Цена памяти (СИ) - Feel_alive

Ещё два.

О, Мерлин.

Гарри отказывается обсуждать с кем-либо, что ещё он увидел в воспоминаниях Снейпа, и к удивлению Гермионы не спрашивает у неё, что видела она. Он закрывается и концентрируется на мыслях о новом крестраже.

Они с Роном планируют операцию по поиску. Гермиона знает об этом, потому что они просят её помощи, но не зовут с собой.

Из-за её связи с Малфоем она всё равно не может покинуть штаб, а Гарри и Рон сами хотят провести расследование в тех местах, где теоретически мог храниться портрет, пока Люциус не заполучил его.

Гермионе кажется это неразумным. Она пытается убедить их, что Драко может быстрее узнать информацию и тогда их поиски будут бессмысленными, но несмотря на всю его помощь, ни у кого кроме Гермионы всё ещё нет резона доверять Драко Малфою.

Гарри и Рон скептически спорят с ней, а спустя сутки всё же собираются и уходят.

***

— Я тороплюсь.

Малфой смотрит куда угодно, но не на неё.

— …Ладно.

Она растерянно замирает посреди гостиной, не зная, как поступить, и просто глядит на него, пока наконец Малфой не начинает говорить:

— Во-первых, ваши пленные мертвы. — Гермиона вздрагивает и от смысла слов, и от тона, которым они произнесены: его голос холодный, безэмоциональный. — Я не видел всех, но среди них были несколько незнакомых мне авроров, Голдштейн, рыженькая пуфендуйка, кажется, Сьюзен. И Аберфорт Дамблдор.

Его лицо передёргивает на последнем имени, и Гермиона тоскливо вздыхает.

— Мы даже не знали, что они в плену.

Малфой слегка склоняет голову к плечу и всё же бросает на неё короткий настороженный взгляд.

— Когда умирают те, кого вы и так считали погибшими, как будто бы даже проще, нет?

— Ты ведь шутишь?

Она неверяще смотрит на него, но он лишь пожимает плечами.

— Вы всё равно не могли их спасти.

— Я понимаю, но это не значит, что я не буду грустить, — отмечает Гермиона и, увидев, что Малфой еле сдерживается от того, чтобы закатить глаза, ощущает, как ярость обжигает изнутри. Она стискивает челюсти и грубо спрашивает: — Что-то ещё?

Она складывает руки на груди, ограждая себя от него.

По непонятному выражению, мелькнувшему в его глазах, Гермионе кажется, что от её тона Малфой на мгновение удивляется, но когда он отвечает, его голос звучит скучающе:

— Пожиратели готовят новое нападение на одно из ваших убежищ. Что-то в Тинворте.

— Ты про Ракушку?

— Без понятия. Какой-то коттедж в Тинворте у океана — всё, что я знаю.

— Это дом Билла и Флёр, — тихо сообщает Гермиона.

Малфой кривится и на мгновение вскидывает руку, будто прерывая Гермиону, но никак не комментирует её слова.

— Пожиратели знают точное расположение и могут туда попасть. Нападение запланировано на начало следующей недели.

Ярость отступает так же быстро, как и возникла, и Гермиона печально кивает:

— Я передам Кингсли, мы решим, что делать.

— Грейнджер, тут нечего решать, — обрубает Малфой. — Вам стоит оставить коттедж и быстрее перенести всех раненых. Там будет два отряда Пожирателей, и если вы попытаетесь справиться, то цена будет слишком большой.

— Цена… — она вздыхает и всматривается ему в лицо, обдумывая услышанное. Ей больно от мысли, что они могут потерять Ракушку, а образ того, как она сообщает это членам Ордена, вызывает тревогу. У неё возникают разные идеи и планы, и, хотя Гермиона понимает, что к словам Малфоя стоит прислушаться, её разум начинает выстраивать варианты того, как можно поступить. — Хорошо, я поняла, — она кивает, — я всё передам.

Он подозрительно смотрит на неё несколько мгновений, пару раз сжимая и разжимая челюсти, но потом выдыхает.

— Грейнджер, и ещё одно, — Малфой поднимает руку и трёт шею перед тем, как словно нехотя продолжить: — Раньше я иногда сверял свою информацию со Снейпом, но теперь у меня нет такой возможности.

