Новый Мир ( № 10 2010) - Новый Мир Новый Мир

Если мы будем заняты снами твоими, прости, нам не быть

Только рабом рождённый знает, как хорошо простой жизнью прожить

И не увидеть чудес, тебе дарованных небесами

Как сослужить Партии службу, мы разберёмся сами

— Проклято будь ваше незнание бытия

Остаюсь при своём, на глыбе одинокого слова “я”

Крылышкуя

Разговор Хлебникова с Кузнечиком

— Кузнечик, травою полный, брюшко зелёное греющий

На экзистенциальном морозе

Вьюг космических провозвестник,

Прелестник, читающий тайную книгу

В неприличной позе

Ног треугольные жгутики тебе крыл заменяют лопасти

Я песенку свою тебе адресую, ты противоположен корысти и подлости —

Всему, чем люди хворают

В мире без трав

Ты говори, не слушай губ моих стрекотню

Лги беззаботно, право моё поправ

— Человек с лбом покатым, именующий себя Велимиром

Тебе ли не знать, что значит родиться крылатым

Тебе ли не ведомы тайны заплечного мира

Зачем тревожишь моё спокойствие, к траве в моей голове взываешь

Я только дудочка хвастливая, как поступать, ты сам для себя решаешь

Не произносится чудо ни зябликом, ни крокодилом

Оно вещь в себе, зиждется во всякой твари, провиденьем хранимой

Не внутри и не в звёздной пыли разбросаны знаки непознаваемого

Оно — сочленений решенье, синтаксический подвиг,

Эффект желаемого

Если имеешь веру в рождение и закваску

Добудешь сам всё, что надо тебе

Буквы предвечной ласку

— Но как же мне быть, если язык твари малой созвучен моим глаголам

Я отвергнут обществом, они сочли меня сумасшедшим, бессмысленным

насекомым

К тебе я пришёл как к брату — разреши мою боль

Которая в сердце гнездится, разрушая сосудов ризоматическую структуру

Говорят, так действует алкоголь

Я правды хочу добиться от мира и его существа

Для меня очевидно твоё превосходство

Как дважды два

— Нет, мы оба не можем пробить чудесный заслон

Не позволяющий нам раствориться в природе

Такова воля Бога — тебе от него

Поклон

Разговор Виктора Цоя с посетителем кочегарки

— Мне нормально, браток, оставь сожаленья за дверью

Здесь свободно дышится, хоть и чёрен угол как будто

Я просто делаю здесь, что умею,

Только вот кости ломит под утро

Мир загнал меня в эту щель

Но здесь, по крайней мере, не надобно прогибаться

Под чужую дуду. Поверь

Это дорого стоит. И вовсе не красоваться

Этаким мачо, выставив напоказ

Харизму, сюда я пришёл

Как классик сказал: я последний у Бога глаз

— Но ты же кудрявый Феб, автор созвучий волшебных,

Милый сердцам болезненным гений

Разве таким существам пристало горшки обжигать

Вольны презирать инородцы работ невыгодных

И избегать физических упражнений

Ум и сердце крепить должны в битве с буквой и звуком,

Лютые струны на кулак разнеженный намотав

А прочие пусть прогибаются под ударами молота с герба советского

Прав я или не прав?

— Не знаю, мне хорошо, когда голова пуста

Спится легко, не надо ежиться в постели постылой и считать до ста

Окунаешься разом в прибой шумный небытия

И забываешь о славе и подвигах, вообще о каком бы то ни было Я

Мне это занятье по вкусу, в нём я черпаю силы

И огонь в этой топке не хуже чем бряцанье лиры

Её не забуду, её я храню про запас

Этот огонь — животворящий Спас

— Нет, не верю, что делаешь ты добро

Ремеслом презренным ты профанируешь Господа Серебро

В Слове магической силы лежат ключи

А ты пренебрёг призваньем, так лучше молчи

— Буду делать, как сердце хочет

А хочет оно, чтобы я был сейчас рабочим

Невидимка и Беатриче

Шкловский Евгений Александрович родился в 1954 году. Закончил филфак МГУ. Автор нескольких книг прозы. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.

Рассказы

О, Гармин!..

