Леннар. Чужой монастырь - Роман Злотников

— Помолчи, — оборвал его бывший комендант Этер-ла-Винга. — Не лучшее ты выбрал место, чтобы поминать Илдыза. Никакой дисциплины, — добавил он непонятно к чему и выбил зубами крупную дробь.

В ушах стоял низкий, унылый, давящий гул, словно Нежные болота звали, не отпускали. Его подташнивало. В печени копошились осколки недавней дикой боли. Нет, в лагерь, в лагерь!.. В палатку и спать, и больше никаких вопросов, никаких темных глаз Лейны! Видно, и здесь, на Шестом уровне Корабля, в землях Кринну, верна старая русская поговорка: утро вечера мудренее.

Горн, Ганахида

Акил и Трендам созвали Большой совет сардонаров.

Быть может, еще недавно многоустый Акил полагал, что он и его велеречивый соправитель Трендам сами сумеют крепко держать в кулаке власть не только над сардонарами, но и над огромным городом, упавшим к ним в руки как перезрелое яблоко. Ведь еще недавно казалось, что победа над Первым Храмом — это решающая победа, что ее последствия необратимы. Что теперь никто и никогда не пошатнет трон вождей сардонаров и что Большое гликко станет тем ритуалом, который закрепит владычество Акила и Грендама на долгие годы и десятилетия.

На деле оказалось иначе. Большое гликко захлестнули волны городского наводнения, устроенного врагами сардонаров. Волны нарастающего в народе недовольства обещали быть не меньшими… Мудрый Акил поспешил отказаться от вредных иллюзий и привлек к управлению городом и движением людей, среди которых имелись и такие, что не питали к Акилу личной приязни. Однако же вождям сардонаров были нужны их знания, их опыт, от которого они было отказались после триумфального штурма Первого, после падения тысячелетней твердыни. В сформированный лично Акилом Большой совет сардонаров вошли и те, кто был сардонаром только по названию. Имелись и такие, кто в свое время учился и работал в Академии Обращенных. И бывшие жрецы. И те, кто состоял в Ревнителях. Более того, Акил освободил и привлек к работе в Совете некоторых из тех иерархов Храма, которые были взяты в плен при штурме и предназначены к закланию в неудавшемся Большом гликко. Акил умел убеждать… Впрочем, не надо забывать, что и сам Акил вышел из стен Храма.

Рыжеволосый соправитель выступил на Большом совете через несколько дней после того, как комендант крепости Этер-ла-Винг исчез вместе со всем гарнизоном. Он сказал:

— Мы не хотим видеть главной опасности. Разброд и шатание в народе — это, конечно, тревожно, но я и Трендам удерживаем толпу в узде. Город очищен от развалин и трупов. Удалось решить вопрос с провиантом, притом что людоедство большей частью искоренено…

— Да, пришлось казнить больше сотни нарушителей эдикта о запрете каннибализма, — подал голос один из членов Совета. — Я ратовал за введение полного запрета людоедства, в том числе и ритуального, однако ты, мудрый Акил, выступил против.

— Что ж поделать, если его соправитель Трендам сам людоед… — вполголоса подал кто-то реплику.

— Тем не менее все это лишь мышиная возня по сравнению с тем, что нам еще предстоит свершить, — продолжал Акил, пропустив мимо ушей эти слова, — а именно получить истинную власть. Власть не только в землях Ганахиды, но и на всех Уровнях. Мы впитали силу Храма. Теперь нам следует поступить так же и с Академией, детищем Леннара и Обращенных. Легко сказать, сложно сделать. Обращенным открыты великие знания, переданные им самим Леннаром, однако же люди Академии слишком слабы и нерешительны, чтобы дать ход вверенной им силе. Они никак не могут увидеть истину. Не для того Лен-нар открывал нам подлинную суть этого мира, чтобы медлить и прозябать в нерешительности! Обращенные ввергли Верхние и Нижние земли в смуту. Мы довольно уже ждали, и именно нам следует взять власть над древними святынями и тем, что именуется Центральным постом.

Акил вскинул руки и выговорил:

— У нас есть нужные люди. Мы все тут собравшиеся ничем не уступаем лучшим умам Академии. Мы лучше используем возможности, переданные нами нашими предками-Строителями. Я собрал вас для того, чтобы сказать: довольно бессмысленной бойни. Недавно мы подвели окончательный итог того, сколько погибло при штурме Первого, в городских волнениях и при наводнении, которое устроено врагами во время Большого ритуального гликко. Это печальная цифра…

— В основном это чернь, — сказал другой член Большого совета сардонаров, не так давно бывший иерархом Первого Храма и входивший в Конклав жрецов, а теперь перешедший на службу к новым хозяевам. — Среди погибших не так много действительно полезных людей. В порыве откровенности ты называл таких людей «убойным мясом», мудрый Акил. И я не могу сказать, что ты сильно заблуждался. Чтобы бороться с Академией, нужно знание. Конечно, сейчас к нашим услугам вся тысячелетняя мудрость Храма, но и ее может недостать. Обращенные были куда ближе к Леннару, чем мы. Нужно это помнить. И вот совсем недавно у нас был великолепный шанс разом все поправить, и он был упущен бездарно, безвозвратно!..

