Охота на медведя - Петр Катериничев

— Смутно.

— Он короткий. Поймали некие аборигены, скажем, американца, француза и русского. Посадили каждого в абсолютно пустую комнату, отобрали одежду, дали по два металлических шарика. Закрыли. Сказали — тому, кто спрячет так, что не найти — награда. Вернулись через трое суток. У американца нет: просветили рентгеном — оба шарика в желудке. У француза нет: просветили рентгеном — оба шарика в заднице. У русского — тоже нет. И рентгеном, и слабительное двавали и все прочее — нету. Делать нечего: выдали ему денег — только попросили: открой тайну, куда девал? А русский: «Ребят, честно, первый шарик я еще позавчера прохреначил, а куда второй закатился — ей-богу, не знаю!»

— Смешно, — вежливо растянул губы в улыбке Гринев. — Мораль будет?

— А как же! Слава богу, не в Швейцарии живем. У нас все и появляется ниоткуда, и исчезает в никуда. И деньги, и люди. Не боитесь?

— Нет.

— Да вы оптимист.

— Иначе сидел бы я здесь...

— И на чем зиждется ваш оптимизм?

— Тут важен порядок цифр. Сотни миллионов долларов, как и люди, их представляющие, никогда бесследно не исчезают. — Олег затушил сигарету одним движением, спросил жестко:

— Вы не устали от разговора «о птичках», Мурдин?

— Нет.

— Тянете время?

Мурдин улыбнулся торжествующе:

— Уже нет.

Движение за спиной Олег уловил поздно и сделал единственно возможное в этой ситуации: упал вместе с креслом на бок, катнулся по полу... Услышал быстрые шаги, увидел перед глазами ботинки, успел ухватить нападавшего за штанины и — провалился в беспамятство.

Глава 57

Вспышка была яркой, как удар молнии. Он сорвался с отвесной стены и полетел вертикально вниз... А потом был холод, и озноб, и боль в висках и кончиках пальцев, и заболела спина, словно он, погребенный под лавиной, пролежал здесь недвижимо тысячи лет, но по прихоти природы или велению Того, Кто Знает Все Исходы И Сроки, оставлен живым...

Олег открыл глаза. Перед ним на асфальте лежал окурок. Повернул шеей, судорога прошла по рукам волной, потом запульсировали икры и ступни... Олег вдохнул полной грудью пьянящий предутренний аромат, присел, опустив ноги с дощатой лавочки у безымянного подъезда. Вскинул запястье, посмотрел на часы.

Четыре двадцать. Скоро рассветет. Деньги? Нет. Пистолет? Тоже. И утро, как водится в Москве, встречает прохладой.

Шея ныла, Гринев провел рукой и поморщился от боли, чувствуя, как засаднила кожа. Нет, это не удар. Это ожог. Его отключили шокером, потом принесли сюда... Зачем? Вопрос риторический. А зачем он сам пошел к душегубу Лене Мурдину? Вот то-то. Спасибо, что цел.

Итак, что произошло? Мурдин не выдержал искуса, и один из его дружков подкрался сзади с шокером и вырубил Гринева? Как-то сложно. И непонятно. Ведь теперь Леониду Сергеевичу и с квартиры съезжать, а квартира многокомнатная, дорогая. Или — не съезжать?

Олег огляделся: а вон и та самая высотка. Недалече его отволокли отмокать от шока. Почему?

Огляделся по сторонам. Никого. Даже дворники еще почивают. Понятное дело — час волка. Странно, но страха не было. Совсем. Потому что все было логично: если бы его хотели устранить, уже бы устранили. Без изысков или с ними — возможности были и с шестнадцатиэтажки сбросить, и под колеса транспорта уложить, и просто пристрелить или прирезать — без затей. Поди разбирайся, что делал в ночные часы брокер Гринев в здешних пампасах? Сиречь городских джунглях?

Олег осторожно двинулся в сторону высотки. Что влекло его? Только одно: пропажа оружия. Нет, он вовсе не надеялся отыскать оброненный ствол где-то в кустиках, но если его предположения верны... Да. Верны.

Во дворе мерцала проблесковым маячком патрулька и карета «Скорой помощи».

И еще одна машина — дежурный оперативно-следственный микроавтобус. Видно, убили какого супостата темной ночью за черные дела. Олег даже знал кого.

Ждать пришлось недолго. Вскоре вынесли носилки. Пациент на них был укрыт с головой, да и несли ногами вперед. «Доктор сказал: в морг — значит, в морг».

Итак, бывший старлей и участковый инспектор, бывший сотрудник ООО «Драго» завершил свой жизненный путь. И околеть ему помогли. Как пишут в романах — «умер не своей смертью». Как будто можно умереть чужой.

