Второе признание - Рекс Стаут

По-моему, в нашем кабинете еще никогда не собиралось столько народу, разве что на встрече Лиги перепуганных мужчин. Либо Арчер как следует поднажал, либо был прав Вулф, когда сказал, что обитателей и домочадцев Стоуни Эйкрз сильно уговаривать не придется, но явились все как один. Я предложил им рассесться по их усмотрению; три женщины семейства Сперлинг — мамуля, Медлин и Гвен — сели на большую желтую кушетку в углу, и, глядя на Вулфа, я поворачивался к ним спиной. Пол и Конни Эмерсон сидели рядышком в креслах возле глобуса, тут же расположился и Джимми Сперлинг. Уэбстер Кейн и сам Сперлинг сели поближе к столу Вулфа. Окружной прокурор Арчер занял красное кожаное кресло, уже по моей инициативе, — все-таки он был самым важным гостем. Откуда взялось тринадцать человек? Были еще два сыщика. Бен Дайкс, которого привел Арчер, и сержант Пэрли Стеббинс из отдела по расследованию убийств манхэттенской полиции — мне он сказал, что его по телефону пригласили сюда коллеги из округа Вестчестер. Пэрли, мой старинный друг и еще более старинный противник, устроился у двери.

Темп был набран мгновенно — с места в карьер. Когда все собрались, обменялись приветствиями — с учетом степени знакомства — и расселись по местам, Вулф открыл вечер. Но не успел он произнести и пяти слов, как Арчер перебил его:

— Вы сказали, что человек, убивший Рони, будет здесь!

— Он здесь.

— Где?

— Его привезли вы.

Естественно, что после такого вступления никому уже не хотелось отщипнуть кусочек сыра или взять горсть орешков. Что ж, их можно понять, особенно Уильяма Рейнолдса. Раздались какие-то возгласы, Сперлинг и Пол Эмерсон что-то выкрикнули, но я не расслышал, потому что из-за моей спины раздался чуть дрожащий, но абсолютно четкий и ясный голос Гвен:

— Я рассказала отцу все, что в тот вечер рассказала вам!

Вулф оставил эту реплику без внимания.

— Дело пойдет быстрее, — объяснил он Арчеру, — если вы не будете меня останавливать.

— Чистой воды шарлатан! — оскалил зубы Эмерсон.

Сперлинг и Арчер заговорили одновременно. Но тут откуда-то сбоку раздалось рычание, и все дружно повернулись к двери. Это подал голос сержант Стеббинс. Все уставились на него.

— Послушайтесь моего совета, — обратился он к гостям, — и дайте ему сказать. Я из нью-йоркской полиции, а мы с вами сейчас в Нью-Йорке. Мне доводилось слышать его раньше. Будете его донимать, он вам назло вас же изведет.

— Я не собираюсь никого изводить, — сердито буркнул Вулф. Он медленно обвел собравшихся взглядом, сначала слева направо, потом справа налево. — Если не будете меня прерывать, наша встреча не займет много времени. Я хотел, чтобы вы приехали сюда в связи с обязательством, которое я взял перед вами восемь дней назад, вечером, когда был убит мистер Рони. Так вот, это обязательство я выполнил.

Он снова завладел вниманием аудитории:

— Прежде всего объясню, почему я предположил, что это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство. Да, не исключалось, что водитель заметил мистера Рони только в последнюю секунду, когда было уже поздно, но как мог мистер Рони не услышать приближающейся машины? Даже при том, что были сумерки, что шум ручья перекрывал шум пусть даже медленно идущей машины? В это верилось слабо. К тому же на машине, впереди, не осталось никаких следов. Если в момент удара мистер Рони стоял на ногах, след или следы должны были остаться.

— Все это вы уже говорили, — нетерпеливо вставил Арчер.

— Да, сэр. Повторы займут меньше времени, если вы не будете перебивать. Еще один момент, даже более существенный: почему тело утащили за пятьдесят футов, убрав его под куст? Будь это случайный наезд, и пожелай водитель остаться неизвестным, что бы он сделал? Безусловно, оттащил бы тело с дороги в укрытие, но за пятьдесят футов — едва ли.

— Это вы тоже говорили, — не удержался Бен Дайкс. — А я сказал, что и убийца вполне мог оставить тело у дороги.

— Да, — согласился Вулф, — но вы ошиблись. У нашего убийцы были серьезные основания убрать тело подальше, где его никак не увидят с дороги.

— Что?

— И не смогут обыскать. Переходим к тому, о чем я еще не говорил. Вы предпочли не показывать мне перечень вещей, найденных на теле умершего, а я предпочел не говорить вам — кое-что с убитого было взято. Откуда это мне известно? От мистера Гудвина, ведь тело обнаружил он и первым проверил все, что было на трупе.

— Сказки!

