Необычное литературоведение - Сергей Наровчатов

Так неужели монахи и князья спорили только между собой, убеждали лишь друг друга, приходили к заключительным выводам ради одних себя? Без поддержки населения любые начинания повисли бы в воздухе. Грубой силой можно добиться далеко не всего — необходима была и сила убеждения. Послания, поучения, проповеди, летописи, жития адресовались преимущественно к читающим, а не к слушающим. Только этим можно объяснить расцвет книжности в Киево-Новгородской Руси; спрос рождал предложение, читатель требовал чтения.

Когда я писал поэму «Василий Буслаев», мне пришлось перерыть много старых книг. И вот передо мной въяве встал Новгород XII века, в котором протекало мое повествование. В стихотворных строках я не идеализировал, а лишь сгустил сведения о нем, почерпнутые из летописей.

Туча низко над бором нависла,На ветру разметалась волглом.Не расцвеченное коромысло —Радуга черпала Волхов.

И под радугой многоцветовой,Прямо в небо крестами вколот,Старовечный и вечно новыйНад рекой поднимается город.

Словно волны, толпятся кровли,И, как птиц красноперых стаи,Цвета ярой и буйной крови,Рвутся в небо червленые стяги.

А по стенам ходит дозоромБольше сотни сильных и рослых.Иноземец пытливым взоромНе сочтет их кафтанов пестрых.

Не ветра овевают, но ветры,Не снега заносят, но снегиЭтот город, грозный и светлый,На высоком срубленный бреге.

А вокруг яснеют озера,Темный бор переходит в рощи.Нету в мире такого узора,Нет красивей и нету проще.

Иглы сосен зимой полыхают,А когда зеленеть березе,Парни суженым посылаютПисьма, писанные на бересте.

………………………………………

Горд торговыми город рядами.Ой, богато живут новгородцы!Завалили лавки дарамиИноверцы да инородцы.

Толпа любому рада, —Все веселит толпу! —Ходже ли из Багдада,Афонскому ль попу.

От холода заиндевев,В декабрь, в солнцеворот,Здесь зябкий гость из ИндииС ганзейцем торг ведет.

Склонив с досадой голову,Надменный АльбионБруски меняет оловаНа наш смиренный лен.

Здесь все моря и реки,Здесь вся земная суть,Путь из варяг во греки,В грехи открытый путь.

Никто здесь зря не носитсяС непокупным добром,Торгуют крестоносцыСвятейшим серебром.

А честные арабы —Возьмись кто покупать! —И камень из КаабыРешились бы продать.

И как во время оно,В убогости своейБогатства СоломонаЗдесь множит иудей.

Забыв о муке крестной,Забыв господень гроб,Здесь продает наперсныйСвой крест наш грешный поп.

Обычаям стариннымПеременяя лик,Сиделец к фряжским винамИ к пряностям привык.

А женам их обновыНосить сам черт велит,Везут им из КордовыИ шелк и аксамит.

Недешево обходитсяМужьям заморский лоск.За семь морей увозятсяПушнина, мед и воск.

И сосны корабельные,И крепкая пенька…Ах, тридевятьземельныеБлага издалека!

……………………………………………

Тяжко дышат в престольный праздникДеревянные мостовые,Всех встречает — дельных и праздных —Белокаменная София.

Горд Софией город могучий,Красотой ее несказанной,Тем, что здесь вот стоял над кручейСам апостол Андрей Первозванный.

Горд он колоколом недремным,Медь гремит его гулко и веще,Часто скопищем, светлым и темным,Вкруг него собирается вече.

Здесь порой прощенья у голиПросит набольший и богатыйВековой новгородской волиГрозный колокол громкий глашатай.

Киев с его церквами, рынками, мастерскими, иностранными кварталами ничем не уступал Новгороду, а во многом превосходил его. В сложной, кипучей, многосторонней жизни грамотные люди получили явную фору перед неграмотными. И берестяные грамоты — «русский папирус», — сотнями найденные при раскопках древнерусских городов, не оставляют сомнения, что преимущество грамотности было понято людьми того времени. О чем только не писали они друг другу — подлинно всенародная корреспонденция! «Казалось, что из-под земли раздались голоса, и такие живые голоса, ведь речь была иногда совсем разговорная, чего нет в древнерусских текстах, ранее известных», — пишет академик А. В. Арциховский, которому мы обязаны открытием и исследованием берестяного письма.