По долинам и по взгорьям”… Ну да, и эту песню тоже пели, и много других, особенно маршевых, с ними всегда легче, когда уже почти нет сил идти, все уже на пределе, ноги сбиты, хочется присесть, закрыть глаза и не двигаться, но идти все равно надо, время поджимает, если не доберешься в соответствующее место к назначенному часу, потом придется еще неизвестно сколько здесь торчать, а их уже ждут в городе, у каждого работа, семьи, дела… Нет, застрять совсем ни к чему, поэтому надо идти, надо идти…

— Вася, не спи, замерзнешь…

Пятилетний Вася движется с полузакрытыми глазами, как сомнамбула, он в первый раз с ними, ему трудно, ему уже давно трудно, не зря сомневались, брать ли его — все-таки совсем еще ребенок, в отличие от старых завзятых походников вроде Макса. Тот тянет огромный тяжеленный рюкзак, который, как верблюжий горб, возвышается над его головой с залихватски надвинутой на глаза желто-зеленой выцветшей брезентовой шляпой с широкими полями.

Максу все нипочем — в горы так в горы, в пустыню так в пустыню, на плоту так на плоту, на лошади так на лошади — с ним всегда чувствуешь себя спокойно… Вот он останавливается, достает из кармана суперсовременную штучку — так называемый навигатор, который ловит спутники и прокладывает оптимальный маршрут, он и компас, и все что угодно. Макс смотрит на его маленький, таинственно мерцающий дисплей, потом зачем-то на низкое сизое небо с плывущими по нему дымчатыми рваными облаками, словно пытается разглядеть там, за ними, подающие сигнал спутники…

Прогресс!

Однако это вовсе не означает, что они пойдут именно этим маршрутом, а не тем, каким решит идти Макс, именно он негласно выбран за главного, он их вожак и лоцман… Он внимательно изучает данные на дисплее, что-то прикидывает и рассчитывает в уме, скуластое худое лицо сосредоточенно.

Запевай, Макс!

“Не плачь, девчонка, пройдут дожди…”

Всякое пели, лишь бы настроение поднимало.

Иногда Макс вынимает из кармана фляжку и делает глоток (во фляжке коньяк, а может, и вода, хотя раньше был коньяк), иногда он забрасывает в себя сразу несколько долек чеснока, который считает незаменимым для поднятия тонуса, прибавления сил и вообще для здоровья. Он и вправду почти никогда не болеет, три брака за плечами, четверо детей от разных жен, он маслянисто поглядывает на юных девушек, на зрелых женщин, вообще на женщин, он неисправимый жизнелюб и готов на любую авантюру…

У Макса потрясающее тело — мощное, сухое, все из мускулов, ни грамма жира, он не прочь пофигурять им перед всеми, когда лезет в воду, даже и ледяную (все нипочем), или просто раздевается от жары. Или это только кажется, что он демонстрирует себя, а на самом деле ведет он себя совершенно естественно. Макс вообще фанат натуры (что естественно, то не стыдно), природы в широком смысле — хотя по профессии он технарь, инженер, специалист по высоким технологиям. Но как только выпадает свободное время, он готов тут же рвануть не просто за город, а туда-не-знаю-куда, за тридевять земель, где не ступала нога человека, а если и ступала, то не исключено, это был снежный человек или такой же фанатик, как Макс.

А еще Макс — фанат всякой ультрасовременной электроники вроде карманных компьютеров и этих самых навигаторов, каждый раз в походе у него новый гаджет, который он вроде как тестирует — то и дело

вынимает из нагрудного кармана своей видавшей виды пятнистой походной куртки защитного цвета и пристально смотрит на экранчик своего “Гармина”. Все невольно толпятся вокруг, с любопытством заглядывая ему за плечо, всем интересно, куда покажет в этой затерянной, забытой Богом глуши высокоинтеллектуальный прибор, сверхчувствительный к сигналам разнообразных витающих в небесном бездонном пространстве спутников. Интересно еще и потому, что Макс может повести как раз совсем в другую сторону, — “Гармин” (хотя это может быть и “Кобра” или “Магеллан”) для него не закон, закон для него... его собственная интуиция.