«Картина битвы» ясна. Встревоженный ночным звонком Гринева убивец испугался, замельтешил и счел за лучшее отзвониться работодателю. Или дисциплинирован покойный был без меры, или работодатель столь серьезен и авторитетен, что лучше было его информировать заранее. А то окольным путем узнал бы о несанкционированной встрече, да и вымотал бы из подчиненного всю душу. Вместе с кишками. В прямом смысле, безо всяких фигуральных. Или — не доложиться было нельзя: прослушка была оговорена в контракте, хошь не хошь, а колись, щучий сын!

Итак, Мурдин отзвонился, его успокоили — дескать, зубы позаговаривай ночному пришельцу незваному, а там и народец подтянется, угомонит его по науке и отправит потом следом за папой.

А потому Леонид свет Сергеевич нервничал и косил глазом: вдруг Гринев действительно начнет палить с порога? Не начал. А Мурдин завел разговор рискованный, плавающий, был весь «на заведенке»... Ну да: именно так люди порой предчувствуют собственную погибель, думая, что знают участь другого.

Диалектика. Или дидактика. Или динамика субстанционной сущности. Бред все эти словеса. Жизнь проста: или жив, или мертв.

Как ночной пришелец сумел зайти Гриневу за спину? Просто: квартира в высотке круговая; из прихожей можно выйти на кухню, из кухни — на опоясывающую весь этаж лоджию, оттуда — в любую из комнат. Об этом Гринев загодя не подумал.

Вот и попался. Почти.

Что произошло в квартире? Да ничего особенного: закатали бедному наймиту пулю в переносицу из гриневской «беретты», и вся недолга. А потом пистолетик Олегу к руке приложили, чтобы «пальчики» отпечатались и — на месте бросили. Как говаривал незабвенный Лелик в «Бриллиантовой руке»: «Опись, протокол...» Ну и все остальное.

Вопрос: если его подставляют под убийство, должны о мотивировке подумать... А мотивировка ясная: месть за отца. Вот только светить гибель Гринева-старшего этим рукодельникам совсем не нужно. А ведь если начнет кто копать, то по полному профилю.

Олег мотнул головой: непонятка полная получается. Подстава для заказчиков бессмысленная. А если смысл и есть, то он, Олег Гринев, его пока не разумеет.

Ну что ж... Остается ждать продолжения.

Гринев пошел прочь от высотки. Сделал приличный круг, меняя темп и направление движения. Никого. Никогошеньки. Его не вели. А зачем? Если теперь на нем аркан? Петельку можно отпустить или, напротив, затянуть так, что дыхание перехлестнет... А раньше?

Гринев прошел через двор, в котором припарковал малоприметную «Ниву». На нее он даже не взглянул: если ты не заметил хвостов, это не значит, что их нет.

А рисковать свободными, незасвеченными «колесами» он не хотел.

Взглянуть на авто не взглянул, а внимание обратил. Маячки, что он оставил на «Ниве», — бесхозный кусок картона, прилипший к дверце сухой листочек, скомканная газета — все осталось нетронутым. Новость первая, хорошая: чутье его не обманывало, слежки не было. По крайней мере, до того, как он появился в квартире Мурдина.

Новость вторая, плохая: возможно, его вычисляли на «точках», где он должен был появиться. Ведь Мурдин мог никому и не звонить: перехватив звонок Олега, телефонировали Мурдину и объявили барскую волю: дескать, план такой — повязать злого медведя в промежуточной берлоге.

Новость третья, очень плохая: все, что он до сих пор делал и делает, вполне устраивает тех, кто его играет. Они даже не слишком это скрывают!

Вернее, совсем не скрывают! Почему? Выводят из душевного равновесия? Да какое к шуту может быть равновесие души, когда ты кидаешь рынок, а потом вливаешь в него десятки миллионов?! И все это под карающей десницей и пусть и безалаберным, но суровым оком Никиты Николаевича Борзова, его присных и... кого-то еще. Кого?

Пес их всех разберет! А впрочем... Что он хотел? Его играют. Он играет. И кто одержит верх в партии, где все колоды крапленые и все игроки — шулера?

Вопрос вопросов.

До метро Олег добрался пешком. Выкурил две сигареты, ожидая открытия.

Голова была пустой и вялой.

В кассе купил две карточки — на метро и таксофон.

Подошел, набрал номер. Ответили через три гудка, сонным голосом: — Антонов.

— Гринев.

— Слушаю.

— Леонид Ильич, у меня к тебе просьба. Нужно перегнать известное тебе транспортное средство на точку «два». Сейчас машина... — Олег, отвернувшись и плотно прикрыв микрофон рукой, объяснил, где оставил «Ниву». Попросил проверить на чужие маячки и сторонние хвосты.

— Если будут — сбрасывать? — деловито осведомился собеседник.

— Вчистую.

— Когда выполнить работу?

— Сейчас.

— Хорошо. Что-то еще?

— «Барабанщика».