— Было бы лучше, — неприятным голосом проскрипел Арчер, — сказать об этом сразу. Что пропало с трупа?

— Билет члена коммунистической партии, выписанный на имя Уильяма Рейнолдса.

— Боже правый! — вскрикнул Сперлинг и привстал с кресла. Заойкали и другие.

Общий шум был перекрыт голосом Арчера.

— Откуда вам это известно?

— Мистер Гудвин видел этот билет своими глазами, а я видел сделанную им фотографию, — Вулф предупреждающе поднял палец. — Прошу не отвлекать меня вопросами. Вернусь к субботнему вечеру на прошлой неделе. Официально мистер Гудвин был там в качестве гостя, но фактически представлял меня по просьбе моего клиента, мистера Сперлинга. У мистера Гудвина были основания полагать, что мистер Рони тщательно охраняет какой-то маленький предмет, ни на секунду с ним не расстается. В гостиной подавались напитки. Мистер Гудвин подсыпал себе в стакан снотворное и подменил стакан мистера Рони. Из которого и выпил. Но и там оказалось снотворное, как выяснил мистер Гудвин к своему большому огорчению.

— Ах! — тихонько вскрикнула у меня за спиной маленькая кочерыжечка.

Вулф метнул мимо меня хмурый взгляд:

— Мистер Гудвин намеревался войти в комнату мистера Рони и выяснить, что же тот так тщательно охраняет, но, увы! Сильную дозу снотворного принял именно он, а не мистер Рони. Мистер Рони не стал пить, а выплеснул содержимое стакана в ведерко со льдом. Вот и еще один довод в защиту версии о предумышленном убийстве: мистер Рони подозревал, что ему могли что-то подсыпать в стакан. Мистер Гудвин был повержен, а он не из тех, кто легко мирится с поражением, к тому же он хотел узнать, что прячет мистер Рони. Поэтому на следующий день, в воскресенье, он предложил мистеру Рони подвезти его в Нью-Йорк и поручил двоим знакомым — мужчине и женщине, они часто на меня работают — устроить засаду и огреть мистера Рони дубинкой по голове.

Тут взвились практически все. Голос Пэрли Стеббинса донесся до меня с расстояния о двадцать футов.

— Господи? Неужто вы его тюкнули?

Вулф сидел, не прерывая этот поток возмущения. Но вскоре поднял руку.

— Я знаю, мистер Арчер, такое деяние уголовно наказуемо. Когда мы закончим, на досуге вы решите, как с этим поступить. Но имейте в виду — без этого мы бы вряд ли изобличили убийцу.

Он снова завладел вниманием аудитории, все притихли.

— Они забрали у него только деньги из бумажника. Это было необходимо, чтобы создать впечатление ограбления… кстати, эти деньги были истрачены на расследование обстоятельств его смерти — думаю, такое их вложение он бы одобрил. Мистер Гудвин обнаружил у мистера Рони предмет, который тот ревностно охранял, и несколько раз его сфотографировал. Это был партийный билет члена Американской коммунистической партии, выданный на имя Уильяма Рейнолдса. Потом мистер Гудвин положил билет на место.

— Значит, я был прав! — от возбуждения и триумфа Сперлинг даже перешел на фальцет. — С самого начала я был прав! — Он негодующе взглянул на Вулфа и, брызгая слюной, вскричал: — Почему вы мне не сказали? Почему…

— Вы были настолько не правы, — грубо прервал его Вулф, — что дальше некуда. Наверно, вы хороший бизнесмен, мистер Сперлинг, но изобличение подпольных коммунистов лучше оставьте людям компетентным. Эта задача вам не по плечу, потому что окружающий мир вы воспринимаете слегка не в фокусе.

— Но, — настаивал Сперлинг, — вы же сами признаете, что у него был партбилет…

— Что значит «признаю», я об этом заявляю. Но из этого совершенно не следует, что Уильям Рейнолдс и Луис Рони — одно и то же лицо. Скорее наоборот, исходя из того, что мне о Рони известно. Так или иначе, есть показания трех человек, что у него был при себе партбилет, — они пригодятся вам в суде, мистер Арчер. Короче, сразу определить личность Уильяма Рейнолдса не удалось.

Вулф поднял ладонь:

— Но через двадцать четыре часа кое-что прояснилось. Я понял, что Уильям Рейнолдс в любом случае не Луис Рони. Более того, возникла обоснованная версия о том, что он-то и убил Рони; он оттащил тело Рони в кусты, обыскал его, нашел и забрал партийный билет — это представлялось весьма правдоподобным. Я принял это за рабочую гипотезу. На следующий день, во вторник, я приблизился к разгадке еще на шаг, когда узнал, что орудием убийства стала моя машина. Получалось, что, если Уильям Рейнолдс убил Рони и забрал партийный билет, он был одним из тех, кто находился в Стоуни Эйкрз. Одним из тех, кто находится здесь сейчас.