Гермиона задумчиво сдвигает брови, ожидая продолжения, но он замолкает и лишь нервным движением поправляет волосы. Малфой смотрит на неё, но его взгляд снова нечитаем, и Гермионе приходится потратить ещё мгновение, чтобы понять, к чему он клонит.

— Ты не можешь рассказывать нам то, что знаешь только ты.

Он кивает:

— Теперь мне нужно быть осторожнее. Пожиратели в большинстве своём не знают, что случилось со Снейпом, но Волдеморт и особо приближённые в курсе, что он был предателем, — он морщится, голос звучит удручённо. — И если они поймут, что есть кто-то ещё…

— Они не поймут, — резко перебивает Гермиона и осекается, удивляясь самой себе. Она смущается, когда Малфой раздражённо цокает.

— Ну конечно, ты же знаешь наверняка, — ворчит он, его ноздри раздуваются. Гермиона ожидает всплеска, но он не спорит, а лишь говорит: — В общем, меня теперь стало легче раскрыть, и Орден должен это понимать.

Гермиона всматривается в его лицо, но ничего не может распознать. Лишь холодная пустота в глазах и в каждой чёрточке.

Он снова закрывается, и, хотя Гермиона чувствует, что она начинает к этому привыкать, такое поведение всё равно слегка раздражает. В груди неприятно колет, и Гермиона мотает головой, смахивая это ощущение.

Проблема не в том, что она дала ему своё тело. В конце концов, он даже пытался отказаться. Но она также попыталась дать ему нечто большее. Гермиона искренне предлагала свою поддержку и верила, что могла бы помочь Драко, но он снова отстранялся.

Ей хочется накричать на него, хочется устроить истерику на ровном месте, хочется взять его за плечи и грубо встряхнуть, чтобы эта маска наконец треснула без возможности восстановиться вновь.

Но она… понимает.

Гермиона осознаёт, что он не хочет чувствовать себя уязвимым перед ней, и в этот раз она даёт ему возможность отступить.

Она вздыхает и мирно произносит:

— Мы будем аккуратнее, Драко. Я понимаю и предупрежу Кингсли и Люпина, — она стойко выдерживает его очередной колкий взгляд и ещё более мягким голосом добавляет: — Кстати, Кингсли просил передать тебе, что теперь для Ордена поиск крестража — первостепенная задача. Поэтому любая информация о нём — самая ценная.

Он взирает на неё несколько мгновений и едко кидает:

— И самая убийственная.

А после аппарирует прочь, не оставляя шанса возразить.

***

Пока все вокруг обсуждают, что делать с нападением на Ракушку, Гермиона думает о его перепадах настроения и о том, сможет ли она когда-нибудь к ним привыкнуть.

Она снова размышляет о воспитании Драко Малфоя и том, как оно конфликтует с той ситуацией, в которой он оказался.

В нём всю жизнь культивировали преданность семье и определённые устои, а теперь он предаёт всё то, на чём вырос. Ещё и не до конца понятно ради чего.

Хватает ли ему причин или он действует по наитию? Почему на самом деле он поступает так, как поступает?

Ради матери?

Гермиона не уверена, что когда-нибудь узнает правдивые ответы на эти вопросы.

Кроме того, теперь в уравнение добавилась ещё одна переменная, которую невозможно игнорировать.

Их — громкое слово — отношения.

Гермионе интересно, как он относится к ней после всего случившегося. Жалеет ли о произошедшем? Думает ли о ней столько, сколько она сама думает о нём? Мучают ли его вопросы чистоты её крови?

И как вообще Малфой справляется с очевидным влечением к ней, к Гермионе Грейнджер?

Является ли это проблемой? Страдает ли его гордость?

И главное, что он планирует делать с этим дальше?

Эта вереница вопросов грозится никогда не закончиться.

***

Малфой не соврал.

Отрядов два, но они больше, чем Орден привык.

Когда они понимают это, то пытаются перегруппироваться, но менять план в процессе тяжело, и они не успевают договориться о хоть сколько-нибудь логичных схемах, когда им приходится разделиться и отбиваться почти наугад.

Члены Ордена Феникса на своей территории, они знают её лучше врага и имеют неоспоримые преимущества. Пожирателям не получилось застать их врасплох, благодаря предупреждению Малфоя.