— Довольно об этом, — быстро сказал Акил, — сделано все, чтобы найти его. Другое дело, что у нас мало людей такого уровня подготовки, чтобы они могли хотя бы… хотя бы попытаться остановить Леннара.

— Остановить?

— Да, остановить. И почтительно попросить вернуться. Никто не посмеет теперь тронуть его. Потому что в народе вовсю гуляет новое толкование его гибели с последующим «воскресением»: дескать, сардонары разрушили темницу бога, убив Леннара, но божество решило вернуться в это узилище. И теперь оно священно. Тело Леннара священно, понимаете, что говорит народ? Никто не посмеет теперь коснуться Леннара и мизинцем, даже я!.. — Глаза Акила потемнели, когда он договаривал эту фразу.

Тут вступил еще один голос. Этот звучный баритон принадлежал одному из тех, кто осмеливался почти открыто оспаривать мнения Акила и прорицателя Грендама. При этом Эльмаут (таково имя этого человека) прекрасно осознавал, что хватит одного приказа Акила своим гареггинам или призыва Грендама к черни, чтобы жизнь несогласного повисла на волоске, а тот волосок оборвался и от дуновения ветерка. Эльмаут сказал:

— Ты созвал нас, мудрый Акил, но все-таки ты не можешь до конца открыть нам свои тревоги. А это неверно. Более того, в этом месте и в это время такая скрытность преступна!..

Высокое собрание зашумело. Мало кто мог принять, что в соправителя сардонаров Акила бросаются словами, созвучными вот таким: «преступность», «ты не можешь, Акил»… Эльмаут бестрепетно вел свою речь:

— Ты говоришь об угрозе со стороны Обращенных. А между тем в Академии есть верные тебе люди, и угроза легко может быть предупреждена! Ты говоришь об угрозе со стороны остатков Храма и великодушно подчеркиваешь, не забываешь, что многие из нас вышли оттуда, в том числе и ты! И освобожденные тобой иерархи Первого, что находятся здесь, готовы служить тебе за твое великодушие, но… Лучшие сыны Храма уже поняли, что время господства Благолепия прошло и наступает новая эра. Эра сардонаров. О какой угрозе со стороны Храма можно говорить? Разве — жалкие последыши, не сознающие еще ничтожности своих потуг… Нет! Главная опасность коренится в другом.

— Эпидемия, — сказал кто-то.

— Бойня в шлюзе… Люди Леннара и он сам были заражены амиацином, — скользнуло в зале.

— Я тоже говорил, что были приняты меры… но недостаточно… и…

— Нужно было огнем!.. — послышался чей-то патетический возглас, а Грендам, стоявший за спиной Акила, принял приличествующую случаю позу.

— Да! — с жаром подхватил Эльмаут. — Всем известно, великий Акил, что ты предпринял все меры предосторожности, чтобы упредить широкое распространение болезни… Всем нам теперь известно и то, что именно амиациновая лихорадка выбила целое поколение Строителей, тех, кто создавал этот Корабль, наш мир.

— Да из Строителей и уцелели только великий Лен-нар, да святится имя его, и Элькан, коего следы сейчас затерялись, — подал голос Трендам. Непонятно зачем ему понадобилось говорить то, о чем знали все без исключения члены Большого совета сардонаров.

Эльмаут, впрочем, сделал паузу, ожидая, пока умолкнут под сводами раскаты громового голоса второго соправителя, и закончил:

— Но случилось так, что мер твоих не хватило, чтобы сдержать распространение мора. Благодарение всем богам, что очаги эпидемии своевременно погашены. Но ни от кого не утаится, что зловещие симптомы «длинной» лихорадки обнаружены у нескольких дворцовых слуг и прислужниц, а внезапно вспыхнувшая в предместье Горна «быстрая» лихорадка выбила целый квартал и не распространилась только потому, что дома этого квартала были оцеплены и сожжены вместе с людьми.

— И это было сделано по моему приказу, — негромко уронил Акил. — Более того, я приказал провести тщательное расследование и установить, КАК амиацин мог попасть на окраину Горна и с КЕМ… В чем же ты, любезный Эльмаут, видишь мою ошибку, мой недосмотр?