Предоставим слово этому крупнейшему авторитету:

«Большинство грамот — частные письма, самое существование которых в средневековой России было до раскопок неизвестно. В них затрагивают всевозможные бытовые и деловые вопросы, все, о чем люди могут писать друг другу. Многие грамоты — хозяйственные документы. Встречены жалобы, адресованные правительству и высшим государственным лицам. Имеются школьные записи, шуточные тексты и другие.

До раскопок ученые считали, что в средневековой России грамотные люди принадлежали преимущественно к духовенству. Раскопки это окончательно опровергли даже до открытия берестяных грамот. Многие найденные в Новгороде предметы (бочки, сосуды, рыболовные грузила, поплавки, стрелы, банные шайки и так далее) — помечены именами или инициалами их владельцев. Это значит, что грамотные были не только эти владельцы, но и их соседи, и пометки давали им возможность различать свои вещи от чужих.

Берестяные грамоты тоже говорят о широком распространении грамотности. Почти все их авторы и адресаты люди светские, притом не только богатые, но и бедные, не только мужчины, но и женщины.

При таком развитии образования неизбежно развивалась у отдельных лиц охота к чтению. Например, автор одного письма XIV века просил адресата, которого называет своим другом, прислать ему „чтения доброго“, то есть интересную книгу. Адресатом был Максим Онцифорович, брат известного посадника Юрия Онцифоровича. Вот текст грамоты в переводе: „Поклон от Якова куму и другу Максиму. Купи мне, пожалуйста, овса у Андрея, если продаст. Возьми у него грамоту. Да пришли мне чтения доброго“.

Широкое распространение грамотности является важным признаком развития городской культуры. Новгородская школа стала теперь доступна изучению. Найдено, например, школьное пособие — деревянная азбука начала XIV века. Это пятиугольная дощечка, на ней написано тридцать шесть букв в порядке тогдашнего алфавита.

Автором целой пачки берестяных грамот XIII века является маленький мальчик. Его звали Онфим, он три раза подписался. Он учился грамоте, неоднократно им написан алфавит (алфавитный порядок букв всегда точен), а также комбинации согласных букв с гласными, что позволяет выяснить способ обучения.

Когда Онфиму надоело писать, он начал рисовать людей и зверей. Судя по рисункам, ему было приблизительно пять лет. Все мальчики мечтают стать воинами. Онфим изобразил свои будущие воинские подвиги. Один из нарисованных им всадников поражает копьем врага. Под всадником подпись: „Онфим“.

Можно привести еще примеры грамот разного рода. Тексты даю в переводе с древнерусского языка на современный:

„От Бориса к Настасье. Как придет эта грамота, пришли мне человека на жеребце, потому что у меня здесь дел много. Да пришли сорочку, сорочку забыл“.

Борис куда-то уехал ненадолго по делам. Для разъезда по этим делам ему понадобился всадник. Затем он сообщает, что забыл смену белья, и просит ее прислать.

„Поклон от Петра к Марье. Покосил я пожню, и озеричи у меня сено отняли. Спиши список с купной грамоты да пришли сюда“.

Озеричи — жители села Озеры. Петр — крестьянин или рядовой горожанин. Будь он феодал, даже мелкий, крестьяне не могли бы отнять у него сено. Марья была грамотна, в противном случае Петр в иных выражениях заказал бы ей копию документа.

Грамоты писались и по мелким вопросам, например о выдаче двух ложек и двух ножей. А иногда в хозяйственных документах упоминаются колоссальные по тому времени суммы.

Нашли мы первое древнерусское любовное письмо. Вот оно: „От Никиты к Ульянице. Пойди за меня. Я тебя хочу, а ты меня“. Автор прямо начинает с брачного предложения, но затем говорит о своих чувствах, а заодно о чувствах невесты, в которых он уверен.