Душенька - Наталья Аронова

Но и эта одежда через месяц становится мне велика. Мне ужасно жалко с ней расставаться. Утро, я стою в кухне. Дом пуст – прислуга взяла выходной, Денис и его отец на работе, Елена уехала к косметологу. Я лезу в холодильник за обезжиренным молоком и вдруг вижу там контейнер с бараньими котлетками. Ну, я-то, как обычно, ужинала стаканом кефира…

Бараньи котлетки соблазнительны. Кто придумал, что их нужно есть горячими? Бараньи котлеты особенно хороши, когда полежат ночку в холодильнике, пропитаются собственным соком и подернутся пленкой нежного бежевого жира. У меня начинают трястись руки. Я прислушиваюсь, не слышно ли чьих шагов, но дом пуст и безмолвен, как мавзолей. Тогда я достаю одну котлету прямо пальцами и пихаю ее в рот. О-о, какое наслаждение! Может быть, съесть еще одну? Никто не заметит. Вот эту, чуть пережаренную, я больше всего люблю такую хрустящую корочку…

И тут я понимаю, что в доме я уже не одна. Слышны шаги и посвистывание. Кто-то весьма точно насвистывал «Twisted Nerve». Но кто это мог быть? Ни разу не слышала, чтобы в этом доме кто-то свистел!

Я торопливо вытерла салфеткой измазанные жиром пальцы, распрямила плечи, глубоко вздохнула и вышла из кухни. Свист теперь доносился сверху. Ротвейлер Фаня спокойно дремала на своем коврике – никто чужой мимо нее пройти бы не мог. Дружелюбная и ласковая к домашним, Фаня выпрыгивала из собственной шкуры, когда в дом приходили посторонние, и голосила так, что слышали все соседи. Значит, она знала свистуна. Но как мне себя вести? Уйти к себе? Оставаться в гостиной?

На лестнице загромыхали шаги. Сначала я увидела тяжелые ботинки, потом потертые джинсы, а потом показался и весь визитер, целиком.

Сначала мне показалось, я вижу Дениса, который волшебным образом за те пару часов, что мы не виделись, стал выше ростом и раздался в плечах. Да он еще и щетиной оброс – весьма сексуально, надо заметить! Волосы стали длиннее и завились в тугие кудри… Рукава свитера поддернуты вверх – Денис так никогда не делает, ведь от этого манжеты могут растянуться, а он так трясется над своим трикотажем от Ральфа Лорана…

В общем, это не Денис. А кто?

– Привет, сестренка, – сказал незнакомец. – Значит, ты и есть невеста моего хлюпика-братца? Приятно познакомиться. Я Данила. Эй, ты говорить-то умеешь? Или они нашли глухонемую? Что ж, тогда обоим повезло. Они получат, как и хотят, безъязыкую куклу, а ты не будешь слышать тех глупостей, что тебе скажут…

– Меня зовут Евдокия, – наконец выговорила я.

– Не глухонемая, – с огорчением констатировал Данила. – Ну-ка, дай-ка на тебя посмотреть.

И он сделал то, о чем я только читала в бабушкиных романах – тех самых, в ярких обложках. На обложке брюнет в красной рубашке обнимает блондинку в голубом платье, или наоборот – блондин в рубашке цвета небесной синевы страстно привлекает к себе брюнетку в красном, и никогда масти влюбленных не совпадут! Данила взял меня за подбородок двумя пальцами и повернул мое лицо к свету. На какое-то мгновение его глаза оказались удивительно близко, и я увидела, что они, эти глаза цвета темного янтаря, совершенно шалые, веселые, как у молодой овчарки. Усилием воли я заставила свои губы не дрожать. Почему-то мне показалось, что Данила сейчас поцелует меня, но он отпустил меня и отстранился. Я ощутила укол разочарования. Но не хотела же я, чтобы этот тип меня поцеловал, еще чего не хватало! Почему-то я очень разозлилась и сказала:

– Елена Львовна уехала к косметологу.

– Да ну? – вяло удивился Данила. – И как ей не надоест. А что, Евдокия, пожрать у вас что-нибудь имеется? Я бы тебя не напрягал, но Марта тоже куда-то подевалась. Покорми меня, а? Я голодный, как медведь после спячки!

Ну, и я пошла обратно на кухню. Исполнять свою древнюю миссию – кормить голодного мужчину.

– Преснятина, – скривился Данила, увидев бараньи котлеты. – В этом доме никогда не умели жарить мясо. Ты знаешь, как я жарю мясо? Снаружи у него должна быть поджаристая корочка, а внутри пусть будет полусырым, пусть сочится кровью. Только в таком куске мяса настоящая жизнь. А это жрачка для язвенников, тут и пожевать-то нечего.

К счастью, в холодильнике был кусок вырезки. Я поджарила ему мясо по его рецепту, настрогала салат крупными ломтями. От пирога он отказался, но съел несколько кусков сахара, громко раскусывая их белоснежными зубами.

