Темный Город... - Александр Лонс

Расправа была справедливой. Те, кто рядом со мной — ликуют, а я весь в крови. Я роняю пистолет. Сам падаю на колени. Я такой же, как и он! Я начинаю молиться, выкрикивать неизвестную молитву, хотя никогда ни в кого не верил. Ни в Бога, ни в Дьявола. Начинаю кататься по земле, биться кулаками, вымаливая у кого-то прощение. Поздно. Люди — те, что бежали со мной — удивленно смотрят и молчат. Я — палач. Я такой же. Я — месть. Я такой же. Я убил человека. Он испытывал ту же боль. Я пытал человека. Я виноват. Я такой же, я такой же, я такой же… Я такой же, как он.

27

Я проснулся на следующее утро в состоянии тихой истерики. Ощущение полной разбитости после этого кошмара прошло лишь к полудню, и только потом я почувствовал прежнюю ясность и логичность мыслей.

Около пяти часов неторопливо умылся, выпил для поднятия тонуса легкого энергентика и отправился обедать. Погода стояла на редкость славная — прохладная и хмурая. После недавней тропической жары видеть серенькое небо особенно приятно.

С удовольствием вдыхая уже пахнущий дождем не по-московски свежий летний воздух, я пешком проделал свой обычный путь — в сторону Тверской и до Манежной площади. Эта центральная часть города всегда привлекала меня своим неуловимым очарованием. Трудно даже определить, что именно придавало ей такой неожиданный оттенок: то ли солидная и сдержанная архитектура; то ли выставленные прямо на тротуар круглые пластиковые столики, укрытые от солнца парусиновыми тентами и густой зеленью искусственных деревьев; то ли, наконец, замыкающая перспективу Спасская башня…

Я практически не торопился — обедать шел скорее по обязанности, есть мне совсем не хотелось. Мне нужно было поразмыслить и подумать не торопясь. Без спешки. Держа руки в карманах, я медленно брел по тротуару, отличаясь от окружающих ленивой походкой, растрепанными волосами и небрежностью в одежде: черная «спортивная» рубашка без пуговиц завязанная на животе узлом и расстегнутая джинсовая куртка. Внешний вид резко выделяли меня из толпы городских служащих, по обыкновению аккуратно причесанных, с безукоризненными галстуками и белоснежными рубашками.

Витрины кожаных изделий магазина «БДСМ» почему-то неизменно вызывали воспоминания о старом и толстом извращенце Брэде Ольсене. Я выругался сквозь зубы, привычно, беззлобно и равнодушно. У окон полуподвального бара «Яма» несли свою обычную вахту жадные до бесплатного секса ребятишки, с восторгом заглядывая в освещенную холодным светом преисподнюю, откуда доносился тяжкий гул модной музыки, свист и редкие взвизги. Я остановился, чтобы проверить смартфон — ненавижу это делать на ходу. Меня миновала высокая, хорошо сложенная брюнетка. Гордо подняв голову и покачивая затянутыми в сетчатые полупрозрачные штаны бедрами, она спустилась по лесенке внутрь бара.

Что-то изменилось у меня в сознании. Я по-прежнему люблю говорить и говорю много. Но последнее время мне все больше хочется молчать. Я знаю, что любая идея, выраженная через слова, становится своей противоположностью. Добро — злом. Правда — ложью. Мудрость — глупостью. Передать словами можно только информацию, но не мудрость.

Поглядывая по сторонам, иногда задерживаясь перед витринами, я добрел до гибельного для неорганизованных пешеходов места — перекрестка Тверской с Газетным переулком — и, выждав момент, ухитрился в две перебежки достичь противоположного тротуара.

От такой прогулки по свежему воздуху у меня возник аппетит. Я взглянул на уличные часы и решил, что еще успею купить и почитать за обедом последние журналы. В книжном, как всегда, я застрял надолго, а когда, наконец, вышел, держа под мышкой пачку журналов и бесплатных газет, на асфальт уже высыпали темные крапины крупных дождевых капель. Я едва успел пройти двадцать шагов и поравняться с витриной зоомагазина, как дождь, собиравшийся с самого утра, вдруг разразился настоящей грозой. Совсем потемнело. Асфальт превратился в рябое от брызг зеркало, побежали застигнутые врасплох пешеходы, прикрывая головы пакетами, кейсами и сумками. Едва успел засунуть свои покупки в кейс.

