Эра титанов - А. Дж. Риддл

– Благодарю, – пробормотала я и оглядела лабораторию, не зная, куда идти. – Могу я…

– Ты можешь пойти куда захочешь, Харпер. Это не тюрьма.

Сабрина коротко рассказала мне о географии Титан-сити, состоявшего из пяти башен, каждая из которых была посвящена одному из пяти Чудес Титанов и имела форму человеческого пальца. Вместе они образовывали руку, тянувшуюся от огромной дамбы к небу. С тыльной стороны ладони плескался океан, а сама ладонь была обращена к земле, созданной Титанами, словно приветствовала новых поселенцев. Следовало отдать им должное – они мыслили оригинально.

В данный момент мы были в средней башне (пальце?), где находились лаборатории. Эта башня слегка возвышалась над своими соседями, символизируя самую важную роль науки и исследований. Башня, обращенная к Атлантике и левее, являлась отелем, этот гигантский безымянный палец символизировал союз Титанов с человечеством и гостями. В самой короткой и узкой башне, ближайшей к африканскому берегу, жили Титаны. Справа от лабораторной башни, в указательном пальце, расположился офисный комплекс, а большой палец, направленный в сторону Гибралтара, предназначался для вспомогательного персонала и складов.

Я вышла из лабораторного здания через двойные двери и прошлась по аллее, выходившей к водопаду, а потом спустилась вниз по дамбе в тень всех пяти пальцев. Раньше я не видела этого места. Там я довольно долго стояла, глядя на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь здания-пальцы. Я видела Атлантику до самого горизонта слева и глубокий зазубренный каньон справа. Обожженные воздушные корабли замерли у основания Титан-сити, дожидаясь решающего сражения. Ветер вновь подхватил длинные пряди моих грязных волос, которые упали на глаза и набились в рот.

В небе, левее башни-мизинца, я заметила огненно-красный след, летящий сквозь облака. Раньше я его там не видела. Что это могло быть? Метеор? Комета?

Я вернулась в лабораторию, рассчитывая, что встречу Сабрину, но ее там не оказалось. Должно быть, они с Юлом находились в одном из других помещений лабораторной башни.

На втором этаже я услышала голос, принадлежавший Шредер. Она говорила жестко, не допуская никаких сомнений. Впрочем, ничего другого мне и не следовало ожидать. Я подошла к двери, но что-то заставило меня подождать. Тон женщины… вдруг изменился. Это все еще был голос Сабрины, но теперь уже не похожий на речь робота:

– Ладно, вот что я тебе скажу… ну, на всякий случай.

Затем докторша замолчала и продолжила после паузы:

– Я расскажу о самом главном в моих работах по терапии, но сначала кое-что личное; возможно… это поможет тебе, если ты вернешься, сохранив воспоминания о нашем разговоре.

Это была Сабрина – будущая Сабрина: видимо, запись ее голоса. И она разговаривала с собою из прошлого.

– Во-первых, тебе не следует считать твое неумение общаться с другими людьми поводом для полного прекращения контактов. В течение большей части своей жизни я считала свою несостоятельность в данных вопросах причиной, по которой мне не удавалось выстраивать личные отношения. Я не сомневалась, что мне этого не дано, – и даже не пыталась. Но я ошибалась. У каждого разума есть ограничения. Некоторые недостаточно хорошо владеют словом; у других слабая кратковременная память; третьи не могут освоить математику, или у них отсутствует пространственное воображение. У тебя ослаблена способность понимать чувства других людей. Однако кое-какой потенциал у тебя есть – но он лишь слабеет, если его не использовать. Ты должна иначе взглянуть на свое сознание. Если математика – это слабое место, значит, нужно над этим работать, изучать ее как можно больше. Аналогично и ты должна начать общаться с людьми и попытаться установить с ними какие-то связи, чтобы улучшить новый для тебя навык. Эта задача не так проста. Ты будешь думать, что это пустая трата времени, но ты ошибаешься. Я совершенно точно знаю, что твои возможности ограниченны, но они существуют. У меня было сто шестьдесят семь лет, чтобы получить доказательство этого. Когда ты вернешься, ты должна начать развивать эту свою способность, а когда потерпишь неудачу, задай себе вопрос: где я допустила ошибку? Я вела дневник и регулярно оценивала свои открытия, после чего вносила необходимые поправки. Твое неумение общаться ничем не отличается от других навыков: необходимо практиковаться, чтобы его улучшить. Ты должна предпринимать все новые попытки, терпеть неудачи, учиться и снова их повторять, неизменно становясь лучше.

