Тихоня (СИ) - Вера Чиркова

Змей нахмурился, теперь он больше не сомневался, что парнишка, назвавшийся Эстой и оказавшийся агентом герцога, и есть та травница, Лэни. И это сразу прояснило многие моменты, так раздражавшие его утром.

А одновременно с пониманием, что он здорово сглупил, сбежав от опекавшей его девушки, в душе возникло болезненное сожаление, как от потери чего-то важного, и граф постарался о нем не думать.

Хотя не размышлять о девушке вообще не получалось, она явно была в курсе, почему он не помнит своей жизни и почему незнакомая ведьма так стремилась его убить. А еще эта загадочная Эста, которую так нежно обнимает железный Олтерн, должна была точно знать, откуда вообще взялась ведьма и как все они попали на то поле. Все ее прежние объяснения теперь совершенно не устраивали Змея, и к тому же в его душе росло ничем не оправданное раздражение против такого вольного обращения с ней герцога. Но граф только сильнее стискивал зубы, понимая, что не имеет никакого права что-либо запрещать недавней попутчице, так как дома его ждет жена. Ведь недаром странный браслет, нарисованный на запястье, начинает все больше теплеть и раскрывать цветочки, словно напоминая о ней.

— Ну, это же моя работа, — Отстраняясь от Олтерна, устало сказала Эста, и Змей почувствовал невольный укор совести.

Он-то знал, как мало ей удалось поспать ночью, и как много они прошли пешком. И сильно подозревал, что до того момента, как девчонка получила о нем известие, она обыскала не один поселок, ведь недаром находилась так близко от него, да еще и с травницей.

— Комнаты для вас уже готовы, — доброжелательно сообщил Олтерн, и тайком покосился на Змея, не зная, насколько тот осведомлен о собственном семейном положении.

— Спасибо, — отозвался за спиной графа спокойный голос старой травницы, — мы только быстро умоемся и переоденемся. А поговорим за ужином, если ты не возражаешь.

— Как я могу тебе возражать, — со странной усмешкой произнес герцог, — сейчас распоряжусь. Кого можно пригласить на ужин?

— Только Наерса, — категорично отрезала женщина и граф снова досадливо стиснул губы, что-то он подозрительно много начал ошибаться, — и предупреди его насчет Змея.

— А разве… — начал герцог и смолк, вопросительно глядя на настоятельницу.

— Он должен выбрать сам, — твердо сообщила монахиня, — ты же знаешь, тот, кого напоили зельем забвения, должен искренне желать вернуть свою память, тогда и лекарям легче, и возвращение проходит удачнее.

— Я желаю, — настороженно сообщил Змей, и внезапно заметил, как помрачнела и отвернула голову Эста, — а разве может быть иначе?!

— Иногда бывает, — печально кивнула женщина, — но давай поговорим за ужином? Мы с Эстой несколько часов тряслись в карете, а перед этим она скакала на юг… там мы и встретились.

И снова раскаянье остро резануло сердце графа, а девушка, словно догадавшись, тут же сочувственно заглянула ему в глаза и мягко коснулась его руки.

— Как захочешь, так и будет.

Змей снова неистово стиснул зубы, не желая, чтобы кто-то заметил, как потрясло его это простое дружеское прикосновение. Демон! Ну, вот что это за напасть, сердито сопел он про себя, шагая вслед за женщинами по коридору. Неужели он настолько легкомыслен, что стоит на несколько часов оказаться наедине с хорошенькой девушкой, как готов изменить любимой жене? А в том, что она любимая, у Змея никаких сомнений нет, с нелюбимыми таких сложных ритуалов не проводят, а покупают простые браслеты, чтоб можно было спокойно снять при случае.

— Вот ваши комнаты, — лично распахнул Олтерн двери перед женщинами, и они ушли туда, подарив перед этим Змею по странному взгляду, — А тебя я провожу в твои личные покои, — продолжил герцог, и пошел дальше, старательно держась рядом со Змеем.

Похоже, у Листа были неверные сведения, невесело усмехнулся Змей, это герцог Эфройский, а не Адерский считал его своим другом.

— Сюда, — поднявшись на третий этаж, и пройдя мимо двух пар охранников, таращивших на Змея изумленные глаза, герцог снова сам открыл дверь роскошных покоев и вошел туда вместе со Змеем, — Дагорд, мне бы хотелось задать два вопроса… хотя я понимаю, что ты сейчас не в лучшей форме.

— Задавайте, — вежливо кивнул Змей, и герцог недовольно поморщился.

— Когда мы вдвоем или среди доверенных людей, ты имеешь право называть меня на ты.

— Извини, но я не помню, — тихо объяснил граф то, что Олтерн знал и сам.

— Это ты меня прости, но хочется из первых рук. Ты уверен, что убил ту гадину?! Мне не хотелось бы хоронить ее в третий раз.

— Мне пришлось, — помрачнел Дагорд, уже не раз вспоминавший ту схватку, — я был безоружен, а у нее был кинжал и она пыталась воткнуть его мне в глаз. Я успел перехватить… в общем, она точно мертва, я собрал с тела все, что смог найти, сейчас достану.

— А больше ты ничего не помнишь? — внимательно смотрел герцог на Змея, и тому чудилась в глазах господина неясная надежда.

— Вот всё, что я помнил до того времени, как поймал бандитов и один из них, Тирвел Кайзен, меня опознал, — достал из кармана листок Дагорд, — он помог мне связать бывших дружков и принес клятву верности. Надеюсь, его не заперли в камеру?

— Нет, он пока у дознавателя, и тому выдано особое указание, — разворачивая листок, кивнул герцог и углубился в чтение, — Демон! Гадина! Стерва!

Остальные слова господина Змей не решился бы повторить не только в приличном обществе, но даже в казарме для гвардейцев.

— Прости, Змей… — герцог в ярости с силой стиснул бумагу в комок, но Дагорд не считал, что этот документ пора уничтожать, поэтому перехватил руку господина и аккуратно, но твердо разжал его пальцы.

— Это все вопросы?

— Нет. Я хотел спросить, может прислать цирюльника? По-моему, необходимость в маскировке уже миновала.

— А я не опоздаю на обед? — Засомневался Дагорд, очень желавший послушать, что расскажут женщины, — Может, пока я только умоюсь, а все остальное позже, когда отправлюсь к целителю?

— Хорошо, — почему-то вздохнул Олтерн, — как хочешь. Лакей будет ждать у дверей, ему приказано отвести тебя в столовую.

Змей проследил взглядом, как господин, сразу чуть ссутулясь, пошел прочь, и вздохнул. Определенно, у его светлости тоже большие неприятности или разочарования в жизни, но держится он достойно. Вот и ему нужно взять себя в руки и перестать забивать себе голову миленькими травницами. Он вздохнул еще раз и отправился изучать свои покои.

Но пока граф бродил из гостиной в роскошную спальню, затем в умывальню, а потом в строго обставленный кабинет, его почему-то не покидала уверенность, что тут он никогда не жил. Зато висевшие в шкафу вещи, вычищенные и отутюженные, показались знакомыми, и Змей с удовольствием переоделся в штаны с камзолом из темной замши и свежую рубаху.