Кассандра - Александр Палинур

О дно из самых знаменитых предсказаний в истории России связано с именем Зосимы, первого игумена Соловецкого монастыря. В устье реки Выти, впадающей в Белое море, у бедной часовни проживал в начале XV века старец Герман, много постранствовавший на своем веку. Однажды к нему пришел другой старец, Савватий, прошедший строгое подвижничество в Кирилло-Белозерской обители. Узнав от Германа о существовании необитаемого Соловецкого острова, Савватий уговорил Германа идти с ним туда. В 1429 году оба древних старца переправились через бурное море и прибыли на остров, где построили убогую хижину.

На шестом году совместной отшельнической жизни Герман отправился на материк по хозяйственным нуждам. В его отсутствие Савватию было извещение о скором его разрешении от телесных уз. Он решил поспешить на твердую землю, добрался до старой часовни на реке Выге, причастился и на следующий день умер.

После кончины Савватия остров долго оставался безлюдным. Только в 1436 году старец Герман встретил инока Зосиму, искавшего удобное место для безмолвия, и рассказал ему об острове. Зосима предложил Герману вернуться в Соловки, куда они вскоре и прибыли благополучно.

Прослышав о возвращении Германа, к ним мало-помалу стали собираться и другие иноки, и общими трудами была воздвигнута церковь. Пришла пора выбирать игумена, ибо присланные архиепископом Новгородским Ионой кандидатуры не могли долго удержаться на острове из-за тяжелых климатических условий.

Игуменом избрали Зосиму.

По делам обители ему пришлось как-то побывать в Новгороде, власть в котором принадлежала тогда алчной и властолюбивой женщине — знаменитой Марфе Посаднице из семьи Борецких. Она сурово отнеслась к Зосиме и велела выгнать его из дома.

Тогда подвижник покачал головой и сказал: «Вот наступит день, когда в этом дворе исчезнет сила жителей его, и затворятся двери дома сего и уже никогда не отворятся, и будет двор этот пуст».

Новгородский же владыка принял сторону Зосимы и выхлопотал ему грамоту на владение Соловецким островом, после чего смилостивилась и Марфа Посадница, попросив у старца прощение, и пригласила к себе на большой обед, который описал историк Н. И. Костомаров: «Вдруг, посреди пира, Зосима взглянул на шестерых бояр, сидевших за столом, затрепетал и заплакал. Можно было понять, что он видел что-то страшное. Он более не принимал пищи… По выходе из дома Марфы один ученик, по имени Даниил, спросил его: «Отче! Что значит, что ты, взглянувши на бояр, ужаснулся, плакал и не вкушал пищи?»

«Я видел страшное видение, — сказал Зосима. — Шестеро этих бояр сидели за трапезою, а голов на них не было; и в другой раз я взглянул на них, и третий тоже взглянул — и все тоже. С ними сбудется это в свое время, ты сам еще увидишь это, но никому не разглашай неизреченных судеб Божиих».

Впрочем, сам же Зосима рассказал об этом боярину Памфилию, бывшему на обеде, в результате чего суеверный боярин принял иночество, убегая от беды, угрожавшей Великому Новгороду.

Самое знаменитое предсказание в русской истории полностью подтвердилось. После битвы при Шелони обедавшие бояре были обезглавлены, а Марфу Борецкую вместе с детьми увезли из Новгорода.

Зосима предсказывал много и успешно, причем делал это совершенно бескорыстно и не обращал внимания на ранг своего посетителя. Даже сам Иван III побаивался святых речений.

А они были полны тревоги. Зосима увидел и предсказал годы смуты, войны, ложных людей и ложных властителей-болтунов, заглядывая, таким образом, и в XX век.

Скончался Зосима 17 апреля 1478 года, на шестнадцать лет пережив великого князя Василия Темного, причем виденное им на пиру у Марфы Борецкой исполнилось вскоре после его кончины.

Православная церковь причислила Зосиму к лику святых.

Вначале XVII века патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем была проведена церковная реформа, направленная в интересах внешней политики к сближению русских церковных обрядов с греческим каноном Православной церкви. Против этой реформы резко выступили сторонники сохранения старых норм церковного обряда, что привело к расколу Церкви и появлению так называемых старообрядцев.

К началу шестидесятых годов появился и пророк-обличитель, без которого не может обойтись ни одна народная реформация. В роли такого «огненного пророка», как называли его современники, явился протопоп Аввакум.

Аввакум родился в семье сельского священника из Нижегородчины. Отец его «прилежаще пития хмелнова», мать — «постница и молитвеница бысть». В двадцать один год Аввакум стал дьяконом, через два года попом, а еще через восемь «совершен в протопопы православными епископы».

По своему характеру и образу жизни Аввакум сочетал в себе черты священника и юродивого. Будучи крайне религиозным и весьма начитанным человеком, он считал религию не профессией, а живым делом, полагая, что пастырь должен активно вмешиваться в жизнь паствы и, прежде всего, обратить свои силы на борьбу с бесами, причем бесы для него это не какой-то там отвлеченный злой дух, а вполне материальное понятие.

Естественно, такой образ жизни и мыслей вызвали применение к нему жесточайших репрессий, и Аввакум был сначала заключен в пустозерскую земляную тюрьму в устье Печоры, а затем и вовсе сожжен заживо «за великие на царский дом хулы». Причем интересно, что сам пророк предвидел такую свою кончину и часто выражал положительное отношение к самосожжениям старообрядцев.

Провидческий дар сочетался в Аввакуме с даром целительства. Видимо, прозорливому взору одинаково открываются как покровы будущего, так и человеческого тела. Впрочем, лечил он не только людей, но и животных: «У боярони куры все переслепли и мереть стали; так она, собравше в короб, ко мне их прислала, чтоб-де батка пожаловал, помолился о курах. И я-су подумал: кормилища то есть наша, детки у нея, надобно ей курки. Молебен пел, воду святил, куров кропил и кадил; потом в лес збродил — корыто им сделал, ис чево есть, и водою покропил, да к ней все и отслал. Куры Божиим мановением исцелели и исправится по вере ея».

Аввакум много претерпел от разных злых людей, в том числе и облеченных высокими светскими и церковными званиями, от патриарха Никона до воеводы Пашкова, мучившего его во время ссылки.

Но мучила Аввакума и являвшаяся к нему нечистая сила. Бесы мешали ему по ночам, вышибали четки из рук, двигали столом, пускали летать по воздуху стихари, пугали мертвецами. Впрочем, борьба с последними давалась куда легче, чем с первыми, против которых и были направлены пророчества Аввакума. Так, местный начальник в селе Лопатицы, согнавший Аввакума с прихода, после предсказания провидца действительно заболел и чуть не умер, спасшись только обращением к Аввакуму за помощью. Воевода Пашков в Сибири едва не утонул при переезде через реку. Не сбылось, правда, предсказание Аввакума о близком конце света, но, с другой стороны, петровские реформы начала XVIII века для сторонников старого уклада и были (в какой-то мере) «концом света» для многих и многих.