Сабрина из прошлого молчала – видимо, старалась не пропустить ни одного слова. А ее копия из будущего продолжала:

– И еще одно: Стивен из твоей лаборатории очень сильно в тебя влюблен, но он слишком боится тебя, чтобы пригласить на свидание. Через три года он женится на одной из наших лаборанток. Они никогда не будут счастливы, а еще через пять лет жена уйдет от Стивена, и после этого он уже никогда не будет прежним. Спроси у него, не хочет ли он выпить кофе после работы, и скажи, что у вас должно быть только одно правило: не говорить о делах. И посмотри, как события будут развиваться дальше. А теперь вернемся к моим заметкам. В течение многих лет мне почти не удавалось продвинуться вперед. Прорыв произошел после того, как я поняла, что человек умирает с теми же нейронами, с которыми рождается. Нейроны не стареют, как другие клетки. Они не делятся и не умирают, их только очень редко заменяют новые. Ты рождаешься и умираешь, обладая примерно ста миллиардами нейронов. Однако в течение жизни изменяются электрические импульсы, которые нейроны сохраняют. Эти изменения и есть твои воспоминания. Как узлы в К-сети, нейроны в твоем мозгу сделаны из одних и тех же частиц в обоих мирах. Единственное различие состоит в расположении электронов…

Я очень медленно обогнула дверь, которая вела в лабораторию, чтобы заглянуть внутрь. Сабрина сидела на стуле спиной ко мне, склонившись над лабораторным столом, и ее черные волосы оставались совершенно неподвижными. А на меня смотрела другая Сабрина, и ее глаза не были безжизненными, как у той, что успела узнать я. Эта Сабрина из будущего продолжала говорить: запись воспроизводилась на гигантском мониторе, находившемся на дальней стене лаборатории. Будущая Шредер на всякий случай сняла видео, чтобы сохранить свои заметки. Эти люди все продумали. Ну и что из того?

Инстинктивно я отпрянула назад. Я уходила из этого крыла, погрузившись в размышления. Очевидно, они работали над чем-то еще – но о сути эксперимента Сабрина мне не сообщила.

Следующий коридор оказался таким же, как предыдущий: стеклянные двери в мраморных стенах. Эхо донесло до меня еще один голос, и я снова подошла к двери, чтобы лучше слышать. Еще одна запись, но Юл с тем же успехом мог бы говорить на китайском: математические теории, какие-то переменные – я ничего не понимала.

Затем я сообразила, что запись закольцована – не успела она закончиться, как началась снова. Должно быть, Тан работал и слушал ее снова и снова.

– Итак, Сабрина посоветовала мне записать это видео на всякий случай, чтобы мою работу можно было продолжить, если… случится самое худшее, – заговорил Юл из будущего. – И я согласен с нею: такой вариант развития событий возможен, как и то, что у тебя будет очень мало шансов довести работу до конца.

Послышался какой-то крик – мне показалось, что это Сабрина, – и видео прервалось. Однако через секунду снова зазвучал голос Юла:

– Но для этого необходимы усилия двух человек. Я должен оставить для тебя личные указания, которые помогут тебе прожить лучшую жизнь, на случай, если ты сумеешь вернуться в две тысячи пятнадцатый год, сохранив свои воспоминания, что, повторю, не слишком вероятно…

Еще один крик, камера снова выключилась, но через несколько секунд монолог возобновился:

– Однако вернемся к главной задаче. Первое, что ты должен знать: наше понимание квантовой физики по-прежнему остается неполным. Что весьма прискорбно. Через несколько лет ЦЕРН[12] проведет эксперимент, который изменит подход к квантовому миру. Оказывается, пространство-время совсем не такое, как мы его себе представляли. Открытие ЦЕРНа станет прорывом, который сделает возможным практически все в последующие сто тридцать лет. Поэтому передо мной стоит практически неразрешимая задача: за два часа познакомить тебя с главными достижениями физики элементарных частиц, совершенными более чем за столетие. И, хотя я учу младшую версию самого себя, мне представляется, что ты не справишься, что тебе потребуются годы, чтобы просто понять концепции, на которых основано данное исследование, не говоря уже о том, чтобы достигнуть уровня понимания, необходимого для завершения работы за несколько недель или дней. Тем не менее я продолжаю. Ты предупрежден.

Юл Тан из нашего времени тоже слушал своего двойника, ни на что не отвлекаясь.