Я встал к самой витрине, где можно спокойно переждать ливень под навесом козырька. За толстым витринным стеклом медленно ползали игуаны — неуклюжие, как динозавры. С сухих ветвей свисали изумрудные древесные змеи, словно драгоценные игрушки с бессмысленно блестящими глазами, а по грунту ползали юркие и уже смертельно опасные детеныши черной мамбы. В стороне, растопырив толстые лапы, сидела фантастически красивая черепаха, которая лениво зевала, показывая розовую пасть и острые края роговых челюстей. Маленький прекрасный мирок рядом с шумным суматошным миром города — его жителям ничего не угрожало, но и сами они не могли покинуть эту стеклянную клетку. Улыбаясь, я долго смотрел на неуклюжую на суше и ловкую в воде черепаху, потом раскрыл свой кейс, достал и развернул номер «Городских Скандалов». Чего там новенького? Случаи скоропостижного обогащения, неожиданные построения храмов, внезапная беременность звезды шоу-бизнеса, скандальные фотографии, неприличные выходки всем известных лиц…

Монотонный шелест дождя стал вдруг усиливаться. Я поднял голову: через улицу, прижимая к груди кожаный рюкзачок, перебегала маленькая, тоненькая, восточного типа девушка в белом свитере и черных облегающих джинсиках чуть ниже колен. Вскочив под карниз зоомагазина, где кроме меня от дождя спасалось еще несколько человек, она вздохнула, переводя дух, и растерянно посмотрела на свои ноги в легких летних кроссовках, которые, очевидно, уже успели набрать воды. Очень молодое, порозовевшее от бега лицо девушки привлекло мое внимание какой-то особой, нечасто встречающейся чистотой линий и общей гармонией черт, случайно или намеренно подчеркнутых прической в виде короткого ежика. В угольно-черных, торчащих иголочками волосах девушки, запутались дождевые капли. Стряхнув их рукой в узкой дырчатой перчатке без пальчиков, она расстегнула рюкзачок, достала носовой платок, и тут ее взгляд упал на витрину с рептилиями. Я увидел, как широко открылись ее блестящие черные миндалевидные глаза. Тихонько ахнув, девушка шагнула к витрине и замерла, опустив расстегнутый рюкзачок. Я скосил взгляд — внутри виднелись обычные книги, с торчащими вместо закладок пестрыми оболочками презервативов, и толстая общая тетрадь в голографическом переплете и с картинкой Микки Мауса на корешке. «Старшеклассница», — решил я, и внутренне ухмыльнулся — теперь у нее восторгов будет на весь день.

Гроза прервалась резко и почти сразу — будто отключили душ. Неожиданно выглянуло жаркое солнце, мокрый асфальт заблестел, и стало теплее. «Сейчас начнет парить, как в турецкой бане», — подумал я недовольно, выкинув промокшую газету в ближайшую урну. На углу что-то заставило меня оглянуться — девушка, почти прижавшись к витрине своим маленьким носиком, стучала пальчиком по стеклу, пытаясь привлечь внимание какого-то из обитателей витринного террариума. Ее экзальтированное лицо в профиль казалось еще более симпатичным.

Ага, вот оно! То самое кафе «Жанна д’Арк», возле которого я недавно застукал Эльзу «на месте преступления». В этом миленьком кафе я заказал себе средний бокал пива и бифштекс с кетчупом и жареной картошкой. Сев за свободный столик, я вытер салфетками мокрый кейс и вытащил из него один из купленных журналов. Так что тут у нас? «Parade», ладно… Я начал листать его с конца. Заказ принесли быстро, я автоматически ел и пил, не отрываясь от журнала и все больше коверкая себе настроение.

С одной стороны люди вроде как нашли средство от рака на легких стадиях и научились лечить облысение. Запихнули видеоплеер в солнцезащитные очки, сделали компьютеры мягкими и гибкими, разогнав их хрен знает до какой скорости. И еще появилось много чего полезного приятного и удобного.

А с другой… Массовый голод в Африке, рост пустынь и острый дефицит воды, бесконечные торнадо и ураганы в Америке, разгул природных катаклизмов в Азии, то жара, то наводнения в Европе. Девять миллиардов человек, и большинство из них проживает в городах, а города тонут в сточных водах и нечистотах. Уровень моря поднимается, морской промысел гибнет, ибо уже некого ловить, умирают последние коралловые рифы. По всему Земному Шару возникают эпидемии новых болезней. Только за последние годы спрос на жратву, питьевую воду и сырье для строек и обогрева привел к истощению естественных ресурсов. Не хватает энергии, и не исключено, что покорить термояд в ближайшее десятилетие так и не удастся. Вообще-то, я весьма скептически отношусь к идее управляемого термоядерного синтеза. Вот водородная бомба получилась ничего себе, вполне работоспособной. А заветная мечта о дармовой энергии сожрала уже многие миллиарды кредитов, а что толку? Воз, как говориться, и ныне там. Сходное финансирование с таким же эффектом получала только средневековая алхимия, у неё и цели были похожие — философский камень и халявное золото.