Его Луна, или Переговоры с последствиями (СИ) - Наперсток Янина

Связь прервалась. Сон пропал. Сегодня был обычный рабочий день. Но Ходжес поймал себя на мысли, что, слушая доклады, зачастую прогуливается мимо окон и всматривается в Парк. Он очень надеялся, что Рейвен где-то там наслаждается природой и одиночеством. Вечером он вызвал референта и потребовал кровь из носу выделить ему шесть часов свободного времени. Парень был в шоке.

— Но сэр, тут поминутный график! — попытался сопротивляться он.

— Значит, переложи часть встреч на глав департаментов. Что-то можешь перенести на утро до восьми и вечер после двадцати часов. Если вопросы неотложные! То, что можно проигнорировать, — проигнорируй. В конце концов, я имею право устать или заболеть!

Референт в ужасе кивнул.

— Оповести меня заранее, со скольких я свободен. И мне нужны к этому моменту аэрокар и группа сопровождения.

И вот сейчас Грег лежал в кровати и смаковал незнакомое чувство — предвкушение выходного. Пусть это всего шесть часов, но он, пожалуй, никогда еще за долгие годы ничего так страстно не желал лично для себя. Да, у него еженедельно были неформальные встречи, в том числе с конными прогулками, посещением театра и прочими «развлекательными» моментами, но все они были строго для дела. А вот завтра он, наконец, сможет расслабиться и просто пожить. Неужели это вообще возможно — сделать что-то для себя?!

Грегу стало казаться, что даже проблема прототипа отошла куда-то на второй план. Доходы, конечно, упадут, бюджет придется ограничить. Но шахта уже заработала, а это значит, что уж как минимум на несколько десятилетий минимальные требования колонии будут обеспечены. Потом созданный Вацлавом научный комитет продолжал работать. Если им повезет, то реальная технология подкорного бурения все-таки будет разработана. Да и ряд вполне перспективных экспортных контрактов у них уже есть. Впервые канцлер Интегры тоже захотел свободы…

Ивар Манслоу тоже не спал. Ему мешала раздирающая тело ярость. Комната уже была промерена шагами вдоль, поперек и по диагонали. С одной стороны, все вроде вполне успешно шло по его плану — канцлер заглотил наживку. С другой — Грег для Рейвен еще никто, с чего бы он так свободно распоряжается его дочерью?! Манслоу и так уже, наступив на горло собственной песне, снял с девочки охрану. Но теперь Ходжес везет ее в заповедник, даже не спросив его разрешения! Естественно, он как отец мог запретить Рейвен, и она бы послушалась. Но ведь дело не в самой поездке, а именно в уважении! Теперь еще выяснилось, что Грег берет только свою охрану. Это было последней каплей. Прямо… плевок какой-то в его, Ивара, сторону. Нет, за Рейвен Ивар совершенно не переживал. Канцлер — человек чести и никак ее не обидит. Но он как будто … ограждал дочь от его влияния! К тому же, теперь Манслоу ни слова не узнает о том, что произойдет или будет сказано в заповеднике… Ивар резко остановился. Можно же повесить на Рейвен прослушку! Идея выглядела чрезвычайно соблазнительной. Но Манслоу тяжело вздохнул и начал вышагивать дальше. Нет, если Грег узнает, их сразу вышлют на Китану и даже разговаривать потом не будут. Нельзя так рисковать. Тем более что пока все идет по его плану.

Бодрствовала и Рейвен. Ее как раз совсем не тревожила завтрашняя прогулка. Ее тревожил Ник.

«Давай я позвоню! Я в прошлый раз недостаточно хорошо разглядел пижаму!», — писал он. Да если папа увидит такое сообщение, у нее отключат связь до самой смерти!

«Не могу, у меня заработал звук, а тут, вероятно, прослушка в комнатах. А еще у меня охрана под дверью», — вот так Рейвен вывалила сразу. Не хотелось больше врать. Пусть все идет как идет.

«Охрана?! — опешил Ник. — Отец боится, что к тебе кто-то придет посреди ночи в президентском дворце?»

«Это просто у него уже … старческое».

«Не мое дело, но тебе не кажется, что с таким присмотром за взрослой дочерью он… переходит черту?»

Рейвен неопределенно пожала плечами. Потом поняла, что Ник не видит и написала:

«Все может быть».

«Выключи звук сама и тащи листы. Ничего интересненького твоим охранникам не обломится».