– Спасибо, сестренка. Ну, я пойду, отмокну в ванне и посплю. Ко мне, ты понимаешь, ребята с Украины вписались. Спят повсюду, даже на рояле. Впрочем, у меня, кажется, нет рояля…

Я целый день просидела за учебниками, прислушиваясь к тишине в доме. Кажется, я была уверена, что он придет ко мне, в библиотеку, где я занималась. Там, помимо книжных шкафов, стоял стол и кожаный диван. На нем нам, вероятно, было бы очень скользко… Но Данила не пришел.

Зато вскоре вернулись домой Денис с матерью. От меня не укрылось, что на весть о «возвращении блудного сына» они отреагировали по-разному. Елена обрадовалась так, что на мгновение ее лицо стало почти человеческим – лицом стареющей женщины, которая соскучилась по сыну. А вот Денис даже не нахмурился, а надулся, как пятилетний малыш, которому не купили игрушечный грузовичок.

– Вот уж, правда, черти принесли, – бормотал он, переодеваясь перед ужином. Я красила глаза – мне хотелось выглядеть блестяще. – Всегда неожиданно, всегда как снег на голову.

– Ты, я вижу, недолюбливаешь своего брата, – осторожно заметила я.

– Не то чтобы… Просто мы с ним очень разные люди. Он, в сущности, маргинал.

– А-а, – протянула я, сделав зарубочку на память – посмотреть в словаре значение нового слова.

– …и диггер. Страшно гордится своими похождениями.

Это слово уже было мне знакомо.

– Диггеры… Это те, которые лазают по пещерам?

– По пещерам лазают спелеологи, моя радость. А диггерам подавай станции метро, заброшенные бомбоубежища, всякие там катакомбы.

«Как интересно», – хотела было сказать я, но благоразумно промолчала.

– А в Хамовниках рыли котлован и нашли галерейку. Никто особенно не удивился – вроде бы монастырь там был. Среди строителей свои люди были, звякнули мне. Приехали мы с ребятами, сделали заброс [3], а в галерейке-то кирпичный подвал, а в подвале ядра пирамидками сложены. Чугунные ядра для пушек, представляешь, мам? И бочки с порохом, целый арсенал!

– Боже мой, вы же все могли взлететь на воздух!

– Не волнуйся, мамочка, у нас никто не курит… А вот и братик.

Братья обнялись.

– Повествуешь о своих похождениях в канализации? – покривившись, что, очевидно, обозначало улыбку, спросил Денис.

– Ну, почему же в канализации, – вполне миролюбиво заметил Данила. – Кстати, отчет об этом, как ты выражаешься, похождении, будет опубликован во втором номере «Российской археологии».

– Ах, милый, это же чудесно! Это очень поможет тебе в написании диссертации! – воскликнула Елена.

– Ты собираешься писать диссертацию? – осведомился Денис.

– Пока нет. – Данила легкомысленно пожал плечами.

– Тогда незачем об этом говорить, – процедил сквозь зубы Денис.

Мне стало неловко, и, очевидно, не только мне. За столом воцарилось напряженное молчание.

– Ну что это мы все обо мне да обо мне. Давай поговорим и о тебе, братишка. Ты ведь у нас собрался жениться.

– Как видишь. Вот Евдокия, моя невеста.

– Замечательная девушка, я с ней уже познакомился.

От меня не укрылся обеспокоенный взгляд, который Денис вдруг метнул на меня.

– А ты еще не женился?

– Ну, я, милый мой, не из тех, кто женится. Да и не водятся в катакомбах такие прелестные девушки…

Елена обрадовалась возможности сменить тему, застрекотала что-то по поводу будущей свадьбы. Данила высказал бурный отказ надевать смокинг, и беседа пошла, как идет путник по болоту – осторожно нащупывая впереди себя дорогу, но тем не менее то и дело оступаясь в ямы, наполненные черной торфяной водой.

Дениса раздражал брат, и он делал все новые попытки продолжить пикировку; Данила отвечал Денису беззлобно, но убедительно – так хозяин щелкает по носу не в меру разыгравшегося щенка. Он был умен и циничен, язык у него был что бритва. Я бы никогда не стала связываться с таким оппонентом, Денис же наскакивал на него раз за разом, и я даже почувствовала гордость за него.

В половине одиннадцатого мы отправились спать – Денис старался соблюдать режим. Обычно мы ложились в десять, чтобы у нас было еще полчаса на любовные объятия… Но не в этот раз. Все же я подобралась поближе к нему и поцеловала в шею.

– Прости, зайчик. – Денис осторожно убрал из-под меня руку. – Я что-то устал сегодня.

Он быстро заснул, а я лежала, глядя в потолок, по которому двигались черные тени. Мне хотелось плакать. Я решила выпить валерьянки. Аптечка была в холле. Я встала, накинула на плечи цветастый халат и пошла вниз.

– Не спится?

В холле перед камином сидел Данила. Его лицо было озарено синим сиянием телевизора. На экране какой-то человек шел на слепо пятящуюся женщину, она подняла руку с пистолетом и беззвучно выстрелила.