуская её. Девушка вежливо попрощалась с присутствующими, и быстро вышла из кабинета, размышляя, что это было. 

Прошло ещё несколько недель. Больше Люку в ректорат не вызывали. Её даже на лентах, казалось, спрашивали меньше, чем обычно. Она стала менее заметной, гораздо более тихой. Глаза потухли, волосы Люка теперь завязывала в небрежный пучок, и они потускнели. Чудесные кудри превратились в облако мелких завитушек, выбивающихся из растрепанного пучка, но Люке было всё равно.

Все студенты знали, что с ней произошло, и их выводом стало, что Люка так переживает стресс от произошедшего в подвале. Гуляли сплетни, что ректор всё-таки принудил её к интиму. Иначе не могли объяснить её потерянного состояния.

Люка и вправду переживала стресс, но совсем другой, не тот, о котором все говорили. Отъезд Мара и его продолжительное молчание сделали из неё какую-то другую Люку. Она не могла радоваться, раздражаться, плакать. Все её чувства словно одеревенели, и это особенно остро заметили её подруги-соседки. Зарина – из-за своего дара эмпатии; Вега – потому, что знала Люку, как облупленную. 

Обе они были в курсе скоротечного романа Люки и Адемаро, и обе пытались её утешить, успокоить – на свой лад, конечно.

- Милая, вы встречались с ним всего ничего, - увещевала её Зарина, - настоящие чувства не могут проснуться так быстро, за каких-то несколько недель. Тебя отпустит, Люка. Нужно лишь ещё немного подождать.

- Кто бы говорил! – одёрнула принцессу Вега, - не ты ли едва не умерла от счастья, когда Лай Милуно, парень, которого ты видела впервые в жизни, пригласил тебя на сцену?

Зарина густо покраснела, и стала выглядеть чрезвычайно мило.

- Это любовь с первого взгляда! – убеждённо воскликнула она, - как в книгах пишут! Я почувствовала жар вот здесь! – она похлопала по груди, напротив сердца, - и Лай тоже это почувствовал, иначе не позвал бы на сцену!

- Во-первых, Лай зовёт девчонок к себе на сцену каждый раз, когда выступает у нас, - безжалостно отрубила Вега. Лицо принцессы из милого стесняющегося стремительно превращалось в багровое и яростное, - а во-вторых, откуда тебе знать? Может, Люка тоже почувствовала, что легат – её любовь?

- Люка, может, и почувствовала, а легат – вряд ли, - сама того не понимая, принцесса проехалась по и без того очень больному месту, - судя по его действиям, он приятно провел в академии время, разоблачил ректора, и был таков.

- Не слушай её, подруга! – Вега ткнула в бок приунывшую Люку, присела рядом с ней, - я думаю, что всё не так просто. Если легат тебе не пишет, значит, есть серьёзные для того причины. Сама подумай! Он статусный человек, вернувшийся домой с серьёзного задания. Если кто-то перехватит его письмо, адресованное студентке, дочери пленённых повстанцев, его репутации конец.

Крохотная надежда, расцветшая от этих слов, бесследно увяла в течение следующих нескольких недель. Миновал жовтень-месяц, потом и месяц-листопад. Вестей от Мара всё так же не было, и Люка поймала себя на мысли, что уже сама ему написала бы, если бы знала его адрес.

Ну вот что ему стоило отправить ей весточку, дать знать, что он не забыл о ней? О том, чтобы Мар прибыл к ней телепортом, который, кстати, невозможно отследить, Люка перестала даже мечтать.