Рейвен на самом деле тоже страшно хотелось увидеть Ника, а не только строчки на экране. Поэтому упираться дальше она не стала.

«Ну привет!» — написал парень, когда изображение проявилось. Он сидел на том же диванчике, но сегодня футболка на нем была совершенно прозаическая. Чисто синяя. Зато как она оттеняла его глаза! И Рейвен поняла, что за два дня уже соскучилась по вот такой его беззаботной улыбке.

«Чем занималась?» — второй листок.

Рейвен только собиралась написать про парк и про встречу с дизайнерами, как в дверь постучали. Девушка в мгновение ока, даже сама не поняв, как у нее это так быстро получилось, выключила связь и засунула все листы и комм под подушку.

— Что такое? — проговорила она, стараясь придать своему голосу заспанное звучание.

— Доченька, это я. Хотел перекинуться парой слов!

Рейвен, не включая свет, открыла. Манслоу, не спрашивая разрешения, вошел в комнату. Придирчиво огляделся:

— Что так долго не открываешь?

— Папа, сейчас два часа ночи! Я спала! — на удивление ее вранье показалось Ивару достоверным. Он сел в кресло и назидательно проговорил:

— А вот я уснуть не мог! Думал о вашей завтрашней прогулке.

— Папа, — и Рейвен снова выразительно показала на уши.

— Не волнуйся, — отмахнулся Манслоу. — Мои ребята проверили. В твоей комнате чисто, чего о моей не скажешь.

— Ну, это логично, какой интерес могу представлять я и какой ты, — пролила бальзам девушка на пострадавшее самолюбие Ивара.

— Я бы это расценил по-другому. Как будто твое личное пространство уважают.

— Папуль, ты пришел об этом поговорить посреди ночи? — с зевком уточнила девушка.

— Нет. Я пришел сказать, что очень волнуюсь. Я вижу, что ты серьезно отнеслась к моим словам, но не переусердствуй! Даже целовать себя не давай, к доступным девушкам мужчины быстро теряют интерес.

Рейвен чувствовала себя так, будто ее только что макнули лицом в унитаз:

— Ты… ты так обо мне думаешь?!

— Я о тебе так не думаю! — отрезал Манслоу. — Но ты неискушенная девушка и можешь растеряться при некоторых обстоятельствах. Твоя задача — подогревать к себе интерес, но и только. Если все же полезет с нежностями, смело давай пощечину.

— Хорошо, папа, — покорно ответила Рейвен, глядя в пол. Казалось, еще никогда она не чувствовала себя настолько униженной.

— Я рад, что мы все прояснили, — подытожил довольный произведенным впечатлением Ивар и вышел из комнаты.

Глава 21

У Рейвен застрял в горле ком. Слезы почему-то не лились. Было просто… противно. Раньше ей всегда казалось, что гипервнимание со стороны отца вызвано его любовью и заботой. Сейчас она чувствовала себя не просто пешкой в его игре, а расходным материалом, который, не дай бог не должен потерять кондицию раньше срока. Рейвен умылась и, открыв окно, постояла, вдыхая прохладный ночной воздух. Потом вспомнила о комме. Надо все-таки написать Нику и попрощаться.

«Извини, приходил отец», — отправила она короткое сообщение.

«Уф, знаешь, как ты меня напугала?! — прилетела весточка с другой планеты — Я уже думал хватать ближайший рейс до Интегры и лететь тебя спасать. Он вообще считает нормальным вваливаться к тебе посреди ночи?»

«Извини. Он просто беспокоился».

«Почему ты выключила комм?»

«Ему бы не понравилось, что мы общаемся».

«Из-за Джастина?»

Рейвен помедлив, написала: «Да». Пусть лучше думает так. На самом деле вопрос «почему отец не дает общаться без его контроля?» имел целую кучу ответов, ни один из которых она не хотела даже осознавать сама, не то что с кем-то поделиться.

«Очень устала, завтра напишу, окей?»

«Сладких снов, лесная фея», — Рейвен опешила и не знала, как отнестись к последним двум словам. Почему именно лесная фея, а не котик или малышка? С другой стороны, какая разница. Да, Ник заигрывает, ну и что? За эти несколько переписок Рейвен уже поняла, что парень просто привык так общаться. С другой стороны, он же хочет общаться и хочет ее видеть, а это же тоже о чем-то да говорит? Рейвен усилием воли подавила поток мыслей. Сейчас было бы особенно опасно увлечься. Причем в первую очередь для второй стороны.