Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский

— Выпьем за именинника! — Со второй попытки приподнялся из-за стола Шмыгин, протянув Стасу рюмку. — Чтоб ему всегда и во всем везло!

Гости поднялись со своих мест, и сквозь звон хрусталя из коридора раздался звонок телефона. Четырехлетняя Сашенька вынырнула из-под стола и на коленках подползла к тумбочке с телефоном.

— Але! — прокричала она задорно в трубку, накручивая на пальчик развязавшийся бантик. — Папу? Папа!

Марина взяла из рук дочери телефон и передала мужу. Стас поднялся следом и, выходя с трубкой из комнаты, оглянулся на Шмыгина.

— Да! Дядя Сережа? О, здорово. Спасибо, спасибо. Ну? Выкладывайте. — Лицо Стаса изменилось, и он прикрыл за собой дверь. — Что? Кто? Петруха? Да вы что? Ах ты, елки-палки! Как же это он солдатика грохнул-то? Конечно, пусть летит сюда. Берет билет и… Да, блин, точно, паспортный контроль… Ну что ж, тогда неделю поездом.

Он взглянул через стеклянную дверь на танцующего с его Мариной Шмыгина. Тот, не обращая внимания на собственную жену, пытался поцеловать Марину в оголенное плечо. Сволочь.

Стас сказал в трубку:

— У меня пусть пока поживет. Здесь с ментами договорюсь.

1995 год.

Стас, сидя на заднем сиденье черной бронированной «хонды», пил кока-колу из бутылки. Машина подъехала к воротам завода, и появившийся тут же охранник стал резво их открывать. Следом в такой же камуфляжной форме из будки охраны вышел Петр Кирин и кивнул в опустившееся стекло машины.

— Зайди ко мне сегодня, — произнес Стас, взглянув на резиновую дубинку в его руках.

Кирин с непроницаемым видом снова кивнул и крикнул охраннику:

— Шевелись, чего копаешься!

«Хонда» проследовала внутрь, и Кирин вдвоем с напарником закрыли ворота.

— Что с его паспортом? Ты узнавал? — Стас взглянул на водителя через зеркало заднего вида.

— Все в порядке. Пусть подходит в паспортный стол, — водитель улыбнулся. — Дело его закрыли. Правда, мать этого солдатика только все убивается. Дать бы ей денег тоже, чтоб заткнулась.

Стас пожал плечами:

— Что ж ты мне раньше не сказал? Дать, конечно… — Он задумчиво посмотрел на бутылку и, сморщившись, отбросил ее в угол сиденья. — Вот молодежь в армию берут! Кулаком убить можно, — хмыкнул он и покачал головой.

— Такой и пальцем перешибет, — хохотнул, улыбнувшись в зеркало, водитель.

— Пожалуй, верно, — сказал Стас, вспомнив, как когда-то в рязанском ресторане пьяный Петр предложил ему бороться на руках.

Через два с лишним часа они встретились.

— Ну и жара. — Стас открыл холодильник и вынул запотевшую бутылку минеральной воды. — Ты садись, Петя, садись.

Кирин снял кепку и тут же развалился в кресле, вытянув ноги.

— Ну? Что там с автосервисом?

— Забили стрелку на завтра у судоверфи.

— Прекрасно. Они принимают наши условия?

— Их пахан лично хочет встретиться с нашим главным.

— Да что ты? — не то обрадовался, не то испугался Максаков.

— Ну я прослежу за этим, — ухмыльнулся Кирин.

Стас поднялся из-за стола и подошел к окну, потирая руки. Солнце отражалось в блестящих извивающихся трубах над корпусами цехов. Горячий воздух дрожал над открытыми фрамугами.

— Неужели перемирие? — улыбнулся он довольно.

— Я бы не обольщался и… — Кирин прихлопнул ладонью по столу.

— Согласен, вот только Шмыга-то хочет с автосервисом помириться.

Петр с невозмутимым видом сунул горлышко бутылки себе в рот и пожал плечами.

— Вот что, — Стас обернулся от окна. — Перезабей стрелку. Пусть будет не на верфи, а на теплоходе. Зафрахтуем корабль. Знаешь, этот, что с рестораном. Чтоб все как у людей было.

— Ну и?

— Ну и все. Пусть мирится.

Кирин внимательно посмотрел на Стаса и метко бросил через весь офис в урну пустую бутылку. Поднялся с места и неслышно пошел к двери.

…Небольшой речной теплоход гулко просигналил и отчалил от пристани. На его палубе гремела музыка, и на корме возле столиков суетились официанты. Солнце уже садилось за город, и его красные лучи отражались в прозрачных водах Амура. Шмыгин с женой и высоким мужчиной с пышной шевелюрой стояли во главе стола с поднятыми рюмками. Все присутствующие потянулись чокаться к ним через стол, и только Стас Максаков символично поднял рюмку, стоя возле бортика и глядя куда-то вдаль. Все это через бинокль увидел Кирин и ловко спрыгнул с дерева.

— Жену притащил, — пробубнил он себе под нос. — Хорошо хоть детей дома оставил, жирный боров.

Корабль медленно плыл вдоль берега, и так же вдоль берега на старых «Жигулях» Максакова, не спеша, ехал Кирин, следя в наступающих сумерках за движением габаритных огней теплохода. Наконец он остановился возле развилки и вышел из машины. Внизу под обрывом стоял небольшой сарай с глиняными стенами и натянутой возле самого берега рыболовной сетью. Кирин легко сбежал к берегу и, нащупав уже в резко навалившейся кромешной тьме киль шлюпки, перевернул ее и стащил в воду. Затем вставил весла в уключины. Ветер донес до Петра обрывки неистово звучавшей музыки, и, отражаясь в воде огнями, мимо торжественно проплыл теплоход. Кирин замер и прислушался. Затем прыгнул в лодку и, оттолкнувшись от берега, сильными взмахами рук отправил шлюпку в сторону удаляющегося корабля. Проплыв наугад в темноте несколько метров, он вынул зажигалку и, щелкнув, поднял ее над собой. Так просидел он в шлюпке довольно долго и, когда уже стал поглядывать на часы, наконец услышал возле себя плеск воды.

— Давай. — Он протянул руку и втащил в шлюпку совершенно измученного Стаса. — Ты что так долго? Время уже!

— Да, как назло, Шмыга спьяну прицепился, почему да почему я жену не взял.

Стас, задыхаясь, перевалился на дно шлюпки, и Кирин усиленно заработал веслами.

— Видел тебя кто-нибудь?

— Да кому там видеть — все вдрызг.

Кирин взглянул на часы, и еще быстрее задвигались его плечи. Стас приподнялся и, всматриваясь в удаляющиеся габаритные огни, вдруг прикрыл локтем глаза от озарившей его яркой вспышки, и следом раздался грохот. Кирин оглянулся, сощурился на бушующее над водой пламя и похлопал себя по карманам в поисках сигарет.

1999 год.

Кирин ехал из Шереметьева на такси и с восторгом смотрел на сияющую, нарядно украшенную к Новому году столицу. Проезжая мимо Большого театра, он прильнул лбом к стеклу, разглядывая афиши, и губы его зашевелились. Затем машина проехала по улице Покровка и остановилась в одном из переулков. Кирин, прихватив небольшой чемодан, посмотрел на адрес, написанный на мятом листке бумаги, и шагнул к нужной подъездной двери. Сразу же за ней оказался застекленный тамбур и другая дверь, уже металлическая. Из-за стекла на него поднял седую голову охранник в синей униформе.

— К кому? — он исподлобья взглянул на вошедшего посетителя сквозь стекло.

— К Максакову.

Охранник нажал кнопки и приложил к уху телефонную трубку.

— Станислава Викторовича нет дома. — Опустив трубку, он внимательно взглянул на Кирина. — Что-то передать?

— Когда он будет?

— А вы не могли бы представиться?

— Петр Кирин. Он меня вызвал.

Охранник повторил имя в трубку и, выслушав ответ, нажал кнопку на столе. Металлическая дверь щелкнула и открылась.

Когда Кирин шагнул в квартиру, сердце его бешено заколотилось. Марина в шикарном шелковом халате взглянула на него своими удивительными большими глазами и тут же отвернулась. Кирин с силой сжал ручку чемодана. Нижняя губа Марины была распухшей, и вокруг рта лежала синева.

— Проходи. Стас скоро будет. Он тебе как раз квартиру подыскивает.

Петр вошел в огромный зал и остановился возле рояля. Приоткрыв крышку, он задумчиво нажал несколько клавиш. Марина принесла бутылку коньяка и две рюмки.

— Выпьем? С приездом-то?

Кирин пожал плечами и опустился перед ней на банкетку. Марина разлила коньяк по рюмкам и поставила бутылку на рояль.

— Вот и ты теперь будешь жить в Москве, — усмехнулась она и залпом выпила свою рюмку. — И тебя облагодетельствовал.

Кирин горько взглянул на все еще молодую женщину.

— Тебе здесь плохо?

Марина пожала плечами:

— Стас на работе, Сашка в школе, а я одна целыми днями в четырех стенах. Вот, немного поработала в театре. — Она осторожно потрогала пальцем разбитую губу и налила себе еще коньяку. — Самого сутками не бывает, а тут…

Марина опустила голову и смахнула невольную слезу. Взглянув на руки Кирина, она увидела, как побелели от напряжения костяшки его пальцев, стиснутых в кулак.

2003 год.

Перед Гостиным двором остановились бежевая «тойота» и черный, сверкающий фарами «мерседес». Кирин вышел из «тойоты», прикурил сигарету и окинул взглядом площадку перед зданием. Выскочившие следом за ним из машины молодые люди в черных костюмах открыли обе дверцы «мерседеса», внимательно оглядываясь по сторонам и на Кирина. Из «мерседеса» вышел Максаков во фраке и с женой в декольтированном платье. Следом выпорхнула его дочь в белом бальном платье. Они поднялись по ступенькам здания с массивными колоннами и прошли в зал, над дверью которого сияла витиеватая надпись «Первый Венский бал в Москве». В огромном зале, украшенном живыми белыми розами, звучал симфонический оркестр и танцевали пары в бальных костюмах. Мажордом, в расшитом камзоле и белом парике, проводил их к столику, к которому тут же устремились